– Ты полоумный идиот, совсем голову потерял от страха! –
разозлился мэр.
– Я говорю правду. Один раз в жизни можно сказать правду.
– Все, – решил мэр, – закончили разговор. Завтра утром
внедорожники будут стоять на площади, а твой заключенный – сидеть в одной из
этих машин. Я так решил. Если в городе прозвучит хотя бы один выстрел, я отдам
тебя под суд. Все понял?
– Я его не отдам, – упрямо возразил Сангеев.
– Как хочешь. Я у тебя его силой отнимать не буду. В пять
утра твой заключенный должен сидеть в салоне машины. Если его не будет, я
пойму, что ты не хочешь выполнять моего указания.
– Придешь за ним сам?
– У меня нет таких полномочий. Просто ничего не буду делать.
Они сами за тобой придут, Ильдус. Сколько, ты сказал, их человек? Тридцать? И
ты думаешь, что вы втроем справитесь с ними? Не забывай, что Орилин еще совсем
молодой, а у сержанта четверо детей. Они в твоих послушных солдатиков
превращаться не захотят.
– Мы останемся здесь, – упрямо повторил Сангеев.
– Разговор окончен. – Эльбрус положил трубку.
Майор обернулся. Он увидел стоявших за его спиной Альберта и
Ризвана. Его собеседник кричал достаточно громко, чтобы оба могли слышать их
разговор. И оба ждали, что именно он им скажет.
– Вы все слышали, – сказал им майор, – поступайте как
считаете нужным.
– У меня четверо детей, – напомнил сержант, – я не могу
здесь оставаться. Извините меня, майор, но вы знаете мое положение. Кто их
будет поднимать, кто будет кормить? Хатира одна не справится. Я не останусь
здесь.
– Я тоже не останусь, – сказал лейтенант, – зачем мне это
нужно? Если их тридцать головорезов, а нас только трое. Пошли они все к
чертовой бабушке! Наш мэр абсолютно прав: пусть берут свои машины и убираются
куда хотят. А этого типа мы посадим в машину как наш им «подарок».
– Все сказали? – спокойно спросил майор. – А теперь слушайте
меня. Разрешаю вам обоим отсюда уйти. Можете забрать с собой Абуталиба и
Владлена Семенова, чтобы не подставлять их бандитам.
– А Рашит? – спросил лейтенант.
– Он останется. Во-первых, он не может ходить, у него
прострелена нога. А во-вторых, он преступник и должен быть в тюрьме. Поэтому
приказываю вам обоим покинуть здание милиции и забрать с собой двоих наших
граждан.
– А как же вы? – спросил Орилин.
– Я остаюсь, – пожал плечами майор, – хочу умереть героем.
Может, об этом я мечтал всю свою сознательную жизнь? Провел ее всю без толку в
нашем городе заблудших душ – и вдруг у меня появился шанс умереть достойным
человеком. Разве я могу упустить такой шанс? Только у меня к тебе просьба,
сержант. Когда поедешь домой, загляни к нашим и передай жене, чтобы она не
волновалась. Я сказал ей, что скоро приду; она наверняка сейчас пытается
узнать, где я нахожусь.
– Сделаю, – кивнул Ризван.
– Ну, вот и хорошо. Возьмите рации; может, я напоследок
скажу вам что-то героическое.
Они переглянулись, не понимая, шутит он или говорит
серьезно.
– Уже второй час ночи, – сказал Сангеев, взглянув на часы, –
боюсь, что они могут нагрянуть с минуты на минуту. Поспешите, ребята. Вот вам
ключи, забирайте обоих, кого я назвал. Бедняга Абуталиб пострадал из-за своего
языка, да и Семенов не так сильно виноват. Два старых магнитофона явно не
потянут на солидный срок. Они даже деньги у Мелентьева не взяли. В общем,
давайте освобождать наших сограждан.
Ризван спустился вниз и через некоторое время привел с собой
Абуталиба и Владлена Семенова. Майор подошел к таксисту.
– Извини меня, Абуталиб, – сказал он на прощание, – но иначе
было нельзя. Сам видишь, что у нас здесь получается. Если бы ты кому-нибудь
рассказал, то, возможно, наши неприятности начались бы даже раньше, чем мы
предполагали.
– Ладно, – махнул рукой таксист, – только никому не
рассказывай. Иначе весь город будет смеяться. Скажут, посадили старого болтуна
из-за его длинного языка.
– Мы твоим домашним сообщили, что ты выполнял наше особое
задание, – пояснил Ильдус.
– Вот за это спасибо, – обрадовался Абуталиб. – Но все равно
ты был не прав. Нельзя невиновного человека сразу в тюрьму отправлять. Даже
такого болтливого, как я.
– Согласен, извини. – Ильдус на прощание пожал руку
таксисту, затем взглянул на Семенова. – Не будь таким доверчивым, – сказал он,
– тебе и деньги были не особенно нужны. Ты их даже не потратил. Если тебе так
грустно одному, то найди себе подругу. У нас в городе столько одиноких женщин.
– Я уже понял свою ошибку, – кивнул Семенов, – можете не
сомневаться, больше меня не купят на такую дешевую удочку.
– До свидания, – кивнул ему на прощание майор.
– Вы напрасно так упорствуете, – сказал лейтенант, – они вас
не пощадят.
– Ты не понял, – улыбнулся Сангеев, – это как раз тот
случай, когда я точно не буду просить пощады. Они все правильно просчитали, но
не учли только одного фактора: что в этом городе еще есть власть. И есть
городской отдел милиции. Даже если его возглавляет такой далеко не идеальный
человек, как я. Они не приняли в расчет именно меня. И это их ошибка. Мне не
нравится, когда меня считают дураком, а теперь будут считать еще и трусом. Город
трусов. Это клеймо навеки останется на нас. Кто-то должен встать на пути
бандитов. Почему не я?
Глава 13
Когда все четверо мужчин ушли, он остался один. Огляделся,
невесело усмехнулся. Все так, как и должно быть. Капитан покидает судно
последним. Он подумал, что не успел позвонить жене, и это было непростительное
упущение. Ей будет трудно оставаться одной с больной матерью. Ничего страшного
– у них с женой есть две дочери и четверо внуков. Они не дадут бабушке
пропасть. Он взглянул на свою куртку, висевшую на вешалке, подошел к окну. Как
жаль, что так поздно, сейчас никому не позвонишь. Хотя четвертую рацию всегда
берет Куляш. Может, она у нее включена? Он попытался вызвать Куляш, и она сразу
ответила.
– Ты не спишь? – спросил он.
– Нет, конечно.
– Кажется, я снова тебя потревожу, – тихо сказал Сангеев. –
Ты можешь сейчас одеться и позвать Ламию? Чтобы она пришла ко мне. Вы же
соседи, она живет недалеко от вас. А телефоны сегодня не работают.
– Конечно, могу, – обрадовалась девушка, – я сейчас ее позову.
– Подожди, – попросил он, – еще одна просьба. Видишь, я
сегодня решил тебя замучить своими просьбами. Понимаю, что уже очень поздно, но
у меня просто нет другого выхода. Пойди в больницу и передай свою рацию Назару.
Пусть он со мной переговорит. Или еще лучше, если он придет сюда.
