В левой части пещеры из стены невысоко над полом торчал выступ с деревянной оградой, от которого вниз шел дощатый настил. По сторонам были проходы, ведущие куда-то в глубь горы.
Разин, повернувшись к Ягору, сказал:
– Интересно увидеть наконец ваш Улей. За счет чего гора держится в воздухе, интендант?
– Аномалия, – коротко бросил тот.
– Гравитационная, слышал. Оставьте эту бессмыслицу для рядовых пилотов. Что удерживает Улей? И этот ваш дисколет, если на то пошло? Ясно же, что принцип один.
– Аэрол, – произнес Ягор.
– Аэрол? Что это такое?
Клеть дрогнула, когда колеса прокатились по стыкам штанг. Прижавшись лицом к прутьям, я разглядел, что внизу нас поджидают еще четверо вооруженных людей в синей форме интендантской службы.
– На выход! – гаркнул Аксен. – Руки за спину, резких движений не делать!
Клеть остановилась, гудение смолкло. Аксен распахнул перед Ягором дверь, тот вышел наружу и остановился, поджидая нас. Разин первым зашагал вперед. По его невозмутимому лицу невозможно было понять, о чем он думает.
– Стоять!
Мы остановились снаружи. Один «синий» попятился, оказавшись в клетке, захлопнул дверь и нажал кнопку на пульте. Снова загудело – и клеть поползла вверх, к находящемуся на головокружительной высоте своду. Окинув взглядом пещеру, я ощутил себя очень маленьким. И очень слабым. Бессильным перед Гильдией небоходов, ее мощью, ее техникой и армией.
– Разин, у нас с вами будет долгий и серьезный разговор, – произнес Ягор. – О том, откуда вы взялись, каким образом вы стали главой клана, куда делась Юна Гало.
– Она умерла, – отрезал Егор Разин. – Отравлена.
– И об этом тоже. А также о ваших настойчивых поисках некоего Губерта.
Глаза хозяина Арзамаса сверкнули, он шагнул к интенданту.
– Губерт был у вас?!
С легкой усмешкой Ягор покачал головой. Он вдруг напомнил мне дикого кота из тех, которые живут в рощах возле киевских угодий. То есть интендант отнюдь не был таким же облезлым – наоборот, лощеным, хорошо одетым, аккуратным, но однажды я наблюдал, как тощий полосатый зверь поймал древесную мышь и долго игрался с ней, то делая вид, что отпускает, то напрыгивая опять, хватал зубами, прикусывал, снова отпускал… И теперь мне казалось, что интендант Ягор играет с нами. Наслаждается нашей беспомощностью, своей ролью хозяина наших жизней и возможностью сделать с нами что пожелает.
– Вижу, ты сразу потерял свое хваленое самообладание, – сказал Ягор. – Я не знаю, кто такой доктор Губерт и почему ты через шпионов Меха-Корпа так настойчиво ищешь его. Но теперь я обязательно узнаю это, Разин. Как и то, кто такие джагеры. И кто такой на самом деле ты. Аксен, этого отвести на балкон. – Взмахом руки интендант указал на каменный выступ с оградой и дощатым настилом. – Осторожно с ним, он опасный человек. Остальные идут со мной, в камеры.
Несколько человек во главе с Аксеном повели Разина прочь, еще трое встали позади меня.
– Пойдемте. – Ягор взял меня под локоть и потянул в другую сторону, к темным проходам позади выступа, который он назвал «балконом». – Как вас зовут? Альб, кажется?
– Еще – Музыкант, – буркнул я.
– И вы доставщик?
– Точно.
– Интересное дело, – произнес Ягор с легкой улыбкой и снова стал очень похож на кровожадно-игривого древесного кота. – Я встречал в своей жизни несколько доставщиков, все они были говорливы и рассказывали всякие любопытные байки… Вы тоже?
– Нет, я люблю помолчать.
– А я – нет! – хихикнул Ягор. – Я тоже люблю рассказывать истории. Вы позволите мне поведать вам одну?
Я настороженно молчал, сообразив, что он говорит мне «вы», хотя только что «тыкал» главарю сильного клана.
А Ягор продолжал:
– Это произошло несколько сезонов назад. Я, знаете ли, тогда еще не был тем, кем являюсь сейчас. Собственно, именно после того случая… но это не имеет отношения к делу. Так вот, дорогой Альб, возможно, вы слышали, что Гильдия имеет свои интересы на горе Крым. Мы ведь используем очень много чензира, пропитывая им емкости своих летающих судов и корпуса авиеток, а его добывают лишь в одном месте, в ущелье Инкерман. У нас с инкерманскими гетманами заключен договор… Я бы назвал его эксклюзивным, но вы, вероятно, не знаете значение этого слова?
Он пытливо заглянул мне в лицо, и я качнул головой.
– Никогда не слыхал.
– Ну еще бы! – подхватил интендант. – Откуда простому доставщику?!. Так вот, по этому договору весь свой чензир гетманы продают нам. И в Инкермане всегда находится хотя бы одно наше грузовое судно. На одном из них я служил… служил старшим суперкарго. То есть я занимался закупкой очередной партии чензира, торговался с гетманами. И вот как-то тамошний воевода, Лонгин, попросил нас срочно доставить его в Редут. Редут – это небольшое укрепленное здание неподалеку от ущелья. Мы должны были взять там какого-то человека и сразу лететь обратно. Это была личная просьба, но… Воевода Инкермана – не та персона, просьбам которой отказывают. Мы прилетели к Редуту, взяли на борт этого человека. Его конвоировали люди воеводы, никто из наших и подступиться к нему не мог. Пленника посадили в трюме. Полетели назад. И ночью на нас напали – атаковали со склонов ущелья. Пленник как-то вырвался на свободу, он был на палубе и дрался. Началась большая суматоха, потом вспыхнул пожар, и дирижабль взорвался. Капитан и большинство команды погибли, но кое-кто спасся… и я в том числе.
Когда из пещеры мы свернули в каменный коридор, я кинул взгляд на конвоиров – они шагали позади, не опуская ружей.
– И вот что интересно, Альб, – продолжал интендант, по-прежнему вежливо придерживая меня под локоть. – У того человека, которого воевода так желал спешно доставить в ущелье, были длинные белые волосы. Но не седые, скорее серебристые. А все потому, что он был альбиносом, его даже звали так: Альбинос. Аль-би-нос. Понимаете, Альб?..
Все было ясно, но я упорно молчал: не о чем мне с ним говорить. Один из сопровождающих на ходу снял горящую масляную лампу с крюка над входом в коридор, теперь она потрескивала сзади, и наши с интендантом длинные тени протянулись по полу. Впереди была массивная, обитая железом дверь.
– Любопытная история, правда? – вкрадчиво заключил Ягор и вдруг провел рукой по моим волосам. Я отпрянул, а он довольно хохотнул.
– Какая у вас пышная шевелюра, Альб. И цвет – такой густой, темный… неестественно темный. Причем, странное дело, мне кажется, у самых корней волосы вроде бы посветлели. Что бы это значило?
По его знаку конвоир с лампой длинным ключом отомкнул замок и раскрыл дверь, в то время как два других, отступив к стене, держали меня на прицеле.
Ягор, заглянув внутрь, нахмурился.
– Кажется, трещина стала больше. Я же приказывал заложить ее и замазать глиной.
