— Я слежу за вами, граф. И мой муж тоже. Что ж, великолепно, это должно лишь облегчить его задание в Бате. Еще одна причина не приближайся к Талии Чейз.
Но аромат ландышей продолжал преследовать его.
Глава 10
Талия листала страницы своей незаконченной пьесы «Темный замок графа Орландо». Она начала сочинять ее еще на Сицилии, и тема казалась идеальной среди древних развалин, выжженной земли, продуваемой ветрами, таинственных, загадочных историй, казавшихся там неотъемлемой частью жизни, но в Англии вся история показалась глупой выдумкой.
После вчерашнего вечера запретная страсть и неодолимое влечение оказались слишком опасными в реальной жизни. Слишком.
Она взяла перо и чернила и задумчиво посмотрела на незаконченную страницу — описание брачной ночи принца воров Орландо и страстной Изабеллы, проданной ее подлым отчимом этому таинственному графу, о котором рассказывали ужасные вещи. Но Изабелла не могла отрицать, что он действует на воображение и вызывает восхищение. Ее влекло к нему сумасшедшее непреодолимое желание.
О да, теперь Талия знала точно, что чувствовала бедная Изабелла.
Она представила сцену, действие которой разворачивалось в одной из башен древнего замка. На заднем плане огромная постель под балдахином с темно-красными занавесями. За зарешеченным окном полная луна, и перед нею принц, властно протягивающий к ней руку.
Но сейчас сцена в ее воображении претерпевала изменения. Вместо мрачной башни возникла маленькая, жаркая, душная комната, темнота, наполненная ее собственными вздохами и стонами. Талия сердито хлопнула рукой по бумаге, разбрызгивая свежие чернила. Довольно. Она не спала всю ночь, снова и снова переживая случившееся. Но ей хотелось, чтобы все повторилось!
«Изабелла. О, какое коварство! Почему вы мучаете меня? Неужели в вас нет жалости?
Орландо. Вы моя жена теперь. Нас ожидают радости брачной постели, а не страдания».
Стук в дверь прервал ее фантазии. Она подняла голову. Каллиопа и Камерон уехали на процедуры, а она осталась в маленькой библиотеке.
— Войдите. — На всякий случай она спрятала листы пьесы под конверты почты.
Это был дворецкий. Он держал в руках серебряный поднос с одной-единственной визитной карточкой.
— К вам гость, мисс Чейз.
— Гость? В такой час?
Дворецкий неодобрительной мимикой выразил свое отношение к гостю.
— Я сказал ему об этом, но джентльмен очень настойчив.
Талия подошла и взяла карточку. «Граф ди Фабрицци» — значилось четкими буквами на прекрасной кремовой веленевой бумаге. Как она и боялась. Или надеялась?
Она смотрела на имя, как будто ожидая разъяснений.
— Вы сказали ему, что лорд и леди Уэствуд уехали?
— Конечно, мисс Чейз. Но он говорит, что ему очень нужно увидеть вас. Я провел его в гостиную, но скажу, что вы не принимаете, если прикажете.
Надо пройти через это рано или поздно. И лучше раньше.
Здесь, в собственном доме, при ярком свете дня, она в безопасности и сама не сможет вести себя безрассудно.
Она бросила карточку на поднос.
— Я приму графа. Будьте любезны прислать чай в гостиную.
— Разумеется, мисс Чейз. — В голосе дворецкого явно прозвучали нотки неодобрения.
Но неодобрение никогда не останавливало Талию, исходило оно от дворецкого, сестры или кого-то другого. Она поспешно направилась в гостиную, боясь передумать. Дверь была полуоткрыта, и, прежде чем войти, она тихонько заглянула внутрь. Марко стоял у окна, и она видела его профиль. Черные блестящие волосы зачесаны назад, он был чисто выбрит, четкие линии профиля словно вычеканены, как на старинной монете. Римский император. Граф Орландо в своей башне.
Неужели этот человек действительно держал ее в объятьях, шептал ее имя, целуя ее плечи и грудь? С такой страстью…
Она медленно вошла, оставив дверь позади себя открытой. Услышав шелест юбки, он повернулся и слегка улыбнулся.
— У вас хороший вид из окна.
Oна подошла, встала рядом, глядя на простор зеленого луга. Мимо проходили спешащие на процедуры отдыхающие. На тротуаре маленький мальчик играл с обручем под присмотром хорошо одетого отца.
— Мне нравится здесь, — сказала Талия, — можно увидеть много знакомых, когда они проходят мимо. — Она вспомнила, как видела пару раз Марко под руку с леди Ривертон. Но сегодня он один, как и вчера.
— У моего отца никогда не было времени, чтобы так поиграть со мной, — сказал он, — меня не выпускали из дворца. Моя мать была уверена, что за дверью так и ждут цыгане, чтобы украсть меня.
Она была удивлена и восхищена его откровенностью — впервые он заговорил о себе.
— Много было цыган во Флоренции? — улыбнулась она.
Он тоже заулыбался:
— Были, но не много. Можно было видеть их то здесь, то там. Они меня очень интересовали, но у них были дела поважнее, чем красть маленького избалованного мальчишку. Когда мне удавалось ускользнуть, я в этом убеждался.
— Я почему-то не удивлена, что вы были непослушным, испорченным ребенком. Счастье, что вы из-за этого не пострадали.
— А вы?
— Что я?
— Ну же, Талия, bella
[7]
, признайтесь, что вы были маленькой шалуньей.
Она вспомнила про купание в пруду, хотя это запрещалось. Тайное разглядывание эротических фресок со стен Помпеи в кабинете отца.
— Пожалуй, я иногда не слушалась старших.
— А некоторые вещи так и не проходят со временем.
— Марко, я хотела сказать по поводу вчерашнего…
В это время слуги внесли чай, накрыли стол, разложили серебряные приборы и фарфор и удалились. Она не знала, стоит ли продолжать прерванное признание.
— Хотите чаю?
— Gracie.
Они сели на кушетку перед чайным столом. Опять он оказался совсем близко. Ожили воспоминания.
Он наблюдал за ней своими темными непроницаемыми глазами и, казалось, читал ее мысли.
Она разлила чай.
— Расскажите о вашем отце. Он жив?
— Увы, я потерял обоих родителей, их унесла лихорадка во Флоренции, много лет назад.
— А сестры и братья?
Она передала ему чашку, и их пальцы соприкоснулись.
Она поспешно отстранилась, янтарная капля чая упала ему на руку, и ей пришлось осторожно промокнуть ее салфеткой.
— Я был единственным выжившим ребенком, может быть, поэтому моя мать так беспокоилась.
