— Если вам приспичило сквернословить, выйдите на улицу!
Подошедшая Софья вытаращилась на нее:
— Вы в своем уме? Этот мужчина не говорит. Он немой от
рождения! А ваша девочка — обманщица!
Мамаша два раза открыла и закрыла рот, потом покраснела и
повернулась к дочке, чтобы сделать ей выговор, но ребенок в это время уже был занят
другим делом. Девочка побежала следом за дяденькой, из-за которого разгорелся
весь сыр-бор. Артем, в свою очередь, отправился за стойку с плащами, куда его
поманил блондин. Там он выслушал все, что тот сказал ему в ответ на пожелание
доброго пути, потом подошел к блондину очень близко, нежно обнял его за шею, на
что-то нажал, после чего тихо опустил обмякшее тело на пол.
Затем Артем повернулся к его приятелю, который шел на него,
выпятив грудь.
— Те че, жить надоело? — спрашивал тот, петушась.
Артем и с ним проделал то же самое, уложив под стойку с
плащами. Девочка попятилась, потом повернулась и бросилась бежать.
Через минуту она выскочила к кассе и закричала:
— Мама! Тот дядя — маньяк. Я видела, как он убивает
людей и складывает их в кучу!
— Замолчи! — грозно сказала мама, которая уже не
чаяла унести отсюда ноги. — Мне стыдно за тебя! Разве можно наговаривать
на людей? Сейчас же идем домой.
Тем временем одна из продавщиц, которая медленно
прохаживалась по залу со сложенными на груди руками, дошла до той самой стойки
с плащами. Блондин и его приятель как раз зашевелились, приходя в себя. Увидев,
что два парня лежат на полу друг на друге, девица исступленно закричала
охраннику:
— Петя! Скорее сюда! Здесь два гомика!
Петя, а с ним еще один охранник бросились на ее зов и за
шкирку протащили мотавших головами бедолаг прочь из отдела. Софья с омерзением
поглядела им вслед и закатила глаза:
— Мир совсем слетел с катушек! Все самые симпатичные
мужчины оказываются гомиками. Вот и в Голливуде тоже. Только я влюблюсь в
какого-нибудь актера, как журналы обязательно начинают печатать о нем всякие
гадости.
Через пару часов, сообразив, что ее телохранитель отчаянно
нервничает, Софья наконец выбрала себе подарок. Это был дождевик, скроенный
где-то на просторах старой доброй Франции и посему стоивший целое состояние.
Артем не мог себе представить, что такую вещь вообще можно решиться намочить
под дождем.
— Миленькая штучка, правда? — сияя, спросила
Софья, завязав тесемки бантиком и прохаживаясь перед Артемом.
Дождевик был ярко-красного цвета с мелкими белыми
цветочками, разбросанными тут и там. Широкий капюшон и подол отделаны белой
каймой. Слово «эксклюзивный» порхало вокруг него, словно бабочка вокруг розы.
Артем сложил пальцы колечком, показывая, что восхищен. Следившие за его мимикой
продавцы мгновенно воодушевились и запаковали подарок в огромную плоскую
коробку, которая привлекала к Софье ровно столько внимания, сколько ей
требовалось для хорошего самочувствия.
— Все на меня смотрят! — радостно дергала она Артема
за рукав рубашки, шествуя вниз по лестнице.
«Господи, что нужно женщине для счастья? — подумал
тот. — Всего-то яркая тряпка». Конечно, он ошибался. Выскажи он свою мысль
вслух, Софья тотчас же возразила бы: «Женщине в первую очередь нужны деньги. А
уж как она извлечет из них свое счастье, это не мужского ума дело».
Артем, которого шеф не посвятил в подробности убийств своих
предыдущих любовниц, понятия не имел ни об открытках с угрозами, ни о
подозрениях Глеба, поэтому, грешным делом, стал думать, что тот сильно
преувеличил опасность, грозящую Софье. Он благополучно довел ее до квартиры,
где позволил себе немного расслабиться. По дороге Софья запаслась выпивкой, и
количество бутылок сразу настроило Артема на оптимистический лад. Софья любила
пить одна, после чего на полную катушку включала свои любимые песни, орала,
плакала и ложилась спать.
Это были для него лучшие часы в сутках.
Артема немного беспокоило то, что он не сможет сегодня
присутствовать на десятилетии фирмы. Конечно, там будет другая охрана, и
все-таки чувство некоторого беспокойства не оставляло его с самого утра.
Глава 13
Тем временем устроители вечера проявили демократичность,
отказавшись от идеи именных приглашений, поэтому людей в снятый ресторан
набилось несметное количество. Среди них были явные «пустышки», пришедшие с
целью потанцевать и поесть, были недруги, явившиеся приглядеться к Глебу
Стрелецкому и его команде повнимательнее, были друзья, изо всех сил подавлявшие
зависть, и были личности, совершенно никому неизвестные, которые легко
затерялись во всей этой разношерстной компании.
Чудов и Ласточкин искали здесь Дочку.
То, что они узнали о вчерашнем убийстве, еще сильнее их
запутало. Девица, как выяснилось, прикончила профессионального киллера по
фамилии Шурмин, который гастролировал по северным провинциям и лишь в редких
случаях появлялся в столице.
— Видимо, это та еще штучка, — вслух подумал
Чудов. — Неудивительно, что она от нас ускользнула.
— Хорошо, что не застрелила, — поежился Ласточкин.
Ни тот, ни другой так и не смогли придумать ни одного
правдоподобного объяснения приходу Дочки к главе турагентства Белову с
рассказом о готовящемся его убийстве.
— Дочку нужно найти и глаз с нее не спускать, —
дал Чудов себе и приятелю четкую установку.
Достать типовое приглашение на праздник, устроенный по
поводу десятилетия «Техноконсульта», не составило для них труда. Они пришли в
ресторан в простеньких костюмах, как и большинство работников среднего звена.
Складки на их брюках были наглажены до остроты, а башмаки сверкали.
В начале вечера Глеб сказал речь. Поскольку он был
совершенно не готов к выступлению, речь получилась короткой, вдохновенной и
местами даже трогательной. После него место перед микрофоном занял Вареников.
Гости слушали его с тоской, потому что только Вареников стоял теперь между ними
и шведскими столами, которые ломились от угощений. Наконец официальная часть
завершилась. Заиграла музыка, вдоль стен заскользили официанты с полными
подносами бокалов, и люди, стоявшие плотной толпой, словно семечки в
подсолнухе, в один миг рассыпались по залу.
Глеб никак не подготовил ни Риту, ни Титова к тому, что им
предстоит познакомиться и, главное, понравиться друг другу. Поначалу он немного
нервничал из-за того, что Рита перекрасила волосы, но, когда увидел ее при
полном параде, мгновенно перестал переживать. Его дочь была чудо как хороша в
открытом вечернем платье. Короткая стрижка выглядела стильной и одновременно
задорной.
От пухлых губ, покрытых помадой того же темно-вишневого
цвета, что и платье, невозможно было оторвать глаз. А что за личико!
Свежее, упругое, с прелестным выражением невинности и
дерзости, оно выделялось среди статичной красоты десятков блондинок, повисших
на руках мужчин.
