— Софью?! — не поверил Глеб. — С какой стати?
— Мы искали мотив. Софья была самой жадной из всех
ваших содержанок. Возможно, она каким-то образом прознала про ваши предыдущие
связи и про то, что вы ежемесячно раскошеливались, и решила, что, избавься она
от товарок, ей будет доставаться больше денег, чем прежде.
— Глупая идея! — заявила проснувшаяся Рита. —
Я с самого начала говорила, что глупая.
— И лишь теперь, когда Софья погибла, вы поняли, что
это не она? — спросил Смиренко.
— Нет, мы поняли это раньше. Когда Бубнов добыл для нас
вот это! — Кумарикин царственным жестом бросил на стол папку с копией
досье, которое составлял Глеб. Там было отражено все, что тому удалось
накопать. Кроме обрезков журнала и стакана.
— А-а! Так вы лазили в мой сейф! — подпрыгнул на
своем месте Глеб, испепеляя Бубнова взглядом. — Вы просто разбойник, а не
частный детектив! Кстати, как вам это удалось? И когда? Наверное, ночью?
— Нет, ночью здесь, словно призрак, бродил неприкаянный
Жеряпко, — усмехнулся Бубнов.
— Недавно я сделал вид, что сильно повредил
ногу, — пояснил Кумарикин. — Вас не было, и сердобольная Наташа
повезла меня в больницу. Подступы к цитадели оказались открыты.
Наташа оторвала глаза от стенограммы и с удивлением
взглянула на Кумарикина. Такого коварства она от него явно не ожидала.
— Главную ценность, — пояснил Бубнов, наблюдая за
тем, как бумаги кочуют из рук в руки, — представляют, конечно, открытки с
угрозами. Открытки, о которых до этого времени никто не знал. Кроме Глеба,
адресаток и убийцы, разумеется. Именно из-за открыток мы перестали подозревать
Софью.
— Почему она не могла послать открытку самой
себе? — спросил Артем, против воли заинтересованный обсуждением.
— Потому что если бы она написала открытку сама себе,
то понесла бы ее в милицию, а не Стрелецкому! — заявил Кумарикин. —
Вы вообще задумывались над тем, зачем убийце понадобилось писать эти самые
открытки? Это так театрально, так вызывающе. Рядовой убийца, желающий избежать
поимки и правосудия, никогда не стал бы так рисковать, давая в руки следствию
дополнительные зацепки. Да, открытки с угрозами, безусловно, улики. Но улики
сфабрикованные. И сфабрикованы они были против Аллы. Глеб Николаевич нашел
первоисточник, из которого были вырезаны слова для составления текстов, в
мусорной корзинке своей жены. Из-за чего стал ее подозревать.
— На обрезках журнала отпечатки ее пальцев! —
сказал Глеб, избегая смотреть на Аллу. — Что еще я мог подумать?
— Если бы ты мне доверял, то просто поговорил бы со
мной! — возмутилась та. — Вот Женя доверял мне с самого начала!
— Ах, он у тебя уже Женя? Не слабо. Выходит, ты предала
меня первой!
— Смешно слышать после того, как все узнали, что у тебя
на фирме было три любовницы! А я-то еще сомневалась — уходить от тебя или нет.
— Так что там с открытками? Почему вы перестали подозревать
Софью Елизарову? — вернулся Смиренко к тому, что его интересовало больше
всего.
— Потому что, обнаружив записи Стрелецкого и
ознакомившись с ними, мы пришли к выводу, что некто фальсифицировал улики
конкретно против Аллы. Но улики эти должны были стать известны следователю, а
они сгинули в сейфе Стрелецкого. Будь убийцей Софья, она бы первой дала им ход.
Раз предыдущие жертвы не понесли открытки с угрозами в
милицию, она сама должна была сделать это. Должна была бросить тень на Аллу,
рассказав, что та приходила к ней с разборками, скандалила. Тут же проболталась
бы, что Глеб — ее бывший любовник.
И так далее. Почему же она этого не сделала?
— Потому что была невиновна, — ответил
Артем. — Ей это было не надо.
— Именно к такому выводу мы и пришли, — кивнул
Бубнов.
— Так кого же вы тогда подозревали?
— В том-то и дело, что мы не знали, кого
подозревать, — горячо заговорил Кумарикин. — А время поджимало.
Близился день рождения Софьи Елизаровой. И существовала реальная опасность
того, что ее убьют.
— Вы так отчетливо видели эту опасность, — с
недоверчивыми интонациями проговорил Артем, — и ничего не предприняли?
Я-то охранял ее сам не знаю от чего.
Я думал, все это так, перестраховка Глеба Николасвича.
— Позже вы все поймете, — пообещал
Кумарикин. — Дайте мне договорить. Или нет, пусть лучше рассказывает
Бубнов. Он все распутал, ему и карты в руки.
Бубнов не стал возражать.
— Давайте попытаемся представить себе убийцу, —
предложил он собравшимся. — Что мы о нем знаем?
— То, что он отлично осведомлен о таких вещах, о
которых, на первый взгляд, могли знать только Стрелецкий и его жена, —
медленно проговорил Смиренко, который оказался самым внимательным слушателем из
всех.
— Прекрасно. Значит, это кто-то очень близкий либо
одному, либо другому члену семьи. Самым близким человеком для Аллы Вадимовны
был Кумарикин. Он, естественно, отпадал. Тогда я обратил свой взор на Глеба
Николасвича. А что, если у него тоже есть любовница? — подумал я. —
Свеженькая и глубоко законспирированная. Евгению Михайловичу моя догадка очень
понравилась.
— Еще бы! — воскликнул возмущенный Глеб. — Я
вижу, ему вообще импонирует всякий бред! Лишь бы он меня компрометировал!
— Исходя из того, что мы о вас узнали, Глеб
Николаевич, — возразил тот, — это была здравая мысль. До настоящего
времени у вас постоянно была дама сердца — молоденькая и хорошенькая.
— У меня никого нет! — возмутился Глеб. — Я
был так потрясен гибелью девушек, что это заставило меня воздержаться от новых
увлечений.
— Врешь, — сказала Алла. — Обычно в
промежутках между своими романами ты увлекался мной. Про последние месяцы я
этого сказать не могу. Учитывая твой бурный темперамент… И как я сама не
подкинула эту мысль Жене? Вот балда!
— Ничего-ничего, — ободрила ее Рита, похлопав по
руке. — Ваш Женя и так все выяснил. С помощью моего шефа, конечно.
— Ты знала, что это не моя дочь! — озлился на нее
Глеб. — И как искусно притворялась! Никогда больше не стану верить
актрисам.
— Флаг тебе в руки, — усмехнулась Алла. — А
про Риту, кстати, мне сказали только сегодня. Так что можешь волком на меня не
смотреть.
— Если это вас утешит, я приношу свои извинения, —
встряла Рита. — Но ведь благодаря этой маленькой лжи раскрыли целых три
убийства! Так что вы не внакладе.
— А я не верю, что их раскрыли! — злобно сказал
Глеб. — Где же тогда убийца?
— Ну имейте же терпение! — возмутился следователь
Смиренко, который сейчас был похож на слушателя курсов повышения квалификации.
Он даже принялся делать пометки в блокноте.
— Итак, законспирированная любовница, — возвестил
Бубнов, закидывая ногу на ногу. — Я был увлечен этой идеей, хотя абсолютно
все ее опровергало. Как вы обратили внимание, я легко завоевываю доверие
женщин.
