Грегори огляделся и грустно вздохнул. Он не любил Лондон с его постоянным шумом, вечной суетой, криками торговцев по утрам, громыханием экипажей на мостовой, бесконечными рядами зданий вдоль длинных тесных улиц. Здесь не было места для мирных одиноких прогулок, не хватало покоя для размышлений и пространства для созерцания пейзажей. Да и самих пейзажей тоже не хватало. Повсюду, куда ни взгляни, глаз натыкался на здания, мостовые, экипажи и людей.
Людей он любил — в умеренных количествах, — но среди незнакомых чувствовал себя не в своей тарелке, особенно если незнакомые собирались большими группами, как, например, на званом вечере, ужине или, того хуже, на балу. Сейер знал, что пользуется авторитетом среди ученых мужей. Часами он мог свободно рассуждать на отвлеченные темы. Но среди чужих, когда требовалось легко и непринужденно рассуждать о различных пустяках, сразу безнадежно терялся. Язык прилипал к нёбу. Живой ум отказывался служить. Маркиз бормотал что-то невнятное, смотрел пустыми глазами, а если и отвечал, то односложно.
Труднее всего давались беседы с молодыми светскими леди. Не то чтобы он боялся женщин. В конце концов, вся его жизнь прошла рядом с сестрой. Дамы казались не менее приятными и интересными собеседниками, чем большинство мужчин. И все же время, проведенное в их обществе, смело можно было считать убитым понапрасну.
Собеседницы, как правило, помогать не спешили. Хихикали, краснели или игриво обмахивались веерами. Сейер понятия не имел, как реагировать на подобные изощренные уловки. А если вдруг пытался заговорить о чем-то действительно интересном, то обычно натыкался на пустые взгляды и слышал невнятное бормотание. Он ясно сознавал, что и естественные науки, и история вызывали интерес у очень ограниченного числа людей — будь то мужчины или женщины. Но ведь можно было поговорить и на другие темы — например, о философии, музыке или книгах. К сожалению, молодые леди редко высказывали суждения и в этих сферах; просто смотрели во все глаза и иногда кивали.
Если бы можно было избежать разговоров с лондонскими дамами, все было бы прекрасно. Но к огромному сожалению, Грегори Карлайл, лорд Сейер считался самым выгодным женихом Англии. В настоящее время он носил титул маркиза, но рано или поздно должен был унаследовать огромное поместье и герцогские регалии. Та, которой посчастливилось бы выйти за него замуж, стала бы самой знатной дамой королевства. В сочетании с семейным богатством эта перспектива делала лорда Сейера весьма желанной добычей. А если учесть, что он к тому же был молод, благоразумен и хорош собой (если не обращать внимания на застенчивость и очки, в которых он читал, но часто забывал снимать), то нетрудно понять, почему молодые леди и их матушки открыли на беднягу безжалостную охоту.
Каждая хозяйка салона мечтала заполучить лорда Сейера хотя бы на один из своих вечеров. Каждая мать внушала своей дочери, как важно привлечь внимание этого джентльмена. Едва появившись в городе, маркиз сразу получал кипу приглашений, которые без колебаний отвергал. Как- то раз Грегори признался сестре, что был бы не прочь посетить два-три вечера, но сразу оказывался в кольце мамаш, каждая из которых настаивала на знакомстве со своей дочерью. К тому же нельзя было шагу ступить, чтобы очередная соискательница не уронила веер или носовой платок в ожидании, что он тут же наклонится и вежливо поднимет. Нелепость и откровенная глупость ситуаций приводила Грегори в ярость и заставляла избегать светских визитов.
Даже во время прогулок существовала опасность, что кто-нибудь из дам остановит его на улице и заведет разговор. Уйти не позволяла вежливость, и вот уже назревало неизбежное знакомство с дочерью, племянницей или кузиной, отягощенное необходимостью явиться на какой-нибудь бал. По этой причине Грегори выработал привычку ходить целеустремленно и не смотреть по сторонам, а сосредоточенно изучать тротуар.
Именно в такой манере он покинул книжный магазин и свернул к Гайд-парку. Там, во всяком случае, можно было на время оказаться на лоне природы. Возможно, придется избегать встреч со светскими особами, но — Грегори взглянул на часы — час парадных прогулок по центральным дорожкам еще не наступил. К тому же ничто не мешает углубиться в боковые аллеи и погулять в приятном одиночестве.
Несмотря на подобные рассуждения, едва оказавшись на Роттен-роу, лорд Сейер не смог удержаться и начал с завистью рассматривать всадников. Как жаль, что не удалось взять с собой Вулкана! Из Марчестера уезжали в спешке, да и мысли были заняты исключительно здоровьем отца. Можно было бы арендовать коня, но где же найти столь же достойное животное? Да и прогулка по парку, где всадники прежде всего выставляли себя напоказ, не шла ни в какое сравнение с полетом по родным просторам, с бесстрашным преодолением живых изгородей и каменных стен, переправой через речки и ручьи, с неповторимым ощущением солнца на спине и пьянящим ароматом цветущих трав.
Вздохнув, Грегори понял, что стоит на месте и мечтает наяву. Пошел вперед и в этот момент увидел… ее. Она сидела верхом на обычной, ничем не примечательной гнедой лошади, но уверенность, радость, гордое величие всадницы мгновенно привлекли внимание. Одетая в изумительно облегающую стройную фигуру синюю амазонку с черной отделкой, молодая леди ехала рядом с импозантным джентльменом, который показался смутно знакомым. Оба смеялись.
Вот незнакомка пришпорила лошадь и, нарушая все принятые на Роттен-роу правила этикета, галопом помчалась вперед. Сейчас она скакала на лихом коне, низко склонившись к гриве животного. Шляпа слетела, а волосы вырвались на свободу и теперь развевались за спиной подобно золотому знамени. Вдохновенное лицо осветилось восторгом движения и свободы. Сердце Грегори радостно рванулось навстречу. Он знал этот трепет, понимал чувства красавицы.
Миг — и чудесное видение, промелькнув, растаяло вдали. За спиной послышался изумленный возглас:
— Кто это?
Богиня, подумал Грегори, глядя вслед скрывшейся за поворотом всаднице. Валькирия. И тут же задал себе только что прозвучавший вопрос: «Кто это?»
Он пошел вперед, стараясь как можно скорее отделиться от толпы, оживленно обсуждавшей мимолетное видение. Неожиданный прилив сил требовал каких-то действий. Не пройдет и дня, как сплетня о галопе на Роттен-роу облетит светские гостиные. Вивьен знает всех и каждого, так что достаточно лишь рассказать ей о неожиданной встрече, чтобы получить необходимые сведения.
Папа заметно окреп, так что можно было позволить себе отправиться на какой-нибудь вечер или нанести визит. Ах да! В следующую субботу леди Карр дает бал по случаю помолвки своего сына с одной из сестер Баском. Если отцу не станет хуже, Вивьен обязательно поедет. И наверняка будет рада его обществу. Можно даже ничего не говорить сестре о сокровенных помыслах: на балу он наверняка встретит свою прекрасную незнакомку. Насколько можно судить, бал станет главным событием сезона и соберет весь Лондон.
С легким удивлением Грегори почувствовал, что не хочет рассказывать сестре о таинственной Валькирии; куда приятнее сохранить этот образ в сердце. К тому же стоит произнести хоть слово, Вивьен немедленно возьмет след, как гончая, почуявшая запах лисы. И тогда уже одним знакомством дело не обойдется: сразу заставят танцевать, сидеть рядом за столом, сопровождать в оперу…
