Потом стало тише, шум и грохот остались позади. Белорус, обернувшись, бросил Турану:
– Вроде за город выходим. Небось, уже и стены миновали. Ежели бы гетманы знали о подземельях, могли бы попробовать здесь в город войти.
– Они бы не прошли, – спокойно объявил мутант-провожатый. – Эти пещеры чужакам не взять.
Этот коридор, прорытый в красной глинистой почве, не был ни укреплен, ни освещен. Туран решил, что создан он совсем недавно. Впереди показался огонек, потом еще и еще – свечи на капюшонах подземных жителей. Вереница согбенных фигур с полными земли и глины носилками быстро прошла мимо. Туран расслышал глухой шум впереди: скрежет, негромкие удары. Он подумал, что там продолжается работа, туннель копают нарочно для них, чтобы подобраться к лагерю гетманов, а встречные выносили грунт. Ведь здесь нельзя сделать выход на поверхность, чтобы вывалить изъятую почву, как поступают ползуны в холмовейниках. Скрытно работать приходится крабодианам.
Потом их группу догнали, теперь мутанты двигались в попутном направлении – и снова с грузом, волокли на плечах деревянные брусья, при каждом шаге на поясах гремели подвешенные инструменты. По просьбе крабодианина спутники Турана прижались к стене тоннеля, мутанты протиснулись мимо и поспешили дальше. На пришельцев труженики не глядели, как будто не для них копать пришлось.
А впереди уже стучали молотки, с шорохом сыпался грунт – там кипела работа. Вскоре попалась еще одна группа, идущая навстречу – теперь с мешками.
Провожатый остановился и поднял лампу повыше.
– Мы на месте, над нами сейчас граница лагеря гетманов. Братья выведут ход, так, чтобы на поверхности никого поблизости не было. Пришел ваш час, воины Пустоши.
– Что там наверху, ночь? – спросил Север.
– До рассвета недалеко, но пока темень, – ответил мутант.
Земляные своды вздрогнули, по веренице опорных брусьев прошел легкий хруст, на голову посыпались комочки глины.
– Катапульта стрельнула, – пояснил Белорус. В его рыжей шевелюре глина была не так заметна, как у других. Всех с ног до головы покрывала красная пыль. – Теперь заряжать будут, это долго. Эй, святой человек, сколько нам еще тут торчать?
– Уже вот-вот.
И верно – вскоре мутанты с широкими когтистыми лапами вместо рук, трудившиеся в конце тоннеля, засуетились, один подбежал к сектанту, подергал за полу плаща, стал тыкать лапой вверх и мычать. Членораздельно изъясняться у землекопа не получалось, он рычал и брызгал слюной, но сейчас-то его поняли без слов: подкоп окончен, оставалось только прорыть немного вверх – и вот она, поверхность. Пока он толковал с провожатым, землекопы вереницей потянулись назад по тоннелю, мимо бойцов, всем пришлось снова прижаться к стене, чтобы освободить проход.
– Ступайте, воины, – торжественно сказал проводник, сопроводив призыв взмахом лампы, при этом тени побежали по красным стенам, завели причудливый хоровод. – Дальше копать опасно. Мы же Создателя за вас просить станем.
Север – он находился ближе всех к концу тоннеля – кивнул, но не двинулся с места, будто ждал продолжения. Турану тоже показалось, что сектант должен сказать что-то еще. Тот снова махнул лампой и, глядя под ноги, добавил:
– Мы немного выждем, а после этот коридор завалим сызнова. Земля пропустила нас, возблагодарим ее и вернем твердь в первозданный вид. Ступайте, братья, мы станем молиться за ваш успех.
– И с молитвою за нашими спинами проход завалят, – шепнул Белорус, – чтобы не сбежали славные воины обратно.
– Я не собираюсь обратно.
Турану не терпелось скорей начать дело, он уже видел эту схватку – всю, целиком, от начала до конца, когда обрушатся инкерманские катапульты. Он словно пережил весь бой заранее, и страха не было.
Мутант с лампой попятился по проходу вслед за землекопами – те не убрались далеко, стояли в галерее и ждали, когда им будет позволено завалить только что вырытый ход глиной. Туран подтолкнул Белоруса вслед за меха-корповцами, которые уже пробирались к концу тоннеля. Там ход уводил вверх очень круто и делался совсем узким. Север опустился на четвереньки и исчез в темноте, вскоре раздался шорох и тихий стук – меха-корповец тесаком расшевелил землю над собой и сухие комья сыпались на него, его спутник отгребал их назад обломком доски, который оставили землекопы.
Туран протиснулся мимо Тима. Сквозь отверстие вверху едва виднелось затянутое дымом небо. Снизу дым подсвечивали костры.
– Подождите здесь, – бросил Север и полез в дыру. Мелькнули грязные сапоги. Сверху несло дымом и гарью, в подземелье проникал многоголосый гомон и гулкие удары – работала осадная техника гетманов.
– Скорей бы уже, – прошептал Белорус, – очень уж на волю охота, из этой тесноты выбраться.
Ожидание продлилось недолго. Сверху позвал Север, его напарник пополз, шурша осыпающимся грунтом, скрылся из виду, потом Туран вытянул руки, меха-корповцы подхватили его и помогли выбраться. Сзади сопел Белорус и стучали крабодиане, уже засыпавшие проход за их спиной.
Глава 12
В глазах охранника был такой страх, что Макота удовлетворенно осклабился.
– Боишься меня? – спросил он.
Юнец, еще недавно вооруженный ружьем с длинным штыком, двумя пистолетами и топориком, считавший себя очень крутым и грозным, быстро закивал. Стволы его были теперь в руках Кабана, Бирюзы и Лопасти, а сам он стоял на коленях, переплетя пальцы на затылке, возле дощатого помоста, где красовался ряд харьковских сендеров. Макота помнил это место, когда-то именно здесь фермерский шакаленок неудачно – то есть очень удачно для Макоты! – стрелял в него из обреза и затем попытался смыться на сендере, да Крючок его остановил. Атаман тогда еще размышлял, а не угнать ли пару машин, но передумал… и, выходит, не зря, теперь все они ему достанутся!
Он показал на плетеный домик с темными окнами позади помоста.
– Хозяин там?
Охранник снова кивнул:
– Гангрена, Лопасть – разберитесь с хозяином.
Лопасть тоже был здоровяком хоть куда, но все равно поменьше не по-человечески громадного Гангрены, к тому же бандит не излучал такую животную агрессивность, как бывший охранник. Но все-таки они были похожи: оба долговязые, большерукие и большеногие, не толстые, но с очень широкими костями и длинными пальцами, отчего ручищи напоминали лопаты. Ну или лопасти весел, это уж как поглядеть.
Великаны разом повернулись и широко зашагали к дому хозяина автолавки. У Лопасти был пороховой самострел в чехле на спине и тесак, который он снял с ремня, а у Гангрены длинный нож и дубинка.
– Один там хозяин? – спросил атаман. Охранник кивнул. Сглотнул, провожая взглядом бандитов, потом добавил:
– Наверно. Может, шлюху какую привел. Он… это дядя мой родной.
– А тебя как звать?
