— Надо же! — басом сказала Наталья. — А как ты догадалась,
что это его машина?
— По брелоку, который он постоянно крутил на пальце. Знаешь,
бывают такие брелоки — с символикой фирм-производителей. Я просто предположила…
— А что с машиной, угнали, что ли?
— Да не угнали! Он ее на той стороне поставил, а там же
уклон, вот она и покатилась!
Наталья протопала к окну я и наполовину высунулась в него,
прикрываясь ладошкой от солнца.
Рама гулко стукнула о решетку.
— Ой, девочки, догнал, догнал!.. Смотрите! — Она оглянулась,
кудри торчали из-под шапочки, в глазах горел огонь.
— А бежит-то как, сердешный!
— Так ему теперь еще дверь открыть надо!
— И сесть!..
— Да как ты в нее сядешь, когда она едет!
Красавец бежал, пальто развевалось, и казалось, что он мчится
как ветер, хотя машина двигалась не слишком быстро. Лакированные ботинки
разбрызгивали воду из сверкающих луж, и зрелище было радостным, праздничным.
Редкие прохожие останавливались на тротуарах и глазели ему
вслед.
Подскочила Таня и тоже стала смотреть в другую створку. Нина
раздвинула листья фикуса и уставилась в окно со своей стремянки. Полная дама с
только что приобретенной в пользование кружкой Эсмарха шустро, но деликатно
запихнула пакет в матерчатую сумку и просеменила на крыльцо. Аптечные старики,
обсуждавшие на клеенчатой скамейке положение с банковской системой,
приподнялись и вытянули тощие шеи. Молодой невзрачный мужчина, что-то
покупавший, глянул искоса и опять уткнулся в свои рецепты.
— Девушки, у нас пожар? Мы эвакуируемся в окна?
Наталья оглянулась назад, смутилась и слезла с подоконника.
В дверях, ведущих во внутренний аптечный коридор, стояла заведующая, смотрела
поверх очков. И все ее боялись, знали, что когда она смотрит из-под очков,
значит, недовольна.
Она была довольно строгой, их заведующая.
— Завьялова, Наташа!
— Да, Варвара Алексеевна!
— Встань пока на место Коржиковой. Анфиса, а ты зайди ко
мне.
Лида покачала головой и закатила глаза. Она всегда была на
стороне начальства, даже когда начальству не требовалось, чтобы кто-то его
поддерживал!
Анфиса сунула ручку в нагрудный карман, едва заметно пожала
Наталье локоть и, вышла из-за загородки. Заведующая откуда-то издалека громко
распоряжалась относительно тележки с прокладками.
— Девушки! — доносился ее насмешливый голос. — У нас аптека,
а не гинекологический кабинет для женщин-военнослужащих! Почему прокладки
посреди коридора стоят уже полдня? Если мы не знаем, куда их деть, давайте не
будем их заказывать и продавать не будем! Татьяна Семеновна, распорядитесь!
— Да-да, сейчас, Варвара Алексеевна.
— И зайдите ко мне! И Наталь Иванну позовите! Я в кабинете.
Анфиса быстро подошла и задвинула злополучную тележку в
помещение с загадочным названием «Материальная», чтобы — боже упаси! — она не
попалась на глаза заведующей еще раз.
Бабушка, время от времени заезжавшая в аптеку, увидев это
название, спрашивала: «Материальная» на месте, а где же «духовная»?"
На этот вопрос никто не мог ответить толком.
В кабинете заведующая не села за стол, заваленный бумагами,
и вошедшая Анфиса сразу поняла, что та нервничает.
Варвара Алексеевна захлопнула папку, которую все время
держала на весу открытой, со стуком положила ее на стол. И строго посмотрела на
Анфису.
— Анфиса, договоров нет. Я все обыскала. Нет.
Анфиса молчала. Пропажа договоров — серьезное дело.
В дверь постучали условным стуком, приоткрылась щелка и в
нее всунулась голова Натальи Ивановны. На голове были кудри, а на носу очки.
— Заходи, Наталь Иванна! И дверь за собой прикрой получше.
В кабинете заведующей всегда было прохладно и сильно пахло лекарствами,
хотя никаких медикаментов там никогда не хранилось. Анфисе нравился этот запах.
Он помнился ей с детства. Мама всегда так пахла —
лекарствами. А еще она пахла чистотой и иногда забиралась в узкую Анфисину
кроватку, просто так, чтобы они могли полежать, обнявшись. Они обнимались, и
Анфиса отпихивала любимого медведя, чтобы быть как можно ближе к матери, и
слышала, как стучит ее сердце, как она дышит и улыбается.
Никогда потом Анфиса не слышала, как человек улыбается.
— Варвара Алексеевна, вызывали? А то время к обеду, у нас
народу полно!
— Татьяна Семеновна, заходи. Там и без тебя справятся.
Заместительница вошла и закрыла дверь, за которой мелькнула
вездесущая Лида, которая всегда стремилась быть как можно ближе к начальству,
даже когда начальство в ней решительно не нуждалось.
— Договоров нет, мои дорогие, — сказала заведующая серьезно.
— Обыскала все. Если Коржикова не найдет, придется милицию вызывать. Со
служебно-розыскной собакой.
— Господи! — воскликнула Татьяна Семеновна.
— Еще не хватает — милицию с собакой! Антисанитария полная!
пробормотала Наталья Ивановна.
Анфиса молчала.
— Мы в последний раз милицию вызывали в аптеку в шестьдесят
шестом году, когда у нас наркотики пропали.
— Боже мой, — пробормотала Татьяна Семеновна.
— Еще не хватает — опять вызывать! — возмущалась Наталья
Ивановна.
Анфиса молчала.
— А если вызывать, аптеку закрывать придется. Скандал на
весь округ! Мне только вчера в управе Виктор Семенович комплименты делал, что
наша аптека как часы работает, а округ-то Центральный!
— Господи, помилуй, — пробормотала Татьяна Семеновна.
— С управой шутки плохи, — огорчилась Наталия Ивановна.
Анфиса молчала.
— Главное, они финансовые, договоры-то, — негромко
продолжала заведующая, — а это дела серьезные. Там лекарств на великие тыщи! И
никогда у нас договоры не пропадали, сколько лет мы по ним работаем!
Анфиса пальцем потрогала шпингалеты на окнах, передвинула
цветочный горшок и, задрав голову, изучила форточку.
— Все было закрыто! — с нажимом сказала заведующая, заметив
ее манипуляции. — Мы аптеку на охрану каждый вечер сдаем. И вчера сдавали. Кто
сдавал вчера, Наталья Ивановна?
— Таня сдавала, — Тимофеева?
— Тимофеева.
