Мы с Эви остановились на полке за спинами летунов, и цыганка подняла руку, чтобы привлечь внимание Разина, но я схватил ее за кисть и заставил опустить.
– Почему? – тихо спросила она.
Я отрицательно качнул головой.
Недостроенный дирижабль висел посреди пещеры. Невдалеке мимо кузницы, откуда доносились тяжелые удары пресс-молота, шли четверо рабочих с носилками, на которых лежал длинный коленвал. Еще несколько людей снимали крыло с авиетки, дальше двое ввинчивали лампу в прожектор. Работы здесь не прекращались даже ночью, но сейчас людей было не так уж много – не больше пары десятков человек, как мне показалось, и большинство – рабочие в черных комбезах. Лучи четырех прожекторов сходились на дирижабле, другие упирались в стены и в далекий свод.
За огромной дырой в форме арки, сквозь которую открывалось черное небо, с рокотом пролетела авиетка.
Эви, прижимаясь спиной к стене, подступила ближе ко мне, взяла за плечо и прошептала:
– Что делать будем?
Из-под ее ноги выскочил и полетел вниз камешек. Мы подались вперед, провожая его взглядом.
Дальше полка полого спускалась вниз, проходила низко над краем балкона, исчезая за ним, и, насколько я понимал, в конце концов достигала пола пещеры. Но здесь было еще высоко – если отсюда спрыгнуть на балкон, сломаешь ногу, а то и обе, и никакой неожиданной атаки на стоящих перед Разиным летунов не получится.
Камешек падал. А до ведущей вниз лестницы еще шагов десять. И огнестрельного оружия у нас нет – ружье свалилось вниз, когда я забирался в комнату с Эви и остатками лебедки на привязи.
Поэтому, не имея возможности быстро убраться отсюда или сделать что-то еще, я припал спиной к стене, до боли в пальцах сжав рукоять кинжала. А Эви, вскинув руку, как-то очень по-женски прижала ладонь ко рту, пытаясь сдержать возглас досады.
Камешек все еще летел вниз. Скоро он ударится о балкон, застучит по нему, подпрыгивая, затем покатится… Все четверо находящихся внизу людей поднимут головы, трое из них оглянутся, спустя пару мгновений двое вскинут ружья, – а мы на этой полке как на ладони. И деваться некуда. Нас снимут первыми же выстрелами.
Над самым выступом камешек зацепил неровность на стене, быстро вращаясь, отскочил. Это на пару мгновений увеличило время полета. Эви впилась ногтями в мое плечо.
Заскрипели доски настила, и по нему взбежал капитан Аксен. Камешек упал, прокатился немного по балкону и замер.
Ягор и один конвоир оглянулись, второй продолжал упирать штык в грудь Разина. Тот сидел неподвижно, откинув голову на спинку кресла, большие руки лежали на подлокотниках.
За аркой снова пролетела авиетка, рокот винта накатил волной и стих, когда она исчезла за краем гигантской дыры. Аксен, подбежав к Ягору, негромко заговорил. Интендант склонил голову, слушая. Вскинул ее, уставившись в глаза капитана, выругался и отдал приказ. Аксен, кивнув, поспешил обратно. Заскрипели доски, когда он сбежал по настилу. Ягор вновь повернулся к Разину.
Мы с Эви перевели дух, и цыганка показала на мою руку. Я медленно поднял ее – костяшки сжимающих кинжал пальцев побелели. Покачав головой, я другой рукой распрямил указательный и средний пальцы, которые стали какими-то деревянными, негибкими, и вытащил рукоять из-под безымянного и мизинца. Кивнул на полку впереди.
Мы тихо пошли дальше и вскоре подобрались к ведущей вниз лестнице. Допрос продолжался, теперь я отчетливо видел, что лицо главы Меха-Корпа разбито в кровь, а руки прижаты к подлокотникам двумя металлическими скобами на винтах.
За балконом раздался топот ног, и четверо небоходов пробежали к авиеткам, стоящим на середине пещеры. Сбоку появились рабочие с большим железным ящиком в руках, залезли на крыло авиетки, раскрыли ящик и стали сноровисто укладывать патронные ленты в короб возле пулемета, установленного позади кабины. Четверка в синем разбилась на две пары, одна полезла в эту авиетку, вторая – в соседнюю. Рабочие, закончив с пулеметом, побежали к ней, а первая тронулась с места после того, как один небоход раскрутил пропеллер. Люди в черных комбезах снарядили патронами другую машину, там все повторилось: пилот спрыгнул, взялся за лопасть и по команде из кабины сильно крутанул ее; пропеллер с рокотом завращался, быстро набрав обороты, небоход вернулся в кабину – и машина покатила к арке вслед за первой. А та, разогнавшись, оторвалась от каменного пола почти на самом краю. На крыльях ее зажглись два белых огонька, то же самое произошло на второй, катящей следом.
Когда они исчезли в темноте, я склонился к Эви и очень тихо прошептал:
– Сколько у вас этих «роев»?
– Два, – ответила она. – Красный и синий. Один называют «небесными шмелями» – это красные авиетки, другой «дикими осами» – синие. Это коды для радиопереговоров.
– Красный подчиняется Браге, синий – Ягору?
– Вообще-то обоими командует Брага. Но синий рой базируется здесь, потому что для всех авиеток наверху нет места, и Ягор как-то сумел…
– Ясно. Нам надо спуститься по этой лестнице.
– Заскрипит, – возразила она.
– А что еще делать? Я первый, с середины спрыгну на пол, попытаюсь сразу вырубить одного, который стоит дальше от стены. Ты – за мной, займись тем, который ближе.
– А Ягор?
– Он не в счет. Хиляк.
– Откуда ты знаешь?
– Вижу, – отрезал я.
Мы теперь были почти над головами людей на балконе, и даже шепотом говорить стало опасно. Прижавшись спиной к камню и сделав еще пару шагов вбок, я очутился прямо над лестницей. Присел, снова взял кинжал правой рукой и распрямил одну ногу. Подошва уперлась в верхнюю перекладину, я перенес на нее вес тела.
Голова Разина дернулась кверху, когда он краем глаза заметил меня.
Охранники на это не обратили внимания, но интендант развернулся на каблуках и уставился прямо на нас с Эви.
По выражению лица было понятно, что он не сразу признал меня из-за синего френча. Я повалился вниз, переставляя полусогнутые ноги по лестнице, кренясь вперед, вытянув перед собой руки – с каждым мгновением этот спуск все больше напоминал падение.
Ягор запоздало крикнул: «Там!», ближний ко мне небоход начал поворачиваться, и я что было сил оттолкнулся от перекладины.
Небоход стоял не так уж далеко от лестницы. Я прыгнул, выбросив перед собой руку с кинжалом. Штык пропорол ткань под мышкой, а я вонзил кинжал противнику в плечо. Заточенный металл вошел до самой гарды, небоход заорал. Грохнул выстрел, пуля вылетела у меня из-под мышки и ударилась в стену позади. Я грудью свалился на пол, вытянувшись во весь рост. Перехватило дыхание, в груди глухо, болезненно екнуло. Штык упавшего на пол оружия резанул по предплечью.
Небоход повалился на пол рядом. Сзади скрипнула лестница, раздались быстрые шаги. Ягор отпрянул, и мне стал виден второй охранник.
