Салман закусил нижнюю губу. Очевидно, он еще и быстро
соображал.
– Думал начать новую жизнь, начальник, в таком месте, где
меня никто не знает, – сказал он, – не хотел связываться с прошлым. Приехал в
ваш город, чтобы здесь спасти свою душу.
– Эти сказки где-нибудь в другом месте расскажешь, –
посоветовал Ильдус, – у нас город заблудших душ. Здесь ты свою душу не спасешь.
И не трепись, что ты к нам за новой жизнью приехал. Ты к нам приперся, чтобы
старую вспомнить. Собачек отравленных помнишь? В прошлый раз они чудом выжили.
А сейчас ты умнее стал, уже дозу уменьшил.
– Какие собачки? – очень тихо спросил Салман. Было заметно,
что последние слова начальника милиции пробили броню его спокойствия.
– Хорошие собачки. В прошлый раз ты и соседей отравил, и их
собачек, а в этот раз только собачек. Тебе ведь не магнитофон нужен был? Ты
своего напарника проверял, как быстро он сможет внедорожник открыть. Правильно?
Это были последние слова, которые произнес Ильдус. Масимов
мгновенно вскочил на ноги, обрушивая свою табуретку на голову майора. Тот успел
увернуться, и удар пришелся в левое плечо. Сангеев упал и услышал крик
сержанта, когда Салман метнулся к окну и, выбив его вместе с оконной рамой,
вывалился на улицу. Раздалось несколько выстрелов. Сержант, выхвативший оружие,
смело бросился к окну, правда не решаясь прыгнуть вниз, как это сделал
сбежавший рецидивист.
Глава 8
Морщась от боли, Сангеев поднялся. В последнюю минуту
сержант что-то крикнул, отвлекая на мгновение бандита, и тот неточно рассчитал
свой удар. Майор успел отклониться. Левая рука и плечо болели. Он подошел к
окну, у которого топтался сержант.
– Ушел? – зло спросил Сангеев. – Нужно будет его найти.
– Никуда он не ушел, – возразил Ризван, – вот он там лежит.
Орилин его подстрелил.
– Какой молодец, – кивнул майор, потирая плечо, – давай
срочно туда. А я посмотрю, что тут в спальне.
Сержант повернулся и поспешил к выходу. Майор вошел в
спальную комнату. Раскладушка, два поломанных стула, какой-то пыльный старый
шкаф. Он открыл дверцу. В шкафу висел костюм, теплая куртка, джинсы. Он
тщательно все обыскал. Во внутреннем кармане куртки были паспорт и пачка денег.
Немного, тысяч семь. Майор закрыл дверцу шкафа, осмотрелся. Батареи давно стоят
холодные, но какие-то подозрительно чистые. Полки шкафа, куда кладут вещи, даже
не протирали от пыли, а батареи, которые вообще не нужны, подозрительно чистые.
Он подошел ближе, просунул руку. Так и есть. За батареей лежали две пачки
денег. Он достал обе. Двадцать тысяч долларов. На такие деньги можно было
купить сто новых магнитофонов. Он положил доллары в карман, повернулся, чтобы
выйти. В третьей комнате было пусто. Майор прошел на кухню, где сохранилась
какая-то мебель. Было понятно, что Салман не собирался оставаться здесь
надолго. Сангеев уже собирался выйти, но перед этим решил проверить газовую
плитку. Открыл дверцу. Там был какой-то пакет. Он достал и развернул его. Два
новых «макаровых». Он даже никогда не видел таких моделей – видимо,
усовершенствованные. И четыре обоймы. Недобро усмехнувшись, он забрал пакет и
вышел из кухни.
Во дворе уже слышались крики. Он поморщился. Нужно увезти
этого типа, пока сюда не собрался весь город. Хотя вполне достаточно, если об
этом случае узнает Абуталиб: через час в курсе будет весь город. Несколько
соседей уже выбежали из дома, обступив раненого. Никто не понимал, что
случилось. Орилин стоял над преступником, потрясенный его видом. Он впервые в
жизни стрелял в живого человека, и теперь один лишь вид крови вызывал у него
тошноту. Сержант сидел на корточках перед раненым, пытаясь определить, куда
попали пули. Майор подошел к ним, все расступились. Абуталиб уже суетился
рядом.
– Что случилось? – спросил один из соседей. – Кто стрелял?
Почему?
– Он хотел убежать, – начал словоохотливый Абуталиб, – но…
– Никто не хотел никуда убегать, – резко перебил его Ильдус,
– это наш новый педагог-стажер. Рядом собака пробегала, а он принял ее за
волка. Начал стрелять. Тогда наш лейтенант тоже выстрелил и случайно попал в
него. Ничего страшного. Вы же видите, что он ранен легко. Я сколько раз нашим
охотникам говорил, чтобы в городе с ружьями не ходили! А этот тоже охотник оказался,
только новичок.
Абуталиб изумленно смотрел на начальника милиции, но
возражать не решался.
– Кажется, ему плохо, – сказала одна из женщин, – нужно его
в больницу отправить.
– Обязательно, – кивнул Ильдус, – давайте его срочно в
машину. Абуталиб нам как раз поможет.
Испуганный таксист не решился возражать, хотя понимал, что
истекающий кровью пассажир испачкает ему весь салон. Вместе с сержантом они
перенесли Масимова на заднее сиденье.
– Расходитесь, – крикнул Сангеев, – это несчастный случай! Мы
едем в больницу.
Он протиснулся на заднее сиденье, показав Орилину на
переднее. Сержанту он приказал остаться и еще раз все осмотреть, а затем
возвращаться на работу.
– Если будут спрашивать, то это был несчастный случай, –
строго напомнил майор, – никому ни слова.
Здесь на Ризвана можно было положиться. Он вообще не любил
много говорить.
– У него два ранения, – сообщил Ризван, – в грудь и в ногу.
Майор кивнул, захлопнул дверцу. Они отъехали от дома.
Раненый застонал.
– Сколько раз ты стрелял? – спросил майор.
– Не знаю, – ответил Орилин, – я увидел, как он выпрыгнул из
окна, и несколько раз выстрелил. Я сам ничего не понял. Раза четыре или пять.
– Я сказал – в ногу, – поморщился Сангеев, – стоял в пяти
метрах и не мог нормально выстрелить.
– Кто это такой, начальник? – спросил Абуталиб. – Почему вы
в него стреляли?
– У нас началась весенняя охота на учителей, – зло пошутил
Сангеев. – Веди машину и не поворачивай головы. Куда ты едешь?
– В больницу, конечно, – ответил удивленный таксист.
– Нет, едем к нам.
– Но он ранен.
– Не твое дело. Едем к нам.
Сангеев наклонился к раненому, взглянул на расплывающееся
пятно крови. Покачал головой. Черная кровь. Очевидно, пробита печень, задеты
легкие. Он уже хрипит. Долго он не протянет. Значит, нужно спешить. Ильдус
наклонился к умирающему.
– Зачем, – спросил он, – зачем ты приехал в наш город?
Раненый дернулся. Очевидно, он еще что-то соображал. На
губах появились кровавые пузыри. Масимов тоже понял, что жить ему осталось недолго.
– Говори, – требовательно произнес майор, – иначе в больницу
мы не поедем.
