Напряженная жизнь трудовой современной женщины.
Мике казалось, что это самая лучшая жизнь, которая только
может быть, и она всей душой стремилась к ней. А если не удавалось, так хотя бы
чтобы было похоже!
Курить ей не хотелось, но дым сигареты, старательно
оберегаемый от фена, приятно щекотал нос. Не поднимая глаз, она взяла стакан с
минеральной водой и осторожно глотнула, опять с удовольствием посмотрев на свою
руку.
Мика не любила теплую воду, да еще с лимоном, но пила,
потому что китайский чай и теплая вода свидетельствовали о том, что «все в
порядке».
Правила игры выучены назубок и применяются с блеском.
Фен все еще гудел.
Она потушила сигарету и еще раз набрала номер Ильи. Длинные
гудки и больше ничего.
Куда он запропастился?! Вечная с ним история — как только он
пропадает из поля зрения, так сразу что-то происходит!
Даже не верится. Мика старалась не выпускать его из виду,
контролировать если не каждое движение, то все-таки большинство движений — и ей
это удавалось. Он-то думал, что просто поддерживает бывшую жену «из
благородства и дружеских чувств», а на самом деле она руководила им — ловко и
осторожно. Мужчины частенько не видят того, что у них под носом, зато отлично
разбираются в том, что «там, за горизонтом»!
Ну где это видано, где это слыхано, чтобы бывший муж возил
бывшую супругу в салон, к примеру, вот как сегодня! Или провожал на бал, когда
Мике было не с кем выйти. Или привозил деньги, когда они у нее заканчивались.
Впрочем, его деньгами Мика старалась не злоупотреблять, он и так был щедрым, и
она боялась перегнуть палку. На поддержание того образа жизни, который был для
нее важнее всего, ей вполне хватало и отцовских, а Илья требовался совсем для
других целей.
Куда более важных.
А Илья, улучшенный чутким Микиным руководством, был вполне
безмятежен и уверен, что все делает «как все» — провожает, возит, денежки дает.
То есть полностью подконтролен.
Мика долго, незаметно и очень упорно, как китайский
крестьянин, создавала и возделывала свое рисовое поле под названием Илья
Решетников, и скоро станет ясно, насколько ей все удалось.
Мастерица выключила фен, сунула его в кольцо, прикрепленное
к стеклянной столешнице, и принялась разбирать ее волосы на пряди, одну за
одной. Мика откинула голову и улыбнулась. Ей очень нравилось, когда возились с
ее волосами.
Цель близка, и Мика ее достигнет.
Пальцы впились в подлокотник. В конце концов, она обещала,
что решит все его проблемы. Она и решит, именно потому, что сильная, гораздо
сильнее остальных.
Она обещала и выполнит обещание. Она сильная, сильнее всех…
Не помогло. Вдруг накатила тошнота, самая настоящая,
первоклассная, от которой вся жизнь словно сосредотачивается на уровне горла и
кажется, что вот-вот задохнешься, и нужно как-то остановить это, удержать в
себе, нельзя выворачиваться наизнанку!..
Мика задышала глубоко, резко выпрямилась, дернула головой, и
мастерица выпустила тугие пряди.
— Мариночка, вам неудобно?
— Нет-нет, все в порядке. — Тошнота отступала, перед глазами
светлело. — Прошу прощения.
— Ничего-ничего, — заторопилась мастерица. — Я, наверное,
слишком сильно потянула.
Она не тянула. Это Мика потянулась за своими мыслями,
которые оказались острыми, как отточенная железка, впились в горло, не давая
дышать.
Она обещала и выполнит обещание, но думать об этом больше не
станет.
Пока не станет. Так и до беды недалеко.
Чур меня, чур, чур…
Телефон зазвонил и она схватила трубку, потому что
отточенные железки все еще угрожали ее беззащитному горлу.
Номер не определился.
Мика перевела дыхание, секунду посидела и нажала кнопку:
— Слушаю, Илюша! Это ты? Я тебе звонила, а ты куда-то
пропал!
— Это не Илюша.
Да, это не Илюша.
Она думала об Илье и поэтому ошиблась. Сегодня она ошибается
все утро.
Что-то с ней случилось. Или только случится?..
Самое страшное впереди, и она это знает. Самое страшное,
самое темное, и она, Мика, в центре этого, как в середине черной дыры.
Считается, что выбраться из нее невозможно, но она выберется, по крайней мере,
сделает попытку.
Илья ни о чем не догадается — трудолюбивый и недалекий
китайский крестьянин, застрявший в болоте своего рисового поля, и он ей
послужит.
— Валечка, прости, пожалуйста, я думала, что это Илья! Быть
тебе богатым…
— …и счастливым, — подсказал тот.
— И счастливым. — согласилась Мика.
Сердце заныло. Этот звонок мог означать, что срок уже
близок.
Господи, когда же наконец она перестанет бояться его звонков
и будет просто радоваться им как нормальная женщина, которой звонит любимый
мужчина?!
— Ты где?
— Я еще в салоне, Валя, но я почти освободилась, — и
короткий взгляд в зеркало на мастерицу. Та кивнула, подтверждая — да, да! — и
опять взялась за пряди.
— Я уже на Тверской, — сказал он недовольно, словно нащупав
привычный тон после ее ошибки.
Он ревновал ее к Илье — или делал вид, что ревнует, Мика
точно не знала.
С ним она ничего не знала точно.
— Я на Тверской, ты закончишь и приходи во «Французскую
кофейню». Кофейку попьем. Мне есть что тебе сказать.
— Что?! — воскликнула она, и мастерица опять глянула — на
этот раз изумленно. — Что? — повторила Мика потише. — Что случилось?
— Ничего, — помедлив, сказал он, и из-за того, что он
медлил, из-за этой секундочки Мика поняла — случилось. — Давай заканчивай, и я
все тебе расскажу.
— Валя, скажи мне сейчас.
— Я за рулем, и я не люблю разговаривать наспех.
О да, это она знала! Он готов был всю душу из нее вынуть, но
не разговаривать наспех! У него были «принципы», которых он железно
придерживался. И могло происходить все, что угодно, он никогда не станет их нарушать.
Даже если она рыдала и умоляла, а бывало и такое!..
Почему-то после разговоров с ним ей иногда становилось
стыдно, хотя ничего такого он не говорил. И после секса с ним ей тоже было
стыдно. И хотелось скорее в ванную, хотя бы для того, чтобы остаться одной,
посмотреться в зеркало и увидеть в нем… себя.
Это она. Опять она. Ничего страшного.
