— Я просто не могу сдерживаться, — прерывающимся голосом сказала она наконец. — Ты был прав: я — не леди, я… — Она не могла заставить себя произнести грязное слово, и слезы снова покатились по ее лицу.
— О Боже, Шарлотта, — простонал Алекс, обнимая ее. — Пожалуйста, пожалуйста, послушай меня. Если сейчас ты отшатнешься от меня из-за глупых грубых слов, ты убьешь меня. Я потеряю свою единственную мечту — мечту о страстных любовных отношениях с женой. Слушай меня, Шарлотта! — Он властно наклонился к ней, заставляя смотреть ему в глаза. — Ты думаешь, я похож на развратника, когда кричу от каждого твоего прикосновения? Когда я задыхаюсь, хриплю и издаю всякие не подобающие джентльмену звуки? Я вызываю у тебя отвращение, да?
Шарлотта молча покачала головой.
— Что ты чувствуешь, когда от твоего прикосновения у меня вырывается стон? — уже более спокойно спросил Алекс.
Легкая улыбка появилась на губах Шарлотты.
— Я чувствую себя королевой.
— А я хочу быть королем, Шарлотта. Королем в моем собственном доме. Пожалуйста, дорогая, позволь мне быть королем, а себе — королевой. Что бы ты ни сделала в постели, это не может быть мне неприятно. Во мне говорил гнев, а не истинное чувство.
Губы Шарлотты задрожали.
— А вдруг ты снова рассердишься на меня? Я знаю, что ты прав, я не веду себя, как полагается леди. И мне бы не хотелось рисковать…
Алекс повернулся и лег на спину. Он разрушил все. Он не доверял ей — теперь она никогда не будет доверять ему. Вот и конец его мечте об эротическом супружеском союзе, которая родилась у него несколько лет назад после встречи в саду и от которой он не отказывался даже в ужасное время, прожитое с Марией, Все кончено. Он смотрел на каменный потолок, ни о чем не думая.
Он вдруг почувствовал, как обнаженное теплое тело прижимается к нему, а голова со спутанными локонами льнет к его подбородку.
— Не попытаться ли нам еще раз?
Сначала он не понял, что именно она прошептала, но затем вспомнил свой собственный вопрос — он спрашивал у нее то же всего лишь час назад, а казалось, что прошло сто лет. Он медленно повернул голову: его жена смотрела на него, и в ее прекрасных глазах больше не было слез.
Шарлотта приложила палец к его губам.
— Если ты обещаешь доверять мне, — неуверенно, но нежно произнесла она, — я обещаю доверять тебе. Если ты будешь верить мне, я буду верить тебе. Я никогда не буду спать с кем-либо, кроме тебя, — никогда в жизни, Бог свидетель, и, если ты обещаешь никогда не упрекать меня за то, что, занимаясь с тобой любовью, я делаю что-то не то, я разрешу себе быть распутницей — иногда.
Насмешливый блеск в ее глазах исчез, когда Александр, перевернувшись, схватил ее в свои объятия и быстро — почти грубо — вошел в нее. Шарлотта непроизвольно вскрикнула, ее тело затрепетало от восторга, и руки сжали его плечи.
Ночь длилась долго. Алекс вставал с постели только для того, чтобы подбросить в камин дрова. Они то занимались любовью, то спали.
Шарлотта вновь проснулась от прикосновения чего-то, требовавшего, чтобы его впустили в ее тело. Ее незамедлительное гостеприимство заставило чуть не задохнувшегося Алекса прижаться к ее шее и хрипло повторять, что он ее недостоин. Но его жена стала щекотать его в самых неожиданных местах… ну и он не смог больше думать ни о чем другом. Он ответил Шарлотте тем же… И наконец они уснули, насытившись.
Глава 16
Следующие две недели надолго сохранились в истории замка Данстон в Шотландии — родового поместья, принадлежавшего четырем поколениям графов Шеффилд и Даунз. Например, дворецкий замка Макдугал признавался своей супруге, что ничего подобного не случалось с тех пор, как третий граф (отец нынешнего, уточнил он) на неделю привез в замок молодую женщину. Она явно не отличалась строгим поведением, и чего только они от нее не натерпелись!
Тем временем хозяин замка целовал жену, укрывшись за статуями, рассыпал перламутровые пуговки по супружеским апартаментам и играл в саду замка со своим ребенком. И когда пришло время всей семье возвращаться в Англию, три большие кареты ехали вместе — хотя бы из-за того, что Пиппа то и дело переходила из экипажа мамы и папы в ту карету, в которой ехала ее дорогая няня. Поэтому кареты двигались к Лондону так же медленно, как некогда двигалась карета для слуг. А Шарлотта похоронила воспоминания о проведенных в слезах ночах после приятно проведенной ночи в той же гостинице.
В отличие от тех, кто видел молодую графиню по пути в Шотландию, никто из встретивших ее по дороге в Англию не мог сказать, что у нее был неприступный или высокомерный вид. Благодаря частому присутствию в карете Пиппы Шарлотта выглядела слегка растрепанной, но если уж говорить честно, то благодаря мужу она выглядела так же и когда Пиппы рядом не было.
На следующий день после того, как первая карета, запряженная четверкой, остановилась перед Шеффилд-Хаусом, Софи Йорк проскользнула мимо дворецкого, небрежно бросив: «Шарлотта меня ожидает».
— Ну, — без стеснения потребовала Софи, — рассказывай все! Как живется замужем?
Шарлотта покраснела.
— Настолько хорошо? — засмеялась Софи.
— А что случилось у тебя за эти два месяца? — поинтересовалась Шарлотта.
Софи подмигнула, дав понять, что она заметила, как Шарлотта уклонилась от ответа, и начала рассказывать длинную историю об ухаживаниях Брэддона Четвина (упустив свой шанс с одной признанной красавицей, Шарлоттой, он ловко переключился на другую — Софи). Шарлотта то смеялась, то пыталась сдержать смех. Она обнаружила, что, вероятно, до своего замужества не понимала большую часть шуток Софи. Разве смогла бы она понять прежде шутку о некоей новобрачной леди, которая вышла замуж из-за денег и теперь носит свою девственную плеву на пальце, подобно бриллианту?
— Если бы я хотела быть женой дурака, — задумчиво протянула Софи, — тогда я не нашла бы никого лучше Брэддона. Он никогда не будет задавать вопросов, что это я делаю. Он бесконечно добродушен и скромен. И только одного я не выношу: он ведет себя не по-джентльменски. — Она содрогнулась.
Шарлотта с сочувствием посмотрела на подругу. Все знали, что маркиз Бранденбург неравнодушен к француженкам, особенно в сильном подпитии.
— Не делай этого, Софи, — взволнованно сказала Шарлотта, сама удивляясь своей горячности.
— Почему же?
— Потому что… чудесно быть замужем за человеком, который не глуп.
— Все они дураки, — довольно резко ответила Софи и насмешливо улыбнулась. — Я не хочу нарушать твое семейное счастье. Но по моему опыту — полученному, конечно же, только путем наблюдений, а не каким-либо менее хорошим способом — по моему опыту даже самого замечательного мужчину тянет на глупости, как утку на воду.
— Тем не менее, — настаивала Шарлотта, — ты могла бы найти дурака, который нравился бы тебе больше, чем Брэддон.
