Она затихала, лишь когда он гнал на своей «веспе» от одной достопримечательности до другой. Чтобы не упасть, ей приходилось крепко держать его за пояс, что вызывало у него другого рода воспоминания.
Ее мягкая грудь прижималась к его спине, сводя его с ума, и он почувствовал невероятное облегчение, когда остановился рядом с галереей Уффици. Он нуждался в передышке и поэтому с радостью пошел смотреть произведения искусства.
Но когда он шел по галерее, держа Иззи за руку, и отвечал на ее бесконечные вопросы, произошло нечто странное. Когда он заметил, как просветлело ее лицо при виде «Весны» Боттичелли, когда услышал ее восторженный вздох, вызванный неземной красотой «Венеры» Тициана, он обнаружил, что сам начинает получать удовольствие.
До этого он несколько раз приводил сюда женщин, но ни одна из них не оказалась такой восприимчивой к искусству, как Иззи.
За ужином она с аппетитом поглощала сочный стейк, делясь с Джо впечатлениями от увиденного. Глядя, как она слизывает капли соуса с полной нижней губы, он почувствовал, что внутри его начал разгораться огонь желания.
Ему вдруг расхотелось разговаривать. Тем более обсуждать свою самую нелюбимую тему.
В ответ на неприятный вопрос Иззи он попытался отшутиться, но она продолжила свое наступление.
— Ты с твердой убежденностью заявляешь, что никогда не женишься, — произнесла она, глядя ему в глаза. — Тебе не кажется это странным для мужчины твоего возраста?
— Мне тридцать один год, — раздраженно ответил он. — По-моему, до пенсии еще далековато.
— Я знаю, но разве это не тот возраст, когда большинство мужчин остепеняются, заводят детей?
Все! К черту тактичность! Его терпение лопнуло. Пора переходить в наступление.
— А тебе какое до этого дело? Или, может, ты ждешь, что я сделаю тебе предложение?
Вместо того чтобы обидеться, Иззи рассмеялась:
— Надо же какое самомнение! Да с таким страхом перед обязательствами тебя вряд ли можно назвать завидным женихом.
— Рад это слышать, — пробормотал Джо. К его большому удивлению, ее слова задели его, вместо того чтобы доставить удовольствие.
Иззи подалась вперед и подперла голову рукой:
— Мне просто любопытно, что тебя так решительно настроило против настоящих отношений?
— У меня бывают настоящие отношения, — ответил он, не понимая, почему защищается. — Как, по-твоему, можно охарактеризовать наши отношения?
Она рассмеялась, и ее голубые глаза озорно заблестели в свете свечи.
— Они ненастоящие.
— Очень смешно, — сухо ответил Джо.
Подозвав официанта, он попросил принести счет. Когда молодой человек удалился с их пустыми тарелками, Джо взял свой бокал и допил вино.
— Давай вернемся на виллу и выясним, насколько они ненастоящие.
Видя в глазах Джо решимость и блеск желания, Иззи с трудом сдерживала ответную реакцию.
Всякий раз, когда рука обхватывала ее локоть или ложилась ей сзади на талию, всякий раз, когда он что-то шептал ей на ухо или его взгляд скользил по ее фигуре, она все сильнее возбуждалась, и Джо определенно это знал.
Сейчас, сидя за столиком в уютном ресторанчике, он пожирает ее взглядом, но она не позволит ему отвлечь ее от темы разговора. По крайней мере, не сейчас.
— В чем дело, Джо? Неужели ты не знаешь, почему ты не способен создать серьезные отношения?
Не сводя с нее полных желания глаз, он забарабанил пальцами по столу.
— Дело не в том, что я не могу. — Поставив локти на стол и наклонившись вперед, он уверенно заулыбался. — Я не хочу. — К чему утруждаться, если они все равно закончатся разрывом?
— Что тебя заставляет так думать? — спросила она, удивленная горечью, прозвучавшей в его голосе.
— Люди сходятся друг с другом под действием животного инстинкта, — цинично сказал Джо. — Но половое влечение непродолжительно. В конце концов они начинают ненавидеть друг друга, хотя и притворяются, что это не так. — Он взял ее руку и нежно провел большим пальцем по жилке пульса. — Такова человеческая природа. Самое главное в отношениях — это секс. Некоторые прикрываются красивыми признаниями и обещаниями, но я не собираюсь этого делать.
Уверенность, с которой он это произнес, потрясла Иззи. До сих пор вечер был просто сказочным. Надо же ей было его испортить своим дурацким вопросом. Но назад дороги уже нет. Ей следует довести начатое до конца.
Она отдернула свою руку:
— Все это очень интересно, Джо. Но как насчет любви? Как насчет тех случаев, когда две половинки находят друг друга и живут в любви и согласии, пока смерть не разлучит их?
— Неужели ты все еще веришь в эти романтические сказки? — усмехнулся Джо.
— Да, верю. У моих родителей было именно так, — ответила Иззи, чувствуя, что начинает закипать. — Они обожали друг друга. Мама до сих пор с нежностью говорит о папе, хотя он умер двадцать один год назад.
— Случай твоих родителей скорее исключение, чем правило, — мрачно бросил он.
В его тоне она услышала горечь и сожаление, и ее гнев сразу улетучился.
— Что заставляет тебя думать, что твои родители правило, а не исключение?
Джо напрягся, и она поняла, что попала в точку. Ее догадка подтвердилась. Джо скептически относился к браку из-за неудачного опыта своих родителей.
Хотя Гамильтоны развелись за три года до того, как Иззи и ее мать поселились в Холле, их скандальный разрыв еще много лет служил главной темой для сплетен в Гамильтон-Кросс.
Клаудия Лоренцо, итальянская кинодива, и Чарльз Гамильтон, английский герцог, красавец, известный своими любовными похождениями, много лет выясняли отношения на глазах общественности, прежде чем Клаудия навсегда уехала в Италию, забрав с собой их девятилетнего сына. Жестокая борьба за право опеки над ребенком постоянно обсуждалась на страницах английской и итальянской прессы. Иззи никогда не понимала, почему герцог, который так грубо обращался с Джо во время его летних визитов, боролся за сына в суде.
В подростковом возрасте Иззи романтизировала непростые отношения Джо с отцом. Считала его одиноким бунтарем, которому не хватало любви. Кем-то вроде Хитклифа из «Грозового перевала».
Сейчас она понимала, что в детстве его жизнь была настоящим кошмаром, и это послужило причиной его негативного отношения к обязательствам.
— Твои родители были эгоистами. Они не любили друг друга, — сказала Иззи и мысленно добавила: «И тебя». — Но это не означает, что ты до конца жизни должен быть один.
Раздраженно застонав, он швырнул на стол салфетку:
— Смени пластинку, Иззи. Ты не знаешь, о чем говоришь.
Она надеялась получить вовсе не такой ответ, но так легко сдаваться не собиралась.
