Она села на кровать и заплакала.
Мальчики обступили мать. Только старший остался немного в
стороне. Ризван быстро оделся, взял свое оружие, обернулся к старшему сыну.
– Ты остаешься вместо меня, – сказал он, – помогай матери и
защищай братьев. Только не смейте туда ходить. Обещаешь?
– Да.
– До свидания. – Он поцеловал старшего сына, затем обнял
жену. Она понимала, что он уходит на войну.
Ризван подошел к дверям.
– Папа! – позвал его старший сын.
Он обернулся. Снова четыре пары глаз смотрели на него.
– Ты самый смелый человек в нашем городе, – сказал старший
сын.
Ризван почувствовал, что не может сдерживаться. Он быстро
вышел из дома. Уходил не оглядываясь. Так, наверное, уходили из этого города
мужчины в сорок первом, когда их звали на самую страшную войну.
Сержант дошел до здания милиции и содрогнулся, увидев, во
что превратилось их прежнее двухэтажное здание. Бандиты бегали вокруг и
беспорядочно стреляли, очевидно, не понимая, как именно им стоит действовать.
Ризван знал, что можно зайти с другой стороны и спрыгнуть во двор с балкона
соседей. Сержант так и сделал. На земле перед ним лежал убитый бандит. Обойдя
его, Ризван осторожно подошел к тому месту, где раньше была дверь во двор.
– Это я, Ризван, – крикнул он внутрь, надеясь, что его
услышит Ильдус Сангеев. Но вместо него отозвался лейтенант Орилин:
– Быстрее заходи, Ризван, это я – Альберт.
– А где майор?
– Его убили. И Назара убили. Он хотел нам помочь, стрелял из
соседнего дома. У нас осталось совсем немного патронов и гранат. Больше ничего
нет.
– Внизу есть гранатомет с двумя гранатами, – напомнил
сержант, – я его сейчас принесу.
– Я не умею стрелять из гранатомета, – признался лейтенант.
– Ничего, – ответил сержант, – зато я умею.
Он спустился вниз в изолятор. Рашит с ненавистью взглянул на
него.
– Вы еще живые? Я думал, что вас всех перебили.
Сержант, не обращая на него внимания, пошел в камеру, где
лежал гранатомет. Возвращаясь, увидел стоявшую за решеткой незнакомую женщину.
– Почему меня арестовали? – гневно спросила она.
Ризван пожал плечами. Если она здесь, значит, так нужно. Он
забрал гранатомет с двумя гранатами и поднялся наверх.
– Чтобы ты сдох, – крикнула вслед ему женщина, – дурак
чертов!
– Это ты дура, – подал голос Рашит, – приехала сюда, чтобы
меня выручить, и сама попала в тюрьму! И еще Бронтоя застрелили из-за тебя.
Нужно быть такими идиотами, чтобы попасться! Вдвоем сюда пришли с оружием…
– Заткнись! – закричала она. – А вы сами чем занимались
вместе с Караматдином? Сами здесь все завалили! Ничего, когда мы отсюда выйдем,
я все расскажу Малику, пусть узнает, какой у него братец.
– А мы отсюда не выйдем, – неожиданно сказал Рашит, – это я
уже понял. Они все умрут, но нас не отдадут. И еще майор обещал, что последние
пули нам достанутся. Поэтому ты лучше успокойся и привыкай к тюрьме. У тебя
впереди теперь вся жизнь будет в тюрьме.
– Чтобы твой проклятый язык отсох, – пожелала злобно
женщина, но он только улыбнулся, довольный своей шуткой.
Глава 18
Орилин перезарядил автомат и устроился в коридоре, соорудив
перед собой некое подобие баррикады. В другом конце коридора обосновался Ризван,
который взял другой автомат. Гранатомет лежал рядом с ним – Максудов решил
оставить его на самый крайний случай. Бандиты пока не атаковали, словно
размышляя, что делать дальше. На самом деле несколько минут назад они послали
очередного связного к Малику, все еще находившемуся в здании мэрии. На часах
было около девяти, но город словно замер. Улицы были пусты. Обе школы так и не
открылись в этот день; люди боялись выходить из дома, а неработающие телефоны
только усиливали состояние общей паники.
Малику рассказали об убийстве Халима Казиева. Тот выслушал
связного молча. У него теперь оставалось в живых только двенадцать человек
вместе с ним; остальные были либо ранены, либо убиты. В какой-то момент он даже
подумал, что будет лучше, если он все бросит и просто сбежит. Но в изоляторе
оставались Лайла и Рашит. При необходимости он бы пожертвовал и своей женщиной,
и своим двоюродным братом. Но это могло не понравиться его боевикам, которые
перестали бы уважать такого трусливого руководителя и уж тем более подчиняться
ему. К тому же Лайла была связной между его группой и представителями
зарубежного центра, которые выплачивали деньги его людям за каждый взорванный
поезд, за каждую успешную операцию. Значит, Лайлу нужно было спасать в первую
очередь.
– Неужели у этого лейтенанта никого нет? – спросил Малик. –
В городе должны жить его родные, близкие, родственники, друзья…
– Он приехал сюда по распределению и живет один, – доложили
ему через полчаса, – никаких родных в городе у него нет. А от женщины, с которой
он жил, лейтенант уже давно ушел.
– Тогда она нам не нужна, – правильно рассудил Малик. –
Сделаем иначе. Кто из наших лучший стрелок?
– Гафур у нас снайпер, – напомнили ему.
– Вот пусть он возьмет свою винтовку с оптическим прицелом и
пусть уберет этого лейтенанта. У нас и так людей не осталось, а из-за одного
придурка я больше терять людей не хочу, – распорядился Малик. – И доставьте
сюда врачей. Пусть перевяжут раненых прямо в здании мэрии.
…Лейтенант лежал в укрытии, ожидая очередного штурма. Ожидание
затягивалось. Он окликнул сержанта:
– Как у тебя дела, Ризван?
– Все нормально, лейтенант.
– Почему ты пришел?
– А ты почему пришел?
– Стыдно стало. Майор тут один сражался, а я дома сидел.
Хорошо, что пришел. Иначе кто бы его поддержал.
– И мне стыдно стало, – ответил сержант, – и мальчики мои
спрашивали, почему я дома сижу. Поэтому и пришел.
– Правильно сделал, – улыбнулся лейтенант. – Как ты думаешь,
почему они молчат?
– У них потери большие, – рассудительно ответил Ризван, –
вот поэтому и молчат. Поняли, что мы будем стрелять до последнего патрона. А
умирать никто не хочет. Они ведь за границу бежать хотели. Наверное, деньги
приготовили, ценности. А здесь приходится умирать в семидесяти километрах от
границы. Обидно. Вот они и перестали атаковать.
– Я тоже так думаю. А Халима Казиева я застрелил.
– Как это застрелил? – От удивления сержант даже отложил в
сторону автомат. – Что ты говоришь? Как ты мог его застрелить? Он тоже был в
числе нападающих?
