Шарлотта сердито посмотрела на нее:
— Не смейся над этим, Софи! Алекс будет в страшном гневе, когда вернется. Если вернется.
Софи сделала круглые глаза.
— Самый одержимый человек во всем Лондоне, и ты боишься, что он не вернется? Как ты думаешь, что он делает?
— Не знаю, — призналась Шарлотта. — Он сказал, что уезжает на два месяца, а прошло уже вдвое больше. И он прислал только одно письмо. И вот я здесь, уже восемь месяцев как беременна, — легким жестом указала она на растущий живот, — а он даже не знает, что у нас будет ребенок. О, Софи, — с мукой в голосе произнесла Шарлотта, — ты не думаешь, что он уехал во Францию и больше не вернется?
— Нет. Потому что в этом случае министерство иностранных дел сообщило бы тебе. Ты не пыталась написать тому мерзавцу, который отправил его в эту поездку? — Софи разделяла мнение Шарлотты, что вся затея с «пакетом», который надо забрать в Париже, была нелепа.
— Да, две недели назад лорд Брексби прислал записку, чтобы я не беспокоилась: дело заняло больше времени, чем предполагалось. Тон у него был не… совсем приятным. Знаешь, у меня создалось впечатление, что он считает положение ужасным, кажется, он думает, что Алекс специально старается затянуть дело.
— Сомневаюсь. Откуда Алекс мог узнать об этих грязных сплетнях?
— Я не знаю, не знаю. Но я не перестаю думать, что, не сказав мне, где находится Алекс, самим этим людям в министерстве известно, где он. И что помешает какому-нибудь доброжелателю послать туда копию этой ужасной статьи из «Сплетника»?
Они помолчали.
— Это было бы трудно сделать, — не согласилась Софи. •— Ты не знаешь, куда уехал брат Алекса?
— Нет. Он сказал, что едет охотиться в Лестершир. Но какая была бы от него польза, если бы он здесь был? Я больше не хочу его видеть! «Сплетник» представил все таким образом, что, можно подумать, он провел в нашем доме всю ночь, а он пробыл в нем не больше часа! О Боже…
Слезы полились из ее глаз.
Шарлотта слишком долго крепилась, сохраняя невозмутимый вид, поэтому приезд Софи был для нее благом. Например, она с болью заметила, что никто из соседей не приехал к ней с визитом, как было принято. «Они, должно быть, считают меня распутной женщиной», — печально думала она. Шарлотта инстинктивно прикрыла руками свой растущий живот.
Софи сказала ей:
— Ты, вероятно, права: лорд Фоукс лишь ухудшил бы дело. Должна сказать, не очень-то заметно, что ты ждешь ребенка, — решила она сменить тему. — Ты уверена, что уже восемь месяцев?
— Я обращалась к доктору, и он, кажется, тоже так считает. Моя мать говорила, что почти до самого конца по ней не было заметно, что она ждет ребенка.
«Слава Богу, — подумала Софи, — что матушка не знает о беременности Шарлотты — это стало бы последней каплей, переполнившей чашу». Софи могла представить себе, какой скандал вызвал бы округлившийся живот Шарлотты.
— Может быть, тебе следует написать Алексу письмо, чтобы сообщить о своей беременности, и переслать его через министерство иностранных дел, — предложила Софи.
— Я думала об этом, — ответила Шарлотта. — Но что, если Алекс не собирается возвращаться вообще? Однажды он сказал мне, что готов был навсегда оставить свою первую жену, когда та предложила ему развод. Он решил поступить на военную службу. А вдруг кто-то рассказал ему, какая я плохая, и он решил остаться в Италии?
Уткнувшись лицом в подушку, она зарыдала. Софи села рядом и гладила трясущиеся плечи Шарлотты, не находя нужных слов.
— Боюсь, он недостаточно меня любит, Софи. Он не верит мне, а теперь не поверит никогда, — задыхаясь, произнесла Шарлотта. — А я так его люблю! Я не смогу жить без него.
— Перестань, — сказала Софи, — перестань. Тебе не придется жить без него. По-моему, ты преувеличиваешь значение отсутствия Алекса. Думаю, что сейчас он сидит себе в итальянской таверне, наслаждается жизнью и ничего не слышал о статье в «Сплетнике».
— Но как он может весело проводить время? — рыдала Шарлотта. — Я так по нему скучаю, думаю о нем каждую ночь. Я страдаю!
— Мужчины устроены по-другому. Это достаточно очевидно, Шарлотта. Женщина может любить одного мужчину, но мужчина любит ту, которая рядом. Старая избитая поговорка, что любовь в разлуке становится сильнее, к мужчинам не относится. Они как дети с игрушками: если у них отобрать старые игрушки, они потянутся к какому-нибудь другому блестящему предмету.
Шарлотта выпрямилась:
— Ты так озлоблена, Софи. Почему ты так озлоблена?
— Мой отец, — коротко ответила Софи.
— О, — печально произнесла Шарлотта.
Все в ней сопротивлялось мысли, что Алекс, ее дорогой любимый Алекс, — такой же, как отец Софи, маркиз Бранденбург. Но если Алекс не похож на маркиза, тогда где же он? Четыре, нет, пять месяцев прошло, и, пока она считала каждый день, тянувшийся словно год, Алекс, очевидно, развлекался в Италии, возможно, даже не вспоминая об оставленной дома жене.
Когда Шарлотта пыталась представить себе, какие чувства испытывает к ней Алекс, первое, что приходило в голову, был его дикий гнев в Борнмуте, когда он решил, что она его обманула. Она старалась отогнать от себя этот страшный образ. Он обещал, он обещал верить ей. И оставалось лишь надеяться, что он выполнит свое обещание. Но ее мысли постоянно возвращались от печальных обстоятельств первого брака Алекса, из-за которых он стал недоверчив и не верил ей, к счастливому блаженству дней, проведенных вместе. Конечно, они значат для него больше, чем какая-то глупая статья, напечатанная в его отсутствие!
— Он сказал, что ему нравится быть женатым на мне, — дрожащим голосом поведала она Софи. — И он сказал, что хочет иметь детей. Я уверена, он будет счастлив, когда… — Голос ее оборвался.
В горячем объятии Софи она почувствовала, что та не верит этому. В глубине души она тоже не верила. Если бы Алекс любил ее, по-настоящему любил, он бы нашел способ вернуться домой уже сейчас. Она глубоко вздохнула и поднялась с дивана.
— Будущим мамам нужно спать. — Софи протянула ей руку, и Шарлотта увидела в ее глазах нежность, ласку и сочувствие.
Шарлотта слабо улыбнулась:
— Как ты думаешь… не могла бы ты остаться со мной еще на один месяц, Софи?
— Ну конечно же, это будет величайшая жертва, — поддразнила Софи, беря Шарлотту под локоть и направляясь с ней к дверям. — Не сомневаюсь, в следующем месяце Брэддон соберется сделать мне предложение по крайней мере три или четыре раза, и горе мне, если он направит свое внимание на другую. Моя мать, например, ужасно разозлится… — болтала она.
Но когда они поднимались по лестнице, Софи как бы между прочим сказала, что если Брэддон не увидит ее пару месяцев, то это будет хорошим испытанием его чувств.
У Шарлотты потеплело на сердце, исчезло ощущение пустоты, оставленное слезами.
