Донеслось шарканье, щелчок и слабое шипение динамиков. Панк подкрутил ручку настройки – из приемника полилось бульканье, треск, а потом звонкий голос Балу-Весельчака:
– …не слышу тебя! Арена?! – В ответ раздался рев сотен глоток, громкое эхо вторило ему. – Я приветствую вас, владельцы Цитадели – топливные короли Большой Московии! Вчера мне сказали, что в нефтяном бассейне завелись пятнистые ящеры, правда ли это? Братья из Храма, вы слышите меня? Простенькая работенка для вас: прочешите хранилища на своих плоскодонках, пока твари не заполонили город! Да будет Храм ваш вечен, а вера непоколебима! Люберецкие кормильцы, ползуна вам в задницу! Вы снова завезли на рынок тухлые томаты?! Пусть земля в ваших парниках будет напитана влагой, а овощ богат витамином! Честные торговцы Пустоши, говорят, что в Харькове больше не чеканят серебряную гривну, а монахи киевского Храма не могут рассчитаться за топливо. Тусклого вам солнца в пути, спокойной дороги! А теперь… – Балу неожиданно смолк.
На крышу Арены легла огромная тень. Вик вытянул шею, но межэтажные плиты мешали рассмотреть небо, и он подался вперед, держась за балку. В вышине парил смутно видимый сквозь дымку облаков темный диск.
– Ух!.. – выдохнул Вик. Платформы, как их называли обитатели Московии, редко проплывали над городом. Никто не знал, что это такое и кто ими управляет. Старик Гуго, перепив картофельной водки в прошлый праздник Зачинщика Прилепы, рассказал, что ребенком его похитили таинственные хозяева платформ. В ответ на вопрос «Кто же они?» сапожник заплакал и начал лепетать на непонятном языке. Тогда никто не поверил в эту историю, кроме Вика, который потом еще долго приставал к Гуго, пытаясь узнать хоть что-нибудь про этих самых хозяев, но старик лишь отмахивался и бормотал что-то невразумительное.
– Грива! – рявкнул внизу Оглобля, и Вик опустил голову, прислушиваясь. – Где моя котомка?!
– Откуда я знаю? Лучше сюда глянь, – откликнулся Грива с южной площадки, где стояла оптическая труба. Похоже, наблюдатели следили за платформой. – Вишь, летит…
– Котомка где?!
– Да я при чем к твоей котомке! У Каспера спроси. Я его с утра у нас на галерее видал. Может…
– Каспер!!! – взревел Оглобля.
Подавшись вперед, Вик вцепился в кран-балку, едва не выронив книгу.
– …А теперь я приветствую мутантов Пустоши! Слышите ли вы меня, порождения Нечистого? Скоро, скоро доблестные жрецы киевского и московского Храмов объединятся, позабыв былые распри, чтобы изгнать вас навсегда!
Вик дернулся, ощутив вдруг: сейчас внизу что-то произойдет, там вот-вот замкнется электрическая цепь и включится какой-то механизм. Его и раньше посещали такие видения, но редко, и всегда они были очень смутные, а тут почему-то он увидел все очень явно, зримо…
И тут же внизу заработала лебедка. Сквозь жужжание донеслось клацанье затвора самозарядной винтовки – Оглобля поднимался наверх в кювете.
– Каспер! – совсем близко прорычал он.
Вик швырнул книгу на площадку, оттолкнулся от балки, чтобы забраться на верхнюю галерею, – вспотевшая ладонь скользнула по железу, и он чуть не сорвался.
– Ты! – Оглобля был уже под ногами повисшего на одной руке Вика.
Старший бригадир обжег его бешеным взглядом и подпрыгнул, пытаясь схватить за сандалии. Кювета качнулась, пальцы чиркнули по подошве. Подтянувшись, Вик выбрался на галерею.
– Шакалий сын!
Плохо дело. Вскочив, Вик помчался на южную сторону башни. Старший бригадир не стал дожидаться, пока кювета поднимется, и вскинул оружие.
Нырнув в сторону, Вик оказался возле черного ранца. Бухнули выстрелы, пули, взвизгнув над головой, врезались в опору и раскрошили бетон. Подхватив ранец, Вик перекатился за опору, сел, поджав ноги.
Оглобля с руганью выбрался на площадку, сделав несколько шагов, остановился. Солнце ослепило его, старший бригадир прикрыл глаза ладонью и медленно пошел дальше.
– Каспер! – позвал он. – Выходи, сучонок!
Вик перебросил ранец за спину. Не опуская винтовку, старший бригадир крался от столба к столбу. Рослый, жилистый, с мощной сутулой спиной и длинными руками, он напоминал человекообразного мутанта.
– В этот раз не смоешься! Пристрелю, понял? За пирог – пристрелю, урод блохастый!
Вик накинул лямки на плечи, защелкнув карабин, соединил перемычку на груди, стал затягивать на бедрах широкие ремни.
Оглобля был уже совсем близко, когда он справился с застежками. Подхватил с пола осколок бетона, взъерошил ладонью жесткие волосы, глубоко вдохнул и выскочил из укрытия.
Старший бригадир почти мгновенно среагировал на движение, но Вик успел метнуть камень, и тот распорол Оглобле щеку. Ствол винтовки дернулся, пуля ушла в потолок.
Оттолкнувшись от края площадки, Вик бросился навстречу солнцу. На миг все застыло, исчезли звуки, время остановилось, и только сердце тяжело бухало в груди.
А потом уши заложило, из глаз брызнули слезы – тело рванулось вниз. Засвистел воздух.
Щелкнул запоздалый выстрел.
Вик падал, раскинув руки и ноги, как человек на картинке в книге. Левая рука нырнула в кармашек на боку ранца, пальцы захватили плотный комок ткани, взмах…
Медузы вытянули купол-крыло, от рывка тело согнулось, с ног чуть не слетели сандалии. Вик дернул за кольцо справа на красной стропе управления, купол резко накренился и начал сворачиваться. Парашют свалился в штопор. Колени чиркнули о край площадки, Вик ухватил левую стропу управления, ослабив натяжение справа, выровнял парашют и направил к реке. Поймав попутный ветер, он стал огибать башню с востока.
– Хэй-ей! – заорал он в восторге.
Под ногами поплыла эстакада, впереди раскинулся остров с Ареной, сбоку посреди мощеной площади высились шпили Храма. Далеко на юго-востоке чадили факелы нефтяного завода.
Вик повернул за угол, уйдя в тень башни. С площадки на двадцатом этаже раздался сдавленный возглас наблюдателя. Задрав голову, Вик помахал рукой Кувалде и Паскалю с Гаврилой, дежурившим на площадке двадцатого этажа.
Купол начало сносить в сторону ничейных территорий, где, кроме россыпей шлака, спекшегося с железом песка и руин, ничего не было. Там не только переломать ноги можно, но и шею свернуть запросто.
Вик осторожно потянул левую стропу. Купол скользил вдоль северной стены, когда налетевший ветер понес его на башню.
Какой это этаж? Вроде десятый…
На галерее, разинув рты, стояли Архип Дека, глава клана, и пожилой морщинистый монах Дюк, переговорщик московского Храма, облаченный в черную полурясу, штаны галифе и высокие черные сапоги из блестящей кожи.
На раздумья не оставалось времени – Вик довернул купол и на скорости влетел в проем между опорами. Парашют зацепился за плиту межэтажного перекрытия. Монах попятился, Каспер в последний момент развел ноги, и Дюк захватил их в подмышки. Вика дернуло назад и вниз, удар о пол вышиб воздух из легких, перед глазами поплыло.
