Глава 1
Если бы в тот момент Рита знала, что в кресле рядом с ней
сидит наемный убийца, она не стала бы хватать его за руку. И уж, конечно, не
стала бы рассказывать ему о своем детстве и о работе в новосибирском Доме
культуры «Новатор». Когда самолет попал в воздушную яму, сердце Риты нырнуло
вниз, и она непроизвольно вцепилась двумя руками в своего попутчика — высокого
красавца лет пятидесяти с королевской осанкой и благородной проседью в шевелюре.
С момента посадки в самолет Рита жадно разглядывала его римский нос и твердый
подбородок, надеясь, что он тоже обратит на нее внимание.
И вот на тебе — за все время полета ни слова, ни взгляда.
— Простите, вы не в трауре? — с некоторой опаской
спросила она, наклонившись в сторону соседа.
Красавец скосил на нее глаза, но ничего не ответил.
«Сноб, — подумала Рита, сдувая челку со лба. — Но до чего хорош!»
— Вы, наверное, большая шишка? — тонко
улыбнувшись, предположила она. — У вас такой кислый вид, какой бывает
только у неудачников или у начальников. На неудачника вы не похожи, у вас
слишком дорогое часы.
Я знаю в этом толк. Да и ботинки тоже. Они ведь сделаны из
крокодиловой кожи? — Рита ткнула носком туфли в его башмак и хихикнула:
— Крокодила сами замочили?
Киллер едва заметно усмехнулся, продолжая смотреть прямо
перед собой. С его точки зрения, шутка получилась удачной. Рита же насупилась.
"Когда симпатичная молоденькая девушка проявляет интерес к мужчине, можно
по крайней мере проявить дружелюбие, — подумала она. — Вероятно, он
считает, что я слишком молода для него. Интересно, если признаться, что за мной
ухаживал директор Дома культуры, он расслабится?
Только надо не забыть упомянуть, что директору уже почти
полтинник. Это должно его приободрить". Сосед тем временем нахально
отвернулся к иллюминатору. Рита, подкрашивая губы, на минуту замолчала, но
противный тип даже не соизволил посмотреть, почему прервалась ее плавно
льющаяся речь.
Его показное безразличие было вызовом ей, блондинке ста
семидесяти сантиметров роста, которая сегодня два часа провела перед зеркалом,
прежде чем появиться на людях.
— Знаете, я никогда не видела своего отца, —
призналась ему Рита, захлопывая пудреницу. — И вообще не знала, жив он или
нет. Не знала, как его зовут. Но перед смертью моя мама написала отцу письмо, в
котором рассказала ему о моем существовании.
Он не подозревал об этом целых двадцать четыре года!
Сосед продолжал демонстрировать ей свой затылок.
— Мы с папой ни разу не виделись, — понизив голос,
добавила Рита. — Он еще совсем молодой, ему сорок шесть. По возрасту я
гожусь ему в жены. А вам сколько лет?
Она наклонилась, чтобы заглянуть молчаливому типу в глаза, и
тотчас же поняла, что с ним явно что-то не так. Лицо его постепенно краснело и
в конце концов приобрело неприятный свекольный оттенок. Рита поцокала языком.
Уж кому, как не ей, дочери медсестры, знать об апоплексических ударах,
инсультах и прочих ужасах! Требовалось срочно что-то предпринять. Когда стюард
протаскивал мимо тележку с водой и соком, она буквально выхватила у него из рук
стаканчик минералки, на которую указал сосед, и незаметно бросила туда заранее
приготовленную таблетку. Маленький человечек, сидевший через проход от Риты,
повернул голову и посмотрел на нее с некоторым испугом. Рита ободряюще подмигнула
ему.
На самом деле этот коротышка был не кем-нибудь, а ее личным
сопровождающим.
Смешная фамилия Жеряпко очень подходила к его внешности и
привычке мелко суетиться.
Рита еще в Новосибирске объяснила этому Жеряпко, что не
желает афишировать в пути их знакомство. «Для молодой незамужней девушки
перелет до Москвы может стать началом ее большого личного счастья, —
сказала она. — Так что вы, вне всякого сомнения, будете мне мешать. Если
боитесь папиного гнева, можете следить издали».
Федор Жеряпко всякий раз содрогался, когда Рита называла его
шефа «папой». Он представлял себе, что сделается с рафинированным Стрелецким,
когда эта девица появится перед ним во всем своем великолепии и скажет:
«Здравствуй, папуся!» Или что-нибудь в этом роде. Наблюдая за тем, как она
обхаживает своего соседа, он переживал, что все это может плохо кончиться, а
отвечать придется ему, потел от переживаний и то и дело промокал лоб
отутюженным платком.
Слабый духом Жеряпко не умел противиться настырным и
самоуверенным людям, из числа которых как раз была его новая подопечная. Ему
нравились слабые, хрупкие женщины с чистотой во взоре и простыми взглядами на
жизнь. Ну, если быть абсолютно точным, ему нравилась одна такая женщина. По
странной прихоти судьбы она была замужем. Именно из-за этого Жеряпко и очутился
сегодня в самолете. А случилось это вот как.
Пару дней назад телефон в его квартире зазвонил невероятно
поздно. Никто никогда не беспокоил его после двенадцати ночи, а было уже начало
второго. «Наверное, ошиблись номером», — подумал он и, сняв трубку, тут же
почувствовал себя виноватым. Ведь неизвестный попал не туда, куда хотел
попасть. Есть такие люди, которые всегда боятся тех, кто ими недоволен. Жеряпко
был как раз из их числа. Однако трубка прошептала голосом Валентины:
— Федя! Феденька, это ты?
Феденькой до сих пор Жеряпко называла только бывшая жена
перед тем, как попросить у него денег. Даже мать никогда не звала его иначе как
Федор или в крайнем случае Федя. Отец и братья звали Федякой и Федькой.
Феденькой он стал опять только месяц назад, как раз когда познакомился с
Валентиной.
Это историческое событие произошло в кинотеатре. Народу было
мало, потому что фильм шел на английском языке. Жеряпко часто посещал подобные
сеансы, чтобы попрактиковаться. В нем жила смутная надежда на повышение по
службе, а без свободного владения английским об этом можно было и не мечтать.
Когда главный герой на экране, сраженный пулей, упал на землю, рядом кто-то
выразительно всхлипнул. Жеряпко повернул голову и окинул взглядом женщину, сидевшую
через два пустых кресла от него.
— Не плачьте, — шепнул он, наклонившись в ее
сторону. — Герой останется жив.
Я смотрел этот фильм раньше.
Незнакомка повернула к нему лицо, и в голубоватом свете,
льющемся с экрана, оно показалось Федору прекрасным. Возможно, он видел его во
сне. Когда фильм закончился и в зале зажегся свет, видение не рассеялось. Оно
оказалось миниатюрной женщиной лет тридцати. У нее был острый подбородок,
большие карие глаза с такими длинными ресницами, что им могла бы позавидовать
даже кукла, и пухлый детский рот, чуть тронутый розовой помадой. Она не знала
английского и зашла в кинотеатр просто чтобы поплакать о своем.
Через полчаса блужданий по улицам Валентина взяла нового
знакомого под руку и призналась, что причина ее слез — жестокий муж. Жеряпко
потрясло, что она не сказала о своем муже больше ни одного дурного слова, хотя
любая другая женщина, получив возможность высказаться, наверняка принялась бы
поливать грязью человека, который довел ее до столь ужасного состояния. Жеряпко
так и не узнал в тот раз, кто был мужем Валентины.
