– Ты понял хоть что-нибудь из того, что я тебе рассказала о своем браке?
– Конечно, – ответил он. – У тебя с Дрейвеном был точно такой же брак, как у большинства представителей высшего общества, – лишенный разговоров и страсти.
Было на удивление тяжело слышать все это, изложенное так точно и кратко.
– Когда я выйду замуж снова, – сказала Имоджин, – я хочу, чтобы меня убеждали вступить в брак, Рейф, чтобы меня безумно, отчаянно добивались. Я не выйду замуж за человека лишь потому, что он меня поцеловал, так как я оказалась рядом и доступной для поцелуя. Ты понимаешь, что с Дрейвеном было именно так? Он поцеловал меня, потом сказал: «Если мы с тобой убежим, это повергнет мою мать в полное безумие – она будет рвать и метать». Так он сделал мне предложение, – с яростью заключила она.
В глазах Рейфа она видела сочувствие, но он ничего не сказал.
– Предложение, которое я приму, будет обоснованным, продуманным заранее. Оно будет официальным. Оно не последует за непристойными поцелуями посреди поля или где-нибудь еще, и я не потерплю никакого упоминания о матерях! – Теперь Рейф улыбался во весь рот. – Нам не следовало об этом говорить, – сказала Имоджин, осознав, что она раскраснелась от ярости. – Я не выйду за тебя, – добавила она вяло.
– Я понимаю все целиком и полностью.
– Я не сомневаюсь в том, что ты найдешь кого-нибудь, кто за тебя выйдет.
– Но я подозреваю, что ты права и из меня получится ужасный муж, – сказал Рейф. – Думаю, мои честолюбивые планы совсем в другой сфере.
Имоджин внимательно посмотрела, прежде чем ей стало ясно, что в глазах его пляшут смешинки.
– И что это за сфера? – спросила она нерешительно.
– Нечто более плотское, чем духовное.
– Не могу поверить, что у нас завязался такой разговор! – гневно воскликнула Имоджин и заторопилась к дороге. – Я только смею предположить, что ты должен жениться поскорее.
– Лучше жениться, чем сгореть, – сказал Рейф задумчиво. – Или что-то в этом роде говорит Пол. Если ты не хочешь спасти мою душу, я найду кого-нибудь еще.
– Я только что овдовела, – сказала Имоджин, наконец осознав, что за этим легким тоном и насмешкой таится упрямое мнение, что поцелуй – это нечто равносильное приятию идеи брака. – Я не хочу выходить замуж так скоро, Рейф.
Теперь солнце стояло почти вертикально над головой. Волосы Рейфа приобрели оттенок золотисто-коричневого бренди и ниспадали ему на глаза и ворот.
– Тебе надо подстричься! – пожурила она его, отводя их с его лба.
Он поймал ее за запястье.
– Ты мне отказываешь, потому что у тебя беззаконная связь с моим братом?
Эти слова сразили ее прямо в сердце. Он знал… и все-таки целовал ее. Должно быть, он считал ее самой настоящей потаскушкой, игрушкой обоих братьев.
Она с трудом сглотнула.
– У меня нет романа, или, как ты выражаешься, беззаконной связи с твоим братом! – Голос ее прозвучал тихо и жестко, жестче, чем она намеревалась. – У меня нет с ним связи.
– По тому, как ты смотрела на него за завтраком, я решил, что между вами что-то есть.
– Ты меня оскорбляешь!
Имоджин почувствовала, как на щеках у нее вспыхнули алые пятна. Она отчаянно искала фразу, какую должна была бы произнести уважаемая леди, когда ее оскорбили недостойным подозрением.
– Я не хотел тебя оскорбить!
– В таком случае как ты мог предположить нечто такое?
– Что у тебя роман с Гейбом?
– Конечно! – откликнулась она пронзительным голосом.
– Потому что я так представляю, что, если бы я был молодой вдовой, не имеющей особой склонности вступать в брак, я счел бы Гейбриела весьма привлекательным для небольшого развлечения.
– Я бы никогда не подумала ни о чем таком.
Но он продолжал, будто она не произнесла ни слова:
– Если бы ты задумывалась о такой возможности, ты бы смотрела на мужчину, о котором идет речь, особым образом, Имоджин.
Она молча смотрела на него широко раскрытыми глазами.
– Например, нынче утром твои чувства были написаны у тебя на лице.
От ярости в глазах у нее защипало.
– Я не смотрела на твоего брата неподобающим образом.
– Прошу прощения, – сказал Рейф медленно. – Думаю, меня это задело, потому что ты не хочешь выходить за меня замуж.
Он отвернулся и принялся отвязывать лошадей от изгороди.
– Ты будешь оскорблять и следующую женщину, которая откажется выходить за тебя? – спросила Имоджин смущенно, чувствуя и отмечая дрожь в своем голосе.
Он не обернулся и не посмотрел на нее.
– Думаю, мне лучше убедиться сначала в чувствах своей собеседницы. Ты согласна?
– Да! Потому что я и не думала выходить за тебя замуж!
Она выплюнула эти слова ему в лицо и тотчас же пожалела об этом, потому что его руки замерли на мгновение на лошадиной сбруе. И она ясно поняла, что он не был к ней равнодушен, что он и вправду хотел на ней жениться.
Но тут Рейф повернулся к ней, и в его глазах она увидела обычное для него насмешливое выражение.
– Ты простишь меня? – спросил он. – Ты ведь знаешь, что я очень щепетилен в отношении твоей репутации, Имоджин. Похоже, что я слишком много вкладываю в это опекунство.
– Опекуны обычно не предлагают своим подопечным брак ради спасения их репутации, – ответила она серьезно.
Но теперь Имоджин начала кое-что понимать. Утром он подстерег ее взгляд на Гейба и точно так же, как Джози, понял, что она желает его брата. Он видел также, что его брат ею не интересуется. Это было унизительно.
Но Рейф продолжал непринужденно говорить:
– Я решил, что, когда в следующий раз попрошу руки какой-нибудь женщины, ответ буду знать заранее.
– Уверена, что многие женщины захотят стать герцогинями и ясно дадут это понять, – сказала Имоджин несколько кисло.
– Думаешь, Джиллиан не откажется занять это положение? – послышался его голос за ее спиной.
– Кто?
– Мисс Питен-Адамс.
– Ты хочешь на ней жениться?
– Я еще не думал об этом.
– Ты не станешь выбирать себе жену, как кусок говядины, – заметила она. – Ты можешь позволить себе выдержать паузу, прежде чем искать жену.
И тут, прежде чем она осознала, что происходит, сзади ее схватили сильные руки и прижали ее к крепкому телу. Она стояла неподвижно, стараясь не растаять в его объятиях и не подставлять ему рот для поцелуя.
– Мне нравится целовать тебя, – сказал он. – Признаю, что это странно, но тем не менее это так. Мне нравится твой вкус.
