Обратите внимание: сам с собою разговаривающий человек, по нашим понятиям, – явно сумасшедший. Но ведь он разговариваете неким умозрительным собеседником, голос которого слышит. На громко беседующего человека с мобильным телефоном на улице никто не обратит внимания. Хотя и он, если вдуматься, разговаривает с не менее умозрительным – для нас – собеседником. Поди проверь – кого он там слышит.
И вообще: физическое отсутствие собеседника не порождает ли мысль об условности его существования?
Недавно в автобусе я стала невольным слушателем разговора двух влюбленных. В кармане куртки сидящего рядом со мною солдатика запищал мобильник, он, едва не выбив мне зуб локтем, судорожно выхватил его и – «золотко-солнышко-люба моя – еду вот уже мимо блокпоста – только помыться – можешь уже стелить – не, к черту платье, только ту голубую рубашечку, шоб было шо снять…» Я уверена: если б эти двое сидели в автобусе оба, они, конечно, понижали бы голос… Радиосвязь гасит реальный мир вокруг беседующих.
А это дьявольское изобретение, наушники, когда вообще ничего не видно, и ты, по природной своей деликатности, начинаешь отвечать заговорившему с тобой постороннему человеку?! Несколько раз я попадала в самые идиотские ситуации.
– Ну?! Я говорил, что сегодня будет дождь… – мой случайный сосед в автобусе досадливо смотрит в залитое окно.
– Так в новостях же передавали, – отзываюсь доброжелательно.
– И как назло, зонтик не захватил… А покупать новый неохота.
– Может быть, он перестанет, – любезно стараюсь я поддержать совершенно неинтересную мне тему. Реплик через пять вдруг обнаруживаю, что молодой человек разговаривает вовсе не со мной, а с кем-то, кто подсоединен к его левому, обращенному к окну, уху.
В смятении умолкаю.
Вы никогда не пробовали искать друг друга «наощупь» с мобильником в руке? Это напоминает детскую игру в «холодно-горячо»:
– Ты где?
– Я на углу кондитерской «Райские булочки».
– Стой там, не двигайся, я буду минут через пять.
– …Где ты?!
– Ну, стою же на углу кондитерской!
– На каком, черт побери, углу, я здесь гуляю целую вечность?
– На том углу, что рядом с телефоном-автоматом…
– Я просто хожу за тобой по кругу. Не двигайся! Иду навстречу. Ага, вижу, вижу твой синий плащ. Отключаюсь.
И влюбленные падают друг другу в объятья.
Появилась новая порода деловых людей, чья рука заканчивается мобильным телефоном, кто не отключает его никогда. Причем, я заметила: умение использовать все возможности этого таинственного на мой взгляд прибора и нездоровая привязанность к нему не зависит ни от технических каких-то талантов человека, ни от образования, ни от интеллекта.
Недавно мне пришлось заверять некий документ у адвоката.
В том же помещении, за перегородкой – маклерское агентство. Поминутно характерным переливчатым «К Элизе» взрывается мобильный телефон. И протяжный горловой женский голос вступает в надрывный диалог с некой Генриэттой. Очень скоро становится ясно, что Генриэтта брала в долг, а отдавать не собирается. За стенкой рыдают, кричат, умоляют, проклинают. Адвокат-израильтянин косится на стенку и говорит негромко, тягуче:
– Людми-иля… – вяло призывая компаньонку к тишине.
– Почему?! Почему ты мне это сказала, Генриэтта! – слышится вопль из-за перегородки. Тишина, и затем: – Я прокляну твой дом!! Будь проклят твой дом, Генриэтта! Зачем ты это сказала – так? Почему ты не сказала это нежно? Я погибну, я умру от разрыва сердца…
Я была уверена, что в наше время уже не бывает ни таких шекспировских страстей, ни такого их озвучания.
Вскоре она вышла из-за перегородки. По голосу я предполагала увидеть нечто совсем иное (тот типаж, что один мой сноб-приятель называет «украинской низотой»). Но это была дама в огромной черной шляпе с вуалью, в черном платье, присборенном по подолу, – будто сшитом из французских занавесей. Кто б ни увидел ее, сказал бы: вот вдова главного швейцарского раввина приехала, чтобы преподнести в дар Иерусалимской ешиве серебряный семисвечник шестнадцатого века из флорентийской синагоги…
Продолжая рыдать и возносить проклятья к небесам, она, с мобильным телефоном в руках, прошелестела мимо всеми оборками и воланами, вынеслась в дверь и трагическое – «Я прокляну тебя, Генриэтта!» – мы слышали уже под окном, по направлению к остановке…
В силу профессии, вероятно, а может быть по складу характера, я обожаю недоразумения. Любое недоразумение – могучий источник сюжетных ходов, завязок и развязок литературных произведений. Когда удается «попользоваться» очередным недоразумением, я чувствую себя если не повелителем Вселенной, то уж по крайней мере хозяином в своем небольшом литературном хозяйстве. Впрочем, на некоторых таких происшествиях можно заметить следы явного божественного прищура.
В нашем городке появился цирк. Для меня все это было неожиданностью, потому что газет местных я не читаю, и знать ничего не знала о гастролях цирка «Медрано».
Просто в одно прекрасное утро на соседнем пустынном холме, на вершине его, на гигантской, расчищенной для строительства нового района, площадке вдруг раскинулся полосатый шапито. Словно летающая тарелка приземлилась ночью на этот лунный пейзаж. Несколько дней по вечерам цирк сверкал праздничными огнями, оттуда доносилась музыка, маршевый звон литавр и слабый стрекот барабанов. Все это происходило в глубокой и бездонной окрестной тьме Иудейской пустыни, одного из самых мифологических мест на земле. Ощущение было абсолютно инопланетное.
В один из этих дней я возвращалась из Иерусалима, и там, где автобус плавно разворачивает под парком огромную карусельную дугу, передо мной опять возник соседний холм с полосатым куполом шапито. Пока я разглядывала это удивительное сооружение, зазвонил мобильник в сумке. Я достала его и, как всегда, со свежим изумлением приникла ухом.
– «Ну, где ты? – спросил раздраженный голос по-русски.
– «В автобусе», – торопливо ответила я, поскольку подсознательно заискиваю перед этим аппаратиком, следовательно, не особенно дознаюсь – кому в данный момент понадобилась. Кроме того, я человек, открытый абсурду.
– «Ну, давай, а то здесь такой бардак! Сейчас начнем клетки грузить, Офелия психует, у Гамлета понос, и вообще, проблем до…!»
Повторяю, я – человек, открытый абсурду. Зачарованно слушала я этот голос невидимого духа шапито.
– «Лекарство давали?» – спросила я. – «Гамлету?»
– «Коляныч пичкал его чем-то, … его знает – чем… Может, пронесет… Ну, давай, короче, жду!»
И пока автобус огибал подножие холма, я все смотрела на полосатый шатер вдали, пытаясь угадать – кто такой Гамлет: тигр? медведь? или пони? И что за проказливый ангел попутал неизвестного циркача, набравшего неправильную комбинацию цифр на своем мобильнике?
