– Да! – Кенгуриными прыжками он доскакал до противоположного
берега водного препятствия, ухватился за кустик и теперь рассматривал свою ногу,
поминутно рискуя съехать обратно в лужу.
– Арсений? Голос он не узнал.
– Да, я.
– Здравствуйте, это Лера Грекова.
Та самая Лера, которая не племянница, а дочь.
– Здравствуйте, Лера.
– Арсений, мне нужно с вами увидеться. Троепольский
удивился:
– Прямо сейчас?
– Вы не можете?
– Сейчас я стою в луже, – проинформировал ее Троепольский,
быстро прикидывая, что ей может быть от него нужно, – пока не выберусь, не
смогу. Или обязательно сейчас?
– Нет, не буквально сейчас, но сегодня. Пожалуйста, Арсений.
Мне нужно с вами поговорить.
– Давайте поговорим, конечно. Приезжайте в контору. Вы уже
там были, дорогу найдете.
– В конторе неудобно, – твердо сказала Лера. Троепольский
все рассматривал свою ногу. – Лучше вы… приезжайте.
– Куда?
– Ко мне домой, – ответила она все так же твердо, и
Троепольский ногу опустил. В отдалении Полька вылезла из крошки-машины,
помахала ему и улыбнулась. Троепольский отвернулся от нее.
– Домой?..
В этом была какая-то странность. С тех пор как в Москве появились
кофейни, забегаловки, пабы и ресторанчики, где можно курить, болтать, пить
кофе, апельсиновый сок или пиво, никто не назначал встреч… дома. Домой, как и
положено, стали приглашать друзей на семейные праздники и любимых на
романтические встречи.
Троепольский не был Лере ни другом, ни любовником. Ехать к
ней домой почему-то показалось ему… неприличным. Может, потому, что она такая
красивая, и он все еще не решил, правильно он поступил или нет, не назначив
тогда ей свидание.
– Лер, а может быть, кофе выпьем… где-нибудь еще?
– Мне нужно с вами поговорить, – повторила она с нажимом, –
в кафе это невозможно. Ну? Приедете? Или боитесь?
– Приеду, – буркнул он. – Где вы живете?
Она дала адрес – район не слишком богатый, но вполне
фешенебельный, в отличие от того, в котором жил Федя.
– Я буду дома в восемь. Вы можете приехать в полдевятого или
к девяти.
Троепольский пообещал, что приедет, и нажал кнопку.
Что такое случилось, зачем он ей понадобился?..
Или Лера тоже узнала, что она… дочь и ее похитили, когда она
была еще в колыбели, а ее мать потеряла память, и на самом деле она вовсе ей не
мать, а отец имеет титул графа и три миллиона долларов – кажется, так
правильно. Если строго следовать законам жанра.
Он перебрался через полосу грязи, из которой торчали
обломанные ветки голых кустов, и подошел к машине.
– Что ты там стоял?
– По телефону разговаривал.
– А Зоя? Видел ее?
– Видел.
– Что она тебе рассказала?
Троепольский открыл дверцу, втиснулся на сиденье, согнулся в
три погибели и подтянул к подбородку колени. Левой рукой он попробовал
захлопнуть дверь, и все никак не получалось. Полина обежала машину, захлопнула
за ним дверцу и вернулась на водительское место.
– Не машина, а конец света, – пробормотал он сердито. Все
шло не так, как он предполагал.
– Просто она тебе совсем не подходит.
– А какая мне подходит?
Она подумала немного, потом сбоку посмотрела на него. В лице
у нее было веселье.
– Тебе подойдет что-нибудь большое, быстрое и… дорогое.
– “Мерседес”? – поинтересовался Троепольский насмешливо. –
Как у всех больших мальчиков?
– Не-ет, – энергично возразила Полина. – Все, что угодно,
только не “Мерседес”!
Она оглянулась назад, нажала на газ, и смешная машинка бодро
втиснулась в суету и давку Ленинградского проспекта и побежала, расплескивая
мерзлые лужи.
Троепольский смотрел в окно.
– Мы возвращаемся на работу? – спросила Полина через
некоторое время.
– Нет. Отвези меня в эту свою автомобильную контору.
– Неужели? – спросила она насмешливо и перестроилась в
правый ряд. – Надумал?
Он ничего не ответил.
В “автомобильной конторе” их встретили приветливо, но без
подобострастия, предложили растворимый кофе, от которого Троепольский отказался
со священным ужасом в голосе и сказал, что приехал посмотреть “машинки”.
– А какую бы вам хотелось? – поинтересовался молодой
человек, похожий на советника посольства, по крайней мере Троепольский
представлял себе советников именно такими.
– А черт ее знает, – искренне ответил Арсений. – Чтобы
ездила. Чтобы выглядела. Чтобы забот было не слишком много.
Молодой человек посмотрел на него изучающе. Сказочной
красоты дама в очках и с папкой под мышкой, пробегавшая мимо, приостановилась и
тоже посмотрела на Троепольского с некоторым сомнением, словно прикидывала,
стоит с ним связываться или лучше сразу выгнать.
Пока они прикидывали, Троепольский огляделся. У него не было
никакого опыта посещения подобных мест, и обстановка неожиданно и против его
воли вдруг стала занимать его – даже несмотря на то, что он приехал
раздраженным и негодующим, – он терпеть не мог, когда его вынуждали к чему-то.
Он считал, что Полька вынуждает его купить машину.
Светлые залы с высокими окнами были уставлены автомобилями –
практически на любой вкус. Очаровательные француженки “Рено”, солидные
скандинавы “Вольво”, важные и лукавые англичане “Лендроверы”. Некая декорация
располагалась за стендом “Вольво” – озеро и лесок, наклеенные на стене, фонтанчик,
изображавший ручей, искусственная елочка с искусственной белочкой, какая-то
ерунда. Но от этой ерунды у Троепольского вдруг легче стало на сердце, и
захотелось на это озеро с елочкой и белочкой, и чтобы непременно именно в этой
сверкающей машине, и с пошлой корзиной в багажнике, полной бубликов, яблок и
сыра, и чтобы не думать ни о чем, а только радоваться свободе – и машине, и
корзине, и белочке…
– Простите, пожалуйста, а какого класса машину вы хотите? –
Это дама спросила. Молодой человек отступил, подчиняясь ее молчаливому приказу,
данному, кажется, бровями.
– Вот такого, – ответил Троепольский и простер руку к
белочке, озеру на стене и сверкающей “Вольво”. Полина Светлова в отдалении
тихонько хмыкнула и отвернулась. Собака Гуччи с настороженным интересом
оглядывалась по сторонам и сучила лапками в воздухе. Полина пошлепала ее по
голой заднице.
