– Более важная, чем плесень? Что может быть важнее некроза, пожирающего мир?
– Бери выше, – произнес Ромулюс.
Никодим с Мирчем внесли ящик, и Баграт показал на середину комнаты.
– Туда ставьте. Выше, Ромулюс? – повторил он. – Много выше?
Блондин молчал.
Владыка поднял глаза к потолку.
– Хочешь сказать, излучатель как-то воздействует на платфо…
– Ты скоро умрешь, отступник, – перебил Ромулюс. – Доктор Губерт очень зол на тебя. Тебя найдут и убьют. Ты – предатель всех интересов… интересов человечества.
– Старик не человечество, – отрезал Баграт, отходя от стены. – И убить меня не так просто. Скоро я взорву базу в Нарочи, Губерт никогда не сможет управлять орбитальными машинами. Ну хорошо, хватит. В последний раз предлагаю: выходи.
Ответа не было, и Владыка спросил, открывая ящик:
– Где Ежи?
– Да вон же, – удивился вошедший в комнату Скалозуб, тыча пальцем себе за спину. – Владыка, тела-то вытащить? Джигурта с Потапом? Не дело их тут оставлять.
– Вытащить и похоронить, – приказал Баграт. – Но не во дворе, на лугу снаружи. Мирч, займись взрывчаткой.
Жрец кивнул, присев возле ящика. Движения его были уверенными, будто и не ранен вовсе, только щурился сильно и сипло дышал.
– Развесь так, чтобы обрушить обитель, чтобы стены внутрь сложились.
– И монастырскую стену снести? – спросил жрец, склоняясь над ящиком, где аккуратными рядами лежали желто-рыжие брикеты, похожие на мыло, и свертки с капсюлями-детонаторами.
– Неважно. Главное, чтобы ничего не осталось от этих комнат, чтоб восстановить нельзя было. И от реактора тоже.
– Реактора? – поднял голову Мирч.
– Агрегат под шатром. Он всю обитель энергией снабжает.
Владыка шагнул в соседнюю комнату. Ежи сидел на табурете сбоку от двери, зажав ладони коленями, и качался вперед-назад. Лицо его аж перекосило от наплыва мыслей, волосы топорщились больше обычного.
– Подслушивал, значит? – спросил Баграт.
– Как можно, хозяин?! – Ежи вскочил. – Я не подслушивал, я просто слушал ваш разговор с тем… с тем человеком! Кто такой доктор…
– Заткнись, – перебил Владыка грубее, чем хотел. – Никаких вопросов сейчас. Анахореты где?
– В кукурузе сидят. Связали их.
– Пусть сидят. Когда уходить будем, развяжешь. На лугу монастырские лошади паслись, видел? Беги туда, двух поймай, приведи и в стойле под навесом оседлай. Всем слушать!
Никодим, Скалозуб и Мирч, достающий из ящика взрывчатку, повернулись к нему.
– Никодим – правишь манисами, Ежи, Мирч – вы с ним на повозке, мы с Павлом верхом. Мирч, всю дорогу держишь пулемет наготове. Ежи, бегом!
– Уразумел! – Cекретарь бросился наружу, громко колотя костылем по скрипучим половицам.
– Мирч, Никодим, заканчивайте с динамитом. Павел, пройдись пока по обители, собери оружие. Ромулюс, эй!
За дверью молчали, и Баграт заключил:
– Как хочешь. Прощай тогда.
И направился к двери.
– Куда едем, Владыка? – спросил Скалозуб, шагая следом.
Заложив руки за спину, Баграт задумчиво ответил, обращаясь скорее к самому себе, чем отвечая телохранителю:
– Раз ключ все еще у Геста… К Нарочи едем, нам его опередить надо.
* * *
Когда Юл остановился, озадаченно глядя вверх, Ильмар спросил:
– Что не так?
– Лестницы нет. Убрал кто-то.
Следопыт стоял под квадратным отверстием в потолке, обрамленным ржавым строительным уголком.
– Дай гляну. Посвети.
Атаман шагнул к нему, ухватился за узкие выступы и попробовал подтянуться.
– Да вот же она, на полозьях висит, – сказал он, отряхивая ладони. – Легко достать…
– Не в том дело. – Юл поднял факел повыше, задрав голову. – Не в том…
– Ну а в чем? – не выдержал Оглобля.
– А в том, что убрал ее кто-то. Настороже будьте. Калеб, присядь, я на плечи тебе влезу и лестницу спущу.
Когда они выбралась из воздухоотвода, факел погас. Юл быстро смастерил новый, разжег его от кресала. Путники снова оказались в коридоре, на этот раз с земляными сводами, укрепленными железными балками, которые Оглобля едва не цеплял макушкой. В шаге от колодца, из которого они вылезли, была гора щебня высотой по грудь, вокруг частокол из заостренных кусков арматуры, а на вершине лежал деревянный ящик.
Юл, хмурясь, обошел вокруг горы.
– Раньше тут этого не было? – понял Ильмар.
Следопыт задумчиво покивал, трогая прутья.
– На алтарь смахивает, – сказал Калеб.
– Алтарь? – Оглобля повернулся к охотнику.
Он вспотел, хотя в подземелье было прохладно. Темнота и низкие своды действовали ему на нервы, то ли дело в башне родного клана – сверху все видать, и никакая тварь незамеченной не подберется.
Калеб пояснил:
– Жертвы приносить.
– Кому, зачем? Че за жертвы еще?
Охотник не ответил. Юл, повернувшись спиной к горе, показал вперед.
– Нам туда.
На этот раз шли долго, не разговаривая. Несколько раз следопыт останавливался, осматривал белесые наросты на стенах и балках, иногда подносил факел вплотную к ним. Наросты с треском занимались бледно-зеленым пламенем, по коридору расходился запах паленой пластмассы.
Когда факел громко загудел, Юл ускорил шаг и вскоре вывел спутников в широченную трубу. Вся она была из железа, на полу лежали рельсы. Следопыт, пройдясь по шпалам, остановился.
Ильмар сел на рельс, положил рядом штуцер и вытянул уставшие после долгой ходьбы ноги. Калеб опустился рядом. Предложив атаману сменить повязку, он достал флягу, смочил край своего клетчатого платка и начал протирать Ильмару шею вокруг раны. Оглобля направился к Юлу.
Стены растрескались, слева чернел широкий пролом, над головой у следопыта свисал обгрызенный лист железа. Он был сильно загнут вниз, и в отсветах факела башмачнику показалось, что за листом темнеет дыра – вход в нору.
– Далеко нам топать еще? – спросил он, подойдя к Юлу.
– Не очень. – Следопыт присел, потрогал рельс. – Думал, доедем…
– Как доедем? – удивился Оглобля.
Следопыт выпрямился, шмыгнул перебитым носом.
– Тут тележки должны были стоять, мы на них ящики с чензиром всегда грузили. Коленом на задок встаешь, ногой от земли толкаешься и катишь до самой Нарочи по рельсам.
– Шумит че-то. – Оглобля насторожился, скинул с плеча винтовку. – Вода как бы льется, слышишь?
