— Отличный вопрос, мэм, — заметил Девлин. — И это доказывает, что его нанял Ричард, поскольку он точно знал, где находится спальня Роксаны.
— Ричард знает все входы и выходы Рейвенскара, — добавил Джулиан.
Софи, нахмурившись, мерила комнату шагами.
— Что-то здесь не так. Ричард не может быть таким идиотом. Зачем делать нечто столь возмутительное, зная, что заподозрят его? Разве у него совсем пусто в голове? — Она шлепнула себя по виску. — О чем я говорю? Он же собирается жениться на Лии. Он, должно быть, не только идиот, он сам себя ненавидит.
— Давайте не забывать, что Маннерс поджег груз на «Голубой звезде» по приказу Ричарда. Это могло бы сработать, если бы не храбрый юнга, — сказала Роксана.
Они подняли взгляд и увидели Пуффера, стоявшего у дверей.
— Принц, барон Перли прибыл с доктором Кратчфилдом.
— Проводите барона сюда, Пуффер, и, пожалуйста, отведите доктора Кратчфилда к Маннерсу.
— Я бы хотел посетить этого человека вместе с доктором Кратчфилдом, Джулиан, и получше его рассмотреть, — сказал барон. — Мне кажется, я его уже видел.
Все проследовали за доктором Кратчфилдом в маленькую комнатку в конце западного коридора.
Там были только узкая кровать, ванна и большой рабочий стол. Том, самый рослый лакей на службе у Джулиана, стоял у стены, скрестив руки на груди.
— Интересно, где барон Перли видел Маннерса? — прошептала Софи Джулиану, пока они стояли у дверей, наблюдая за работой доктора Кратчфилда.
Доктор выпрямился и повернулся к Джулиану:
— Принц, я вижу две большие шишки у него на голове. Чем его ударили?
— Я ударила его дважды по голове, сэр, оглоблей, — ответила Роксана, — так сильно, как только могла.
— Надеюсь, он этого заслуживал, потому что шишки весьма велики. Боюсь, он в коме. Не знаю, очнется ли он вообще, Принц. Простите.
— Я ошибся, Джулиан, я не видел его раньше, — сказал барон и замолчал на мгновение. — Вы думаете, что Ричард ответствен за похищение Роксаны, но я действительно в это не верю. В конце концов, он джентльмен.
Глава 53
— Вы сказали, я принадлежу вам.
Джулиан закрыл дверь комнаты, оставив Тома наблюдать за Маннерсом. При словах Софи он резко напрягся и беспокойно посмотрел на нее.
Она стояла не дальше шести футов от него, одетая в лавандовое платье из муслина. Ее кожа как будто светилась. Темные каштановые волосы блестели при слабом освещении коридора. Похоже, она не собиралась двигаться с места, пока он не ответит.
— Вы ошиблись. Это был Девлин, он говорил о Роксане.
Она прекрасно знала, что это был Девлин. Ей не следует играть в карты, она совершенно не умеет блефовать. Софи сделала шаг вперед.
— Ах да, я вспомнила. Но могли бы вы сказать то же обо мне, Джулиан? Принадлежу ли я вам?
— Вы близки моей матери, разве нет? А значит, вы как бы часть моей семьи. Моя обязанность — охранять мою семью, поскольку моя семья — часть меня, а значит, принадлежит мне.
— Вы не могли бы повторить это, как бы ни старались, уж больно запутанная и бессмысленная фраза. Вы знаете не хуже меня, Девлин имел в виду совсем не это.
Она замерла, постукивая пальцами по подбородку.
— Хотя постойте, думаю, мне нравится считаться просто принадлежащей вашей семье. Да, это же прекрасно. Могучая семья за спиной, что может быть лучше. Знаете, что я сделаю? После нашего приключения с контрабандой и когда мы закончим с Ричардом, я вернусь в Лондон завершить свой первый сезон. Сколько там осталось балов? Несколько дюжин, думаю. Я не могла пропустить много. Я люблю танцевать и сплетничать с остальными молодыми леди о джентльменах, сравнивая их лица, сложение, сколько денег они принесут с собой на плаху, которая есть брак, думать, кому предложат руку и сердце — о, сколько еще дней мне ждать своего будущего.
Она повернулась и, посвистывая, словно заносчивый мальчишка, легкими шагами пошла по коридору.
Джулиан вернулся в кабинет. Он попытался сосредоточиться на отчетах, но уже через десять минут лег на диван и заснул, окруженный четырьмя спаниелями.
Проснулся он, услышав крик Пуффера:
— Нет! Вы не можете войти, сэр! Это комната Принца, которую он делит только с собаками и мисс Софи! Нет, сэр!
Джулиан вскочил, стряхнув спаниелей на пол, дверь распахнулась, и он увидел бледное от гнева лицо Ричарда Лэнгуорта.
— Вижу ты быстро вернулся из Сент-Остелла. Что случилось? Неужели леди Меррик разонравились пейзажи?
— Нет, начался дождь. Проклятие, как ты можешь приказывать мне явиться сюда, чтобы разобраться со мной «раз и навсегда»?
— Я так сказал?
— Так мне передал мой отец. Он сказал, ты хочешь с этим покончить. Проклятие, я не нанимал никого похищать Роксану!
— В это очень трудно поверить, поскольку ты нанял мистера Маннерса сжечь мои товары на «Голубой звезде». Ты не можешь отрицать этого, выдав себя в Лондоне.
— Да, конечно, я нанял его причинить тебе вред. Он не должен был сжечь все твои товары, это было бы безрассудно, он должен был проследить, чтобы они подгорели ровно настолько, чтобы ничего не стоить, но чертов негодяй не смог этого сделать. Ты знаешь, что заслуживаешь этого. Ты убил мою сестру, ублюдок! Ты застрелил ее. Думаю, ты считал, что у нее есть любовник, и поэтому убил ее.
Джулиан тихо спросил:
— Ты думаешь, Лили была неверна мне, Ричард? Ричард глубоко вздохнул и засунул руки в карманы.
— Нет, я не знаю, но я никогда не замечал, чтобы ты делал что-то без причины. Измена Лили — единственная причина, которая могла бы достаточно тебя разгневать. Почему бы тебе не признаться? Почему? Здесь больше никого нет, тебя не повесят, черт побери.
— Если бы Лили завела любовника, я бы даже не подумал о том, чтобы ее убить. Как бы я мог? Я любил ее. Я бы отпустил ее.
— Я видел тебя в гневе раньше.
— И я убил кого-нибудь?
— Нет, ты избил человека так, что он упал на колени.
— Ах, этот. Он был негодяем и оскорбил Лили. Что я должен был сделать?
— Избить его так, чтобы он упал на колени, черт побери.
— Ричард, позволь мне быть честным с тобой. Я бы не убил Лили, если бы она была мне неверна, это правда. Любовника, возможно, я бы убил. Но я бы сделал это не в гневе. Я бы убил его так умно, как только мог, похоронил, и никто бы не смог ничего доказать. Пойми, я не убивал ее. Когда я пришел в сад, она уже была мертва. Послушай меня, Ричард. Я повторю это последний раз, поскольку я уже утомил даже себя. Клянусь тебе в своей невиновности честью моего отца, поскольку ты, очевидно, не веришь, что честь есть у меня.
