— Простите, мэм… — с трудом пробормотал он. — Старался изо всех сил, но догнать так и не смог. Быстро бегает, подлец.
— Вы кучер леди Холланд? — спросил граф, и человек кивнул:
— Да, сэр. Бежал за ним, но напрасно.
— Уверен: вы сделали все, что могли.
— Вряд ли его светлость в это поверит, — мрачно отозвался слуга.
— А вы видели, что произошло? — продолжал расспрашивать Оливер. — Может быть, успели рассмотреть похитителя?
Возница покачал головой.
— Что ж, возвращайтесь на свое место. Мы поможем леди Холланд сесть в экипаж и проводим домой.
Слуга немедленно подчинился авторитетному тону и направился к карете, а граф посмотрел на Вивьен:
— Почему бы вам не позаботиться о леди Холланд и не устроить ее поудобнее? А я тем временем прикажу вашему кучеру ехать следом, а потом отвезти вас домой.
— Да, конечно. — Вивьен повернулась к пострадавшей. — Пойдемте, в экипаже так хорошо: тепло, уютно. А на улице слишком сыро и промозгло, даже в пелерине.
Леди Холланд снова всхлипнула, но позволила графу усадить себя в карету. Только после этого Оливер решился уйти. Вивьен устроилась рядом с несчастной жертвой и старательно укрыла ее пледом. Забота не прошла даром: леди Холланд слабо улыбнулась и вытерла слезы. Приятная, симпатичная дама средних лет в эту минуту выглядела далеко не лучшим образом: бледная, с распухшими от слез глазами и грубой царапиной на шее — в том самом месте, где еще недавно сияло дорогое бриллиантовое колье.
— Чарлз придет в ярость.
— Но гнев будет направлен не на вас, а на вора, который украл ожерелье, — успокоила Вивьен. — Лорд Холланд будет рад, что вы не пострадали.
Относительно реакции супруга леди Холланд проявила не меньшее сомнение, чем возница несколько минут назад.
— Чарлз так не хотел, чтобы я надевала сегодня эти бриллианты, — вздохнула она. — Предупреждал, что это очень опасно, что в городе разгул преступности. Но я настояла. Какой толк от драгоценностей, если нельзя их носить?
— Я тоже так считаю.
— Но Чарлз рассуждает по-мужски. И к тому же ужасно практично. А сам каждый вечер просаживает кучу денег за карточным столом. Вот я и сказала, что он куда больше проиграл в покер. А еще заявила, что все равно поступлю по-своему, несмотря на запрет. Теперь он все мне припомнит…
Леди Холланд снова заплакала, а к тому времени, как Стьюксбери вернулся в экипаж, уже бурно рыдала.
Оливер вопросительно поднял брови, и Вивьен лишь усилием воли сдержала улыбку. Плотно сжала губы и похлопала страдалицу по руке.
— Наверняка лорд Холланд обратится за помощью к сыщикам полицейского суда и попробует вернуть украденное колье. Судя по всему, украшение очень ценное и дорогое. Описание вора пригодилось бы в расследовании. Может быть, припомните какую-нибудь особенность? Например, шрам на лице. Или хотя бы цвет волос.
— Нет… не знаю. Все случилось так быстро…
— А вы закройте глаза и постарайтесь успокоиться, — посоветовала Вивьен. — Ну вот, а теперь вспомните тот момент, когда незнакомец появился перед вами. Такой же высокий, как лорд Стьюксбери?
— Нет. — Леди Холланд покачала головой и, весьма довольная собой, открыла глаза. — Нет-нет, совсем не такой высокий. Немного выше меня, то есть среднего роста. И я наконец вспомнила его волосы. Точнее, не сами волосы, потому что я их не видела. На голове у него была кепка, низко надвинутая на лоб, и лицо оставалось в тени.
Еще несколько минут расспросов позволили получить максимально подробное описание внешности преступника: человек среднего роста, с обычным, ничем не примечательным лицом, в грубой рабочей одежде. Цвет волос и глаз неизвестен. Если по такому описанию сыщикам или кому-то еще удастся поймать вора, то удачу можно будет приравнять к чуду.
Но по крайней мере теперь леди Холланд выглядела значительно спокойнее, а когда приехала домой, позволила горничной проводить себя наверх и согласилась отдохнуть. Лорда дома не оказалось, и Оливеру ничего не оставалось, как изложить суть событий дворецкому.
— Надеюсь, скоро она окончательно придет в себя, — заметила Вивьен, выходя из дома вместе с графом и направляясь к экипажу. — Честно говоря, бедняжка расстроилась не столько из-за самой кражи, сколько боясь гнева супруга.
— Я с Холландом не знаком. Слышал только, что он страстный игрок.
— Леди Холланд сказала то же самое. — Вивьен посмотрела по сторонам. — А где же ваш экипаж?
— Отправил домой. Зачем таскать за собой сразу две кареты? Провожу вас и пойду пешком.
— Не говорите ерунды! Вовсе незачем разгуливать в темноте. Прикажу Джексону изменить маршрут и сначала подъехать к Стьюксбери-Хаусу.
— Нет, сначала к вам, — твердо возразил Оливер. — Хотя я и не думаю, что кому-то удастся на ходу запрыгнуть в карету и сорвать с вас браслет. — Вивьен оперлась на предложенную руку, чтобы подняться в экипаж, и в тусклом свете уличного фонаря на запястье сверкнул украшенный рубинами и бриллиантами золотой браслет. — Не стал бы на вашем месте испытывать судьбу, дорогая. Разбойник, судя по всему, ничего не боится.
— Действовал уверенно и нагло, правда? Леди Холланд сказала, что подобные ограбления случались и раньше.
Оливер кивнул, поднялся следом и сел напротив.
— Да, доводилось слышать. Пару дней назад, в клубе, лорд Денмор жаловался, что недавно на него напали у выхода из игорного заведения. — На лице Оливера мелькнуло лукавое выражение. — Особенно он расстроился потому, что в тот вечер ему удалось сорвать солидный куш. Воры забрали все деньги, а заодно прихватили и рубиновую булавку от галстука. А позавчера ограбили жену лорда Фортни, хотя подробности этого преступления мне неизвестны.
— Считаете, что работает один человек?
Граф пожал плечами:
— Понятия не имею. Хотя… во всех случаях охотились за драгоценностями, так что связь не исключена.
— Хм. Надо будет поговорить с мистером Брукманом.
— С кем? — Оливер нахмурился. — Это еще что за птица?
— Мистер Брукман — мой ювелир. Как раз заканчивает вставлять в оправу бриллиант, который я купила несколько месяцев назад. Поеду забирать и заодно спрошу, что он слышал о кражах. Ведь воры непременно должны продать добычу. Кому же еще знать о таких вещах, как не ювелиру?
— Черт подери! — Оливер рассердился еще больше. — Только не вздумайте совать в эту историю свой любопытный нос.
Вивьен выразительно подняла брови:
— Уж не намерены ли вы диктовать мне, что можно делать, а что нельзя?
— Ничуть. Твердо знаю, что вы все равно поступите по-своему. Остается лишь надеяться, что здравый смысл возобладает.
— Со здравым смыслом у меня все в порядке, можете не беспокоиться. К тому же ничего предпринимать я и не собираюсь. Хочу всего лишь задать несколько вопросов.
