Отсутствие корсета позволяло видеть естественные прекрасные округлости уже сформировавшейся Шарлотты. Мужчины с ума сойдут, глядя на ее груди в созданном месье Карэмом необычно маленьком лифе — безупречной формы и совершенно свободные, ничем не стянутые. Женщины, в надежде достигнуть такого же эффекта, тоже закажут себе эти платья.
— Не сползет ли такой лиф у нее с плеч, Антонен? — с некоторым беспокойством спросила Аделаида.
Шарлотта в потрясающем платье стояла перед трюмо. Платье было ослепительно белым, его единственное украшение состояло из шести или семи узких черных лент, спускавшихся прямыми линиями от груди до самого низа юбки и оттого казавшихся бесконечными. А ведь практически и нет никакого лифа, подумала Аделаида, пытаясь предположить, что подумает Марсель, когда увидит это платье. Это было самое удивительное модное платье: женщина в нем выглядела раздетой — такого платья Аделаида еще не видела.
— Шарлотта, — сказала она, — ты должна взять его. Ты введешь новую моду.
Шарлотта повернулась к матери.
— О да! — радостно согласилась она. — Я возьму его. Благодарю вас, месье.
Месье Карэм улыбнулся и поспешил подозвать ожидавшую в углу девушку, благоговейно державшую в руках следующий его шедевр.
В тот же день прибыл месье Памплемусс, и, прежде чем Шарлотта успела что-либо сказать, ее длинные волосы лежали на полу вокруг стула.
— Великолепно, — восхищенно произнес месье Памплемусс. — Вы несравненны! — Он поцеловал кончики своих пальцев. — Ах, у меня золотые ножницы!
Шарлотта пристально посмотрела на себя в зеркало. Волосы лежали красивыми локонами, а голове было так легко, как будто она была воздушным шариком, готовым в любую минуту взлететь вверх. Не затемненные волосами губы казались больше, а скулы — еще выше.
— Леди Шарлотта, — убежденно произнесла Мари. — Я никогда не видела вас такой красивой. Вы введете новый стиль.
Отражение Шарлотты в зеркале ответило ей улыбкой. Месье Памплемусс суетился вокруг Шарлотты, показывая Мари, как повязывать ленту на голове хозяйки, если та пожелает, хотя… — Внезапно он остановился на полуслове.
— По каждому важному случаю к леди Шарлотте лучше приглашать меня.
Весь следующий день он будет занят по случаю бала у герцога Кларенса, но может сделать исключение и приехать в Калверстилл-Хаус к четырем часам.
— Я не желаю, чтобы мою работу испортили, — сказал он, грозно взглянув на Мари.
Испуганная Мари разразилась потоком возражений на французском, но месье Памплемусс лишь отмахнулся, не обратив на них никакого внимания.
— Я должен идти, я должен идти, — заявил он с характерным акцентом.
Вот почему, когда Александр Макдоно, новый граф Шеффилд и Даунз, в первый же вечер после своего возвращения в Лондон из Италии, где он провел три года, вошел в свой клуб, казалось, абсолютно все обсуждали очаровательную Шарлотту. Два неуклюжих юноши почти готовы были вызвать друг друга на дуэль, поспорив, кто из них ей больше понравился, а его старый друг Брэддон Четвин при одном упоминании имени Шарлотты выглядел несчастным.
Они устроились в тихом уголке в библиотеке, вытянув ноги перед горящим камином. Александр вертел в пальцах бокал бренди и рассеянно слушал горестный рассказ Брэддона: он просил ее выйти за него замуж, а она ответила отказом; вчера вечером она дважды танцевала с… Господи! Алекс уже успел забыть, как все это скучно! Ему было безразлично, с кем танцевало это наглое существо. Он мрачно посмотрел на Брэддона.
— Довольно, Брэддон, — лениво протянул он. — Она, должно быть, просто глупа. Кто откажет графу? И у тебя нет семнадцати детей или чего-нибудь в этом же роде.
— Что ты в этом понимаешь, Алекс? — горячо возразил Брэддон. — Тебе всегда везло с женщинами… — Но тут же смущенно замолк. Встретив в клубе старого друга, которого не видел три года, он вдруг вспомнил нечто ужасное.
Кажется, Алекс ничего не заметил, подумал Брэддон, украдкой взглянув на него поверх бокала. И успокоился. В Алексе ничего не изменилось: он выглядел таким же, как и раньше. Брэддон вздрогнул и сделал большой глоток бренди. Чем теперь будет заниматься Алекс? Времяпрепровождение джентльмена ограничивалось боксом, заключением пари и распутством. Алекс никогда не любил азартных игр, а распутничать, по-видимому, не сможет.
Брэддон прокашлялся.
— А… так ты вернулся насовсем? — спросил он.
— Да, — рассеянно ответил Алекс, не поднимая глаз от бокала. — Ты знаешь, мой отец умер восемь месяцев назад, но в то время я не мог вернуться, а сейчас я… Ну, имением нужно управлять, и…
Он поднял голову, пристальный взгляд его черных глаз смутил Брэддона.
—…Я уже начал скучать по Англии. Италия прекрасна, но Мария, моя жена, умерла, и поэтому я решил вернуться.
— Но… — Брэддон был в замешательстве. — Я думал… все думают, что ты не женат, что эта Мария, э… расторгла ваш брак.
Алекс взглянул на него потемневшими глазами.
— Да, — коротко произнес он, — она снова вышла замуж, а потом умерла. От скарлатины, месяц назад.
— Так вы поддерживали отношения? — отважился спросить Брэддон.
— Нет. Но она позвала меня перед смертью.
Алекс снова посмотрел на Брэддона и заметил его изумление. Бедный старина Брэддон! Он всегда так медленно соображал.
— Довольно об этом! — сказал Алекс, одним глотком допивая свое бренди. — Ты говорил, что сегодня какой-то бал?
— Да, — подтвердил Брэддон, — но ты не можешь пойти в таком виде! Ты даже не одет. — Он бросил осуждающий взгляд на панталоны своего друга, сшитые из оленьей кожи. — Кроме того, — сорвалось у него с языка, — почему, черт побери, тебе надо идти туда? Ты и раньше ненавидел все эти вещи… — И снова прикусил язык, — Я собираюсь посетить этот бал по той же причине, что и ты, Брэддон, — спокойно произнес Алекс. — Мне нужна жена.
Они молча поднялись и стояли в пустой библиотеке, глядя друг другу в глаза.
— Зачем? — спросил Брэддон.
Александр повернулся и направился к двери.
— У меня есть дочь, — обернувшись, бросил он. — Ей нужна мать. Пойдем, Брэддон, меня ждет карета. Мы заедем ко мне и сможем пообедать. А затем отправимся искать себе жен.
Брэддон молча последовал за ним. У него есть дочь? Весь Лондон знал, что его жена аннулировала их брак на том основании, что он — импотент, и что Алекс не отрицал этого. Он никогда не найдет жену… Да нет, конечно, найдет, думал Брэддон, множество женщин жаждут выйти за графов; он сам мог это подтвердить. Но Брэддон не понимал, просто не мог понять: если Алекс — импотент, то откуда у него дочь? А если у него есть дочь, тогда почему брак был аннулирован? А если… У Брэддона голова пошла кругом.
Карета подъехала к Шеффилд-Хаусу. На всех окнах еще висели черные гирлянды, хотя теперь, через восемь месяцев после смерти отца Алекса, они несколько выцвели. Брэддон семенил за Алексом, напряженно соображая. Он не мог понять, не мог разобраться, не задав вопроса об этом деле с импотенцией. А спросить он не мог, по крайней мере в данных обстоятельствах.
