Заведующая прошла за свой стол и нажала кнопку на селекторе.
Этим селектором аптека страшно гордилась.
— Завьялова, ты там?
Селектор загудел и сообщил непонятным голосом, что да, это
Завьялова.
— Пришли Тимофееву ко мне. Много там народу?
Селектор провыл, что много, но Тимофеева сейчас будет.
— Сейчас придет, — продублировала сообщение заведующая. — Но
ничего такого быть не может! Если бы вечером она не смогла аптеку сдать или…
— Варвара Алексеевна, вызывали?
— Тань, ты вчера аптеку на охрану сдавала?
Наталья Ивановна и Татьяна Семеновна разом обернулись к Тане
и замерли в ожидании, словно она должна была открыть им новый закон природы или
что-то в этом духе.
Тимофеева переводила взгляд с одной на другую и растерянно
поправляла зеленую, безупречно отглаженную шапочку, потом поправила выбившуюся
челку.
— Да… а как же иначе? Как же я могла ее не сдать?! Все, как
обычно, заперла, позвонила, они приняли…
— Все как всегда было?
— Ну… да. Как всегда. А что такое, Варвара Алексеевна?
— Договоров нет — отрезала заведующая. — Надо искать.
Дело-то уголовное!..
Таня перепугалась еще больше. В том, что «дело уголовное»,
было нечто, угрожающее лично ей, а она здесь ни при чем, ни причем!..
— Варвара Алексеевна, я последняя уходила и все сделала, как
надо. Можете позвонить и проверить, потому что утром я же охрану и снимала, и
ночью ничего подозрительного не было. Вы же знаете, они всегда говорят, если
там вдруг сигнализация срабатывает или еще что-то. Ну, вы же знаете!.. И нас
вызывают, а вчера меня никто…
Она вдруг всхлипнула и отвернулась.
Анфиса протиснулась в узкую щель за директорским столом,
одернула форменную робу и проверила шпингалеты на втором окне. Это окно вообще
никогда не открывалось, потому что стол стоял так, что окно было как раз за
спиной, и заведующая постоянно жаловалась на ревматизм и на то, что из него
«немилосердно дует».
— Танечка, никто тебя ни в чем не обвиняет, но документы
надо найти. Коржикова, что ты там разглядываешь? Эти шпингалеты намертво
забиты! Или… ты что думаешь?
— Я вот думаю, Нина, когда окна мыла, открывала эту створку
или нет?
— Да Нина окна две недели назад мыла!
— А тогда открывала?
— Анфис, — начала Наталья Ивановна, — если бы она тогда
плохо закрыла, у нас аптеку на сигнализацию после этого не поставили бы!.. А
все было нормально! Девочки, точно все было нормально?!
«Девочки» хором согласились, что все было отлично и никаких
претензий со стороны «сторожей» не возникало.
Анфиса еще некоторое время поизучала шпингалеты и рамы,
повернулась и взглянула на толпу поклонников и зрителей.
«Девочки», включая заведующую, смотрели на нее с надеждой и
некоторым благоговейным интересом. Должно быть, именно так капитан Гастингс
взирал на папашу Пуаро, когда тот восклицал, что все дело в серых клеточках!
Все в аптеке знали, что никто лучше Коржиковой не
разгадывает маленькие житейские головоломки, вроде потерянных записных книжек,
странных телефонных звонков по ночам, загадочных стуков и подозрительного
старика с первого этажа.
Аптечные неприятности ей тоже удавалось улаживать, а каких
только неприятностей не происходило в аптеке!
Пропала пачка дорогостоящих витаминов, у заведующей из сумки
стянули пятьсот рублей, Таня Тимофеева мыла руки, оставила кольцо, хватилась, а
его нет!
Анфиса задавала вопросы, выслушивала ответы, сопоставляла
факты, выстраивала «логические цепочки» — и витамины находились, кольцо
возвращалось и даже практикантка, стянувшая пятьсот рублей, клялась больше
«никогда-никогда» ничего подобного не делать!
— Варвара Алексеевна, вы вчера во сколько уходили?
— Виктор Семенович приехал в пять, а я ушла… ну, минут через
пятнадцать.
Виктором Семеновичем звали аптечного водителя, который возил
заведующую, и его же время от времени посылали по всяким мелким нуждам.
— Он отвозил бумаги в аптечное управление, вернулся к пяти,
и я ушла.
— Наталья Ивановна, а вы остались, да?
— Ну да, — подтвердила вторая заместительница и поправила
громоздкие очки на носу. — Татьяна Семеновна была в первую смену, а я во
вторую, все как обычно.
Анфиса подумала секунду.
— Нужно опросить всех, кто вечером работал, — озабоченно
сказала заведующая. — Потому что вчера, когда я уходила, документы точно были!
Я еще печать поставила на договор по «Ксеникалу», который только привезли! А
утром они пропали.
И она вопросительно взглянула на Анфису. Та подозрительно
помалкивала.
По-своему оценив ее молчание, заведующая покачала головой:
— Да не мог никто влезть, Анфиса! У нас самый центр, и в
ночь-полночь народ ходит, и сигнализация ни разу не срабатывала, и вчера все
как положено было — на охрану сдали, пароль записали. Так ведь, Таня?
— Ну конечно, Варвара Алексеевна!
— Или Клавиному мужу звонить, что ли? Может, он по-тихому
разберется, чтобы нам милицию не вызывать?
Муж Клавы Ларионовой, бывшей Ковалевой, работал в уголовном
розыске и имел репутацию первоклассного сыщика. В свое время он даже спас Клаве
жизнь, когда какой-то придурок вздумал стрелять в нее в аптечном дворе, и все
аптечные барышни после этого преисполнились к нему самого горячего уважения.
Андрей Клаву спас, собой закрыл и прямо как в кино, девочки, ну, как в кино! —
а потом женился.
С Клавой Ларионовой, бывшей Ковалевой, Анфиса связывала все
надежды на собственную «легализацию».
Клава тоже была «не правильной». Клава, детдомовский
заморыш, оказалась богатой наследницей — на самом деле богатой, с недвижимостью
за границей, со счетами в надежных банках в надежной стране Швейцарии, с виллой
в Марбелье и всеми остальными радостями жизни, — и тем не менее аптеку не
бросила, все продолжала работать до той самой минуты, пока не отправилась
рожать. В роддом ее провожали всей толпой, потому что Виктор Семенович увез ее
прямо с рабочего места, а майор Ларионов, настоящий муж и будущий отец,
разумеется, опоздал и, утратив всю свою милицейскую сообразительность,
примчался в аптеку, а не в роддом. И ему долго втолковывали, куда нужно ехать,
а он только смотрел по сторонам и мотал лобастой башкой, а потом заведующая
принесла валокордин в мензурочке. Он дико взглянул на нее, опрокинул валокордин
в себя, как водку, и пропал из виду, только протопали по крыльцу тяжелые
башмаки.
