Бабушка Эвана свирепо воззрилась на Аннабел, но от этого взгляда веяло духом товарищества.
– Обобрал меня до нитки. Монах-игрок! Вот уж не думала не гадала, что доживу до этого дня. Стыд и срам!
– Благодаря вам у мисс Эссекс может сложиться о нас ложное впечатление, – улыбнувшись, молвил отец Армальяк. – Мы играем на медяки, мисс Эссекс.
– Наша семья никогда не нажила бы состояние, если бы мы швырялись монетами, пусть даже достоинством всего в несколько пенсов, – провозгласила графиня.
Аннабел потягивала свое консоме.
– Очень вкусно, – сказала она Эвану. – Трудно было найти повара на самом севере Шотландии?
– Нам посчастливилось заполучить французского шеф-повара, – ответил Эван. – Мак нашел его и заманил сюда, посулив ему довольно большое жалованье…
– Стыд и срам! – встряла его бабушка.
– Месье Фламбо скорее всего покинул бы нас в первую же свою зиму здесь, не влюбись он в сестру Мака.
– Стыд и срам! – донеслось со стороны леди Ардмор.
– Теперь у них двое детишек, и они совершенно не собираются уезжать из Шотландии, хотя мне все же приходится повышать ему жалованье всякий раз, когда снегу выпадает больше пяти футов.
Бабушка Эвана открыла было рот, но Аннабел опередила ее.
– Стыд и срам? – спросила она, вздернув бровь.
– Французская душонка! – выпалила графиня. – Конечно, нам еще предстоит узнать ваше мнение о зимах в горах, мисс Эссекс.
Аннабел не была уверена, в чем проявилась французская душонка повара: в том, что он влюбился, или же в неприязни к глубоким сугробам.
Грегори тихо сидел возле дяди Тоубина и до сих пор не промолвил ни слова.
– У тебя есть гувернер, Грегори? – спросила у него Аннабел.
Мальчик поднял глаза от супа с таким видом, словно он был довольно удивлен тем, что к нему обратились.
– В настоящее время нет, мисс Эссекс. В феврале этого года мой гувернер решил вернуться в Кембридж, и с тех пор отец Армальяк обучает меня французскому и латыни.
– Тебе нравится изучать языки? – осведомилась Аннабел. Грегори казался совершенно не похожим на прочих детей, которых она знала. Он удивительно владел собой, а манеры имел столь изящные, что они были положительно старомодными.
– Безусловно. Но мне все же недостает уроков математики, – сказал он, откинув со лба черные волосы. – И археологии.
– Я подумал, что перерыв в занятиях пойдет Грегори на пользу, – сказал Эван. – Я попросил его составить мне компанию в полях на это лето.
Леди Ардмор презрительно фыркнула.
– Поля! В высшей степени неподобающе! Аннабел выгнула бровь.
– Поля?
– Мы выращиваем в моих угодьях всевозможные сельскохозяйственные культуры, – объяснил Эван. – Обычно я провожу большую часть лета, переезжая с одного поля на другое. – Выражение довольно осунувшегося, белого лица Грегори навело Аннабел на мысль, что план Эвана насчет солнца и свежего воздуха был удачным.
– Физический труд, – проворчала бабуля. – Это не приличествует графу. Твой отец никогда не стал бы пачкать руки подобным образом.
– Этим летом я собираюсь посадить несколько экспериментальных культур, – сообщил Эван, не обращая на бабушку никакого внимания.
Когда трапеза подошла к концу, Грегори с отцом Армальяком удалились, беседуя о Сократе. Леди Ардмор вышла, опираясь на руку дяди Тоубина и клянясь, что отберет у отца Армальяка все медяки или же умрет, пытаясь это сделать. Эван с Аннабел последовали было за ними, но тут Эван взмахом руки велел дворецкому идти вперед и затворил дверь.
– По моим подсчетам, я не целовал тебя три дня, – молвил он небрежным тоном.
От выражения его глаз члены Аннабел обмякли.
– Это неприлично, – вымолвила она. – Мы не должны никогда…
– Считай, виной тому твой корсет, – сказал он и сгреб ее в охапку.
Прошло порядочно времени, прежде чем Аннабел получила возможность докончить свое предложение, даже если бы она помнила, что хотела сказать. .
– Я должен кое о чем тебя предупредить, – сказал Эван. Он привалился к стене, глядя на нее сверху вниз, и единственное, о чем она могла думать, это как снова притянуть его голову к своей. – Кланы облетела весть, что мы собираемся пожениться.
– Они приедут сюда? – спросила Аннабел, пытаясь сосредоточиться на том, что он говорил.
– Разумеется. Я граф, а мы, шотландцы, народ общительный.
– И сколько человек, по-твоему, приедет тебя поздравить?
– Нас, – поправил он. – Они приедут поздравить нас.
– Ну хорошо, нас, – согласилась она.
Он улыбался той самой ленивой улыбкой, которая, казалось, появлялась на его лице сама собой – по крайней мере когда он был подобающим образом одет и накормлен.
– В последний раз, когда я ходил на свадьбу в горах, ее устраивал клан Макирни, и там было по меньшей мере сто человек. Но ты такая же уроженка Шотландии, как и я. Неужели тебе не доводилось раньше бывать на настоящих свадьбах?
Отец Аннабел не любил оставлять без присмотра свои конюшни, а уж тем более ради такого пустяка, как свадьба. И у них не было ни одного приличного платья.
– В последнее время как-то не приходилось, – сказала она. – С тех пор как умерла моя матушка.
Эван приподнял бровь.
– Разве твоя матушка умерла не тогда, когда тебе исполнилось шесть лет?
– Да. Поэтому я не знаю, чего ожидать, – призналась Аннабел.
– Это значит, что будет клан Поули, ну и прочие тоже. Думаю, сюда явятся сотни шотландцев. Большей частью пьяных или собирающихся напиться. Поголовно пускающихся в пляс. Не обойдется без драк, слез, моря смеха, парочки зачатых детей и визжащих женушек… – Он потянулся к двери, собираясь ее открыть, но тут заколебался. – Кажется, мы почти не разговариваем друг с другом, Аннабел.
Прикусив губу, она заставила себя улыбнуться.
– Полагаю, это все предсвадебное волнение, – весело промолвила она.
– Но тебя что-то беспокоит.
Дотронься он до нее – и она разразилась бы нелепыми слезами, которые по-прежнему норовили застигнуть ее врасплох в самые неожиданные моменты. Конечно же, она не могла признаться, что в ней начали проявляться тревожные признаки романтической натуры.
– Отвечай, или я буду вынужден развязать тебе язык поцелуями, – с напускной суровостью пригрозил Эван.
Слова слетели с ее уст так быстро, что она осознала, что собирается заговорить, только когда уже сделала это.
– Ну, я убеждена, что мне не следует выходить за тебя замуж, – сказала Аннабел. – Хотя я действительно хотела выйти замуж за богача. Я просто… я боюсь, время покажет, что мы не подходим друг другу.
