Очарование?… Неужто он находит ее очаровательной ? Она, скорее, ждала таких эпитетов, как колючка или вредина.
Впрочем, и она думает о нем в подобном духе. Невозможный, несносный человек… и в то же время странно притягательный. Каллиопа отогнала эти волнующие мысли и сказала:
- Еще музы иногда забывают о хороших манерах. Говорят то, что не следует, и потом им приходится извиняться.
- Это следует понимать как извинение, мисс Чейз?
- Боюсь, что да, - вздохнула Каллиопа.
Он схватился за сердце и попятился назад, словно глубоко потрясенный:
- Не может быть! Она засмеялась.
- Я не хочу позволить вам думать, что меня плохо воспитали, лорд Уэствуд. Мне не следовало разговаривать так с вами вчера. Моя сестра считает, что тут виноваты музыка и выпитое вино, но я, по правде сказать, так не думаю. Скорее я просто потеряла контроль над собой.
- Думаю, что и я до сих пор плохо контролировал себя, разговаривая с вами. Может быть, начнем с чистого листа? Заключим мир?
- Да, мир.
- Тогда пойдемте, я покажу вам свою любимую статую. - Он предложил ей руку, и стоило Каллиопе легко опустить на нее свои пальцы, как она ощутила сквозь рукав сюртука тепло его кожи и крепость мышцы. Его рука слегка напряглась, словно он тоже что-то почувствовал. Эту странную, невидимую связь?
Он повел Каллиопу в самый конец мраморной процессии, где находилась главная ее фигура - Афина. Богиня сидела на троне и принимала подношения. На ее кудрях не было привычного шлема, на коленях лежала эгида, правая рука держала копье.
- Так это она ваша любимица? - спросила Каллиопа.
- А вы словно удивлены?
- Мне скорее казалось, что вы предпочитаете кого-то из буйных кентавров, нарушающих плавность шествия. Или Диониса в леопардовой шкуре.
Он засмеялся:
- Ну что вы, мисс Чейз, как ни ценю я жизненные удовольствия, все же я не кентавр. И даже не Дионис. Вот еще накануне мы говорили с вами об оргиях… эти вечеринки обычно плохо кончались, ее участники рвали друг друга на части и пожирали сырую плоть. Каннибализм не по моей части.
Каллиопа снова почувствовала, как краснеет - краска смущения залила ей даже шею.
- Я никогда не подозревала вас в склонности к каннибализму, лорд Уэствуд. Но все-таки чем вас так привлекает именно Афина? Для вас она, по-моему, слишком благоразумна и осмотрительна.
- Именно этими качествами - разумным спокойствием, основательностью и достоинством. В моей кочевой жизни с родителями не хватало этих качеств, а я их очень желал. И сейчас нахожу их здесь, воплощенными в мраморе.
Каллиопа озадаченно моргнула. Несколько минут назад они заключили мир, это правда, но она и ожидать не смела таких откровений от Камерона де Вера. И сейчас его лицо, обычно беспечное и насмешливое, было задумчиво-грустным.
- И у меня она самая любимая, - призналась Каллиопа.
- Это естественно, ведь вы так с ней похожи.
- Я похожа на Афину? - проговорила она изумленно. - Вот она не нагрубила бы вам на музыкальном вечере.
- А просто пронзила бы копьем… мне повезло, что вы не носите с собой оружия. Но у вас довольно острый язычок.
Каллиопа не успела ответить, потому что по залу пробежало волнение, нарушившее благоговейную тишину. Каллиопа выглянула из-за богини и увидела, что в дверях возник герцог Авертон.
Каллиопа подумала, что его можно назвать даже красивым. Высокий и гибкий, с огненно-золотыми волосами, красиво заблестевшими в неярком освещении, пронзительными зелеными глазами, окинувшими комнату цепким взглядом. Единственным его недостатком был слегка крючковатый нос, словно некогда он был сломан, да так и не выправился. Несколько эффектная кельтская внешность подчеркивалась экстравагантностью костюма - длинной накидкой с капюшоном, тогда как прочие мужчины носили пальто, желтым атласным жилетом, сапогами с бахромой, многочисленными кольцами на пальцах. С рубинами и изумрудами.
Герцог замешкался в дверях и, убедившись, что все на него смотрят, сбросил свою накидку на руки шедшим позади лакеям.
- Вот и опять мы встретились, слава Греции, бессмертные духи древности, - тихо, но отчетливо произнес он. И проследовал к мраморным статуям, сопровождаемый свитой приятелей и слуг.
Каллиопа едва не расхохоталась. Герцог Авертон редко показывался в городе, оттого будущий бал так оживленно обсуждался в свете. Но стоило ему показаться, как представление получалось более захватывающим, чем сцены на Друри-Лейн.
- Вот мерзкая жаба, - мрачно пробормотал лорд Уэствуд. - И к чему этот дешевый балаган?
Каллиопа покосилась на него и увидела, что он зло смотрит на герцога, сжав пальцы в кулаки. Куда делся легкомысленный Аполлон? Теперь Уэствуд напоминал угрюмого Гадеса, притаившегося в подземном царстве и жаждущего скормить герцога по кусочкам своему прожорливому любимцу Церберу. Но она вынуждена была признать, что согласна с характеристикой Уэствуда. Из всех частных коллекционеров в Лондоне, прячущих свои сокровища от ученых, Авертон был худшим. Он никогда не рассказывал, откуда к нему поступил очередной артефакт, но все они рано или поздно безвозвратно исчезали за стенами его йоркширской цитадели. Но Каллиопа не знала, что Уэствуд так сильно его не любит. До сих пор ей казалось, что он ни к кому не испытывает неприязни - кроме нее.
Но сейчас она увидела на лице Уэствуда что-то даже большее, чем просто неприязнь. Скорее это была неподдельная первобытная ненависть. И это производило жутковатое впечатление.
Каллиопа даже вздрогнула и немного отодвинулась от него. А он заметил взгляд ее широко раскрытых глаз и быстро спрятал вырвавшееся из-под контроля чувство за обычной улыбкой.
- А я и не знала, что вы близко знакомы с герцогом, - проговорила Каллиопа…
- Не слишком близко, - ответил лорд Уэствуд, - но ближе, чем хотелось бы. Мы учились вместе в Кембридже, а Алчный Герцог мало изменился с той поры. Разве что поглупел и стал более порочным.
Порочный и глупый? Герцог определенно был занудой, имел репутацию человека алчного и эксцентричного. Но… порочный? Каллиопа ждала, что Уэствуд пояснит свои слова, но он, разумеется, не стал этого делать. Минута откровенности между ними миновала, а Каллиопа тут же забыла обо всем, увидев, что герцог направляется к Клио.
Клио, кажется, была единственной, кто не заметил эффектного появления герцога и величественного шествия его по залу мимо поспешно дававших ему дорогу посетителей. Она низко склонилась к статуе богини и сосредоточенно изучала ее через очки. Герцог, к явному беспокойству сопровождавших его лиц, сошел с первоначальной траектории и двинулся к девушке.
Озадаченная и встревоженная, Каллиопа смотрела, как он медленно подходит к Клио сзади и прикасается рукой в кольцах к ее плечу. Испуганная Клио резко повернулась.
