— Нет, ты этого не сделала! Скажи, что ты не отдала все
свои сбережения только за то, чтобы тебе подчистили ауру или залатали дыру в
энергетическом поле.
— Успокойся, я не лишилась ни одной копейки!
— И ты в порыве откровенности не рассказала ей, где
находится наш семейный сейф и что в нем лежит? — продолжал допытываться
Глеб.
— Прекрати сейчас же! — рассердилась Алла. —
С тобой стало невозможно разговаривать.
— Да нет, я слушаю, слушаю. Так откуда взялась эта
дамочка?
— Она просто шла по улице мимо ресторана и остановилась
под балконом возле кустарника. Подняла голову…
Глеб мгновенно сделался в два раза меньше. Что ж такое? Мало
ему Софьи, которая ясно дала понять, что все видела. И эта туда же! Он живо
представил себе девицу, которая снизу наблюдала за тем, как он вывалил
Вареникова с балкона. Вероятно, она хорошо разглядела его лицо. Но пошла отнюдь
не в милицию. Поднялась в ресторан, выяснила, кто такой Глеб, и без промедления
принялась шантажировать его жену, выдавая себя за медиума. Конечно, она
притворялась.
Если бы она на самом деле была ясновидящей, то знала бы, что
именно Алла укокошила Вареникова. А Глеб имел дело уже с его хладным телом. Тем
не менее он был виновен в том, что избавился от него столь бесцеремонным
образом.
— Не продолжай, я сознаюсь, — с вызовом заявил
он. — Все было так, как она сказала. Но ведь на самом деле это ты во всем
виновата! Все с тебя началось!
Алла, полагавшая, что он имеет в виду любовника и сушеных
пиявок, которых ей за измену приходилось глотать по утрам, гневно возразила:
— Все началось с твоих девок!
— Мои девки — вовсе не повод, чтобы совершать подобное!
— Да неужели? А мне кажется, что очень даже хороший
повод!
— Если бы у тебя был любовник и я бы узнал о нем,
уверяю, я не стал бы его убивать! — закричал Глеб, разбрызгивая слюну.
Алла открыла было рот, да так и застыла.
«Если бы? Если бы? Значит, он не знает?»
— О чем ты, черт побери, вообще толкуешь? —
изумленно спросила она.
— О Вареникове!
— Боже мой, Глеб! У тебя навязчивая идея! Ты просто
помешался на Вареникове!
В этот момент раздался звонок в дверь.
Алла сердито протопала в коридор и через минуту возвратилась
назад.
— Иди, это к тебе.
— Кто там? — отрывисто спросил Глеб.
— Твой любимец, кто же еще!
— Какой такой любимец?
— Вареников.
Глеб икнул и попятился:
— Не может быть! — прошептал он губами, которые за
пару секунд приобрели красивый черничный оттенок. Правда, на фоне бледного лица
это выглядело слегка пугающе. — Призрак Вареникова! Он пришел ко мне! Вот
почему не звонил домофон!
— Глеб, ради всего святого, не волнуйся! —
всполошилась Алла, у которой после всех потрясений голова варила с большим
трудом. — А что касается домофона, то ведь в подъезд можно войти вместе с
кем-нибудь из жильцов.
— Вареников! — как заклинание, повторил Глеб.
— Дорогой, я отошлю его, только успокойся!
— Как его можно отослать? — спросил Глеб со
слезами на глазах. — Если ты выставишь его за дверь, он пройдет через
стену!
Я боюсь его! — Глеб со стоном бросился на кровать и
заполз под одеяло, оставив снаружи только одну розовую пятку.
«Нет, это уже не лезет ни в какие ворота! — подумала
Алла. — Необходимо лечь спать и забыться до утра». Возвратившись в
коридор, Алла снова открыла дверь и спросила у Вареникова, которого она
оставила на лестничной площадке:
— Валерий Викентьевич, вы можете пройти сквозь стену?
— Сквозь стену? — спросил заплетающимся языком
главный консультант, который не так давно еще добавил на старенькое. —
Н-не думаю.
— Тогда до свидания. — Алла с грохотом захлопнула
дверь перед его носом.
— Какое хамство! — возмутился тот, снова
наваливаясь на звонок. — Меня едва не разбили на мелкие кусочки и не хотят
даже извиниться! Я этого так не оставлю!
На его крики и звонки никто не отозвался.
Тогда он погрозил закрывшейся двери кулаком и побрел вниз по
лестнице. Оказавшись на улице, Вареников задрал голову и принялся высчитывать,
на каком этаже находится квартира шефа. На это сложное дело у него ушла уйма
времени. Достигнув определенного результата, главный консультант стал
карабкаться вверх по пожарной лестнице, по-детски радуясь, что на нем мягкие
башмаки.
Алла тем временем натянула через голову свою самую удобную
ночную рубашку, выпила две таблетки снотворного, погасила свет и, не обращая
никакого внимания на мужа, сидящего под одеялом, вытащила подушку, накрылась с
головой пледом и через минуту погрузилась в сон. Прислушиваясь к ее мерному
дыханию у себя под боком, Глеб постепенно успокоился и высунул нос наружу. В
комнате было темно. Лишь через тюлевую занавеску проникал рассеянный свет луны
и малюток-звезд, раскрошенных вокруг нее по плоскому небу.
"Надо успокоиться, — подумал Глеб. — Взять
себя в руки. Что это я так сорвался?
Просто ужас какой-то. Интересно, Алла пошутила насчет
Вареникова? Наверное, пошутила. Даже если этот человек был еще жив, когда я
сбросил его с третьего этажа, то сейчас он должен находиться по меньшей мере в
больнице. Никак не может он разгуливать по городу!" Глеб выбрался из-под
одеяла и принялся обмахиваться двумя руками — ему было жарко. Чтобы вернуть
нервную систему в относительно спокойное состояние, он решил ненадолго выйти на
лоджию и подышать воздухом. Конечно, он и не подозревал, что в это время
Вареников с фанатичным упорством взбирается по пожарной лестнице. Правда, в
своих подсчетах главный консультант слегка ошибся и, приложив немало физических
сил, взобрался на соседнюю лоджию, которую разделяла с лоджией Глеба только
символическая перегородка.
«Боже мой, какое небо! — восторженно думал Глеб, вдыхая
стесненной грудью пыльный июньский воздух. — Когда долго смотришь на
звезды, хочется петь. Хочется кричать во все горло что-нибудь глупое, детское…»
Почувствовав где-то возле правой руки осторожное движение, Глеб повернулся.., и
остолбенел. Прямо перед ним маячило лицо убиенного Вареникова! Два мстительных
глаза находились в нескольких сантиметрах от его носа.
— Господи! Спаси и помилуй! — Глеб медленно
отступил и с чувством перекрестился. Спина его покрылась липким потом, который
горячей струйкой пополз к пояснице.
— Зачем вы это сделали, шеф? — с укором спросил
призрак Вареникова, уцепившись руками за перегородку. — Вы ведь могли меня
просто уволить! Но скинуть с третьего этажа…
