– По закону я замужем, – перебила ее Исидора, – но мужа видела в последний раз, еще когда была ребенком.
– Не мудрено, что Исидора заставляет нервничать наших дам, – добавила Джемма.
– С женатым мужчиной я не могу даже словечком перемолвиться, – пожаловалась итальянская красавица.
– Если хотите, то можете побеседовать с моим мужем, – предложила Поппи.
– Вот видите, Исидора, я же говорила, что вы с Поппи подружитесь, – обрадовалась герцогиня Бомон. – Флетч так беззаветно любит жену и она так в нем уверена, что и внимания не обратит, даже если вы вздумаете с ним пококетничать. Понимаешь, милочка, – Джемма повернулась к Поппи, – у Исидоры есть неприятная привычка влюблять в себя мужчин, хотя, уверяю тебя, она с ними только беседует, не более того.
– Обещаю не кокетничать с вашим герцогом, – Исидора ослепительно улыбнулась. – Мы с вами подружимся. По правде говоря, на мой вкус герцог Флетчер чересчур утонченный джентльмен, меня привлекают мужчины погрубее.
– Понимаю, – кивнула Поппи, – например, пираты.
– Ах, пиратов любят все, – грустно заметила Джемма. – Иногда я ропщу на судьбу, по милости которой оказалась замужем за политиком.
– Увы, при английском дворе нет пиратов, – заключила Исидора. – Но я бы отдала свое сердце даже более мирному джентльмену, если бы он также искренне восхищался мной, как ваш супруг, герцогиня Флетчер.
– Пожалуйста, зовите меня просто Поппи. Я уверена, что ваш супруг тоже будет искренне восхищаться вами.
– Если сможет меня узнать, – хихикнула Исидора.
Глава 2
«Правдивость этого известия еще требует подтверждения, однако мы не можем не задаться вопросом: неужели герцог Бомон будет следующим, кто пошлет вызов Вильерсу? По слухам, герцогиня Бомон, недавно вернувшаяся из Парижа, весьма по-свойски играет с Вильерсом в шахматы…»
«Морнинг пост» (продолжение)
– Что тебе действительно нужно, старина, так это завести любовницу, – проговорил Фредерик Огастус Гилл, будущий граф Гласе, – иначе ты вконец зачахнешь и перестанешь быть мужчиной. Если не примешь меры, у тебя самого скоро отрастет грудь, как у бабы.
– Тогда я обязательно позову тебя, чтобы ты наконец увидел, как выглядит женская грудь! – поджав губы, парировал Флетч.
Будущий граф Гласе беззлобно чертыхнулся, и они оба продолжили, стоя у стены, наблюдать за бурной сценой, развернувшейся перед ними: собравшиеся в комнате титулованные джентльмены обсуждали победу графа Гриффина над герцогом Вильерсом, то и дело срываясь на крик. Среди них был и виновник всеобщего волнения.
– Пять минут, и все кончено! – прокричал один краснолицый джентльмен другому. – Вот как надо драться!
Вздрогнув, Гилл сделал большой глоток бренди.
– Ты видел, как Вильерс пасовал в третьей позиции? – спросил он. – Я был уверен, что Гриффин капитулирует.
– С самого начала превосходство было на стороне графа, – не согласился Флетч. – Он только выжидал удобный момент, чтобы нанести решающий удар.
– Говорят, Вильерс потерял много крови.
– Он поправится – рана чистая, сквозная.
– Ну и счастливчик этот Гриффин, – с легким вздохом заметил Гилл. – Ты только взгляни, как на него смотрит невеста.
– Как романтично, – хмыкнул Флетч.
– Раньше ты не был таким бездушным, – с осуждением проговорил его друг. – Ты ведешь себя так, словно у тебя палка в одном месте. Ради Бога, заведи себе любовницу! Что, твоя жена не испытывает никакого интереса к супружеской постели? Практически каждый мужчина в этой комнате – твой товарищ по несчастью. Наши женщины холодны по природе. Ты можешь раз пятнадцать подмигнуть английской даме, но не увидишь даже пятнышка румянца на ее щеках.
– Кстати, о совете, который ты мне дал, – со смертельной усталостью в голосе заметил Флетч. – Удивительно, что тебя так интересует моя интимная жизнь.
Гилл вспыхнул и, пробормотав ругательство, ушел.
Флетч тяжело вздохнул и сделал очередной глоток бренди. Какую глупость он сделал, что женился! Его несчастье длится уже несколько лет… Ему действительно нужна любовница, ведь его брак не удался. И еще он должен…
По противоположной стороне зала грациозно проплыла Поппи – ее грудь соблазнительно вздымалась над тесным лифом. Флетч мгновенно почувствовал острое желание. Это было сродни танталовым мукам – страстно желать ту, которой ты безразличен. Он чувствовал себя так, как, должно быть, чувствует себя умирающий от жажды, привязанный возле колодца, до которого он не может дотянуться.
И все же при мысли о посещении спальни Поппи от его желания не осталось и следа. О, разумеется, герцогиня Флетчер не отказывала мужу – ее матушка хорошо проинструктировала дочку на этот случай. Поппи болтала и улыбалась, но ее напускная веселость не могла обмануть Флетча, потому что в глазах жены ясно читалась только настороженная покорность долгу. Не говоря уже о том, с каким видом она снимала ночную рубашку, вытягивалась на постели и смиренно терпела его ласки… Впрочем, одной маленькой победой Флетч мог бы гордиться – Поппи больше не закрывалась от него простыней.
Он снова отпил бренди.
Вот именно, она только терпела его ласки.
Что бы он ни делал, она просто лежала на постели, и все. Поначалу он с особым старанием ласкал ее грудь, надеясь, что Поппи начнет тяжело дышать и извиваться под ним, как когда-то француженка Элиза, стоило ему только коснуться ее груди. Элиза руководила им, как опытный тренер новичком на спортивной площадке. «Потрогай там, – шептала она, потом: – Еще, еще! – И наконец: – О да!»
Господи, мысли об Элизе так и роились у него в голове. Как он от них устал!
С другой стороны, Поппи иногда гладила его по голове, целовала, порой даже позволяла его языку проникнуть в рот. Но она никогда не отвечала на ласки Флетча.
Поначалу он относил это на счет неопытности своей юной жены, но прошел год, затем второй, а Поппи по-прежнему оставалась совершенно безразличной к сексу. В постели она ни разу не шевельнулась, ни разу даже не порозовела, не говоря уже о том, чтобы выкрикнуть «Да, да!» в любовном экстазе. И Флетч изменил свое мнение. Теперь он был абсолютно уверен, что Поппи не нужна его любовь. Поэтому несколько месяцев назад он перестал бывать в ее спальне. Жена промолчала, он тоже ничего не сказал. Наверное, в глубине души она была рада, что избавилась от надоевших ласк, и даже изрядно повеселилась по этому поводу с подружками.
Тем не менее Флетч все еще ее любил. Поистине он жил, как в аду.
Чему-то смеясь, мимо вновь продефилировала Поппи. По наблюдению герцога, она пользовалась всеобщей симпатией. Да и как можно не любить юную герцогиню Флетчер с ее прелестными добрыми глазами и готовностью выслушать глупые сетования, которые на нее изливали все, кому не лень. Наконец, она не послала к черту свою бессердечную мать, даже когда та, желая видеть ее герцогиней, таскала бедняжку по балам и раутам, выставляя напоказ, как дрессированную мартышку.
