Боярин думал недолго. Посмотрел на еду, на деньги и кивнул, спросив с опаской:
— А точно меня не выгонишь?
Я важно кивнул:
— Точно. С чего же мне выгонять любимого дядюшку? Чай не объешь. Да и народ не поймет. А я хочу, чтобы меня здесь ценили и уважали.
Мысленно поздравил себя с победой. Теперь у меня есть и имя, и легальный статус. Остальное приложится. Даже не ожидал, что получу все так быстро. Ладно, переночуем, а с утра примемся за дело.
Утром позвал своих парней:
— Значит, так. Слушайте сюда, ребятки. Случилось чудо. Скитался я столько лет по чужбине и надо же такому случиться, что судьба прямо на порог родного дома привела. Выяснили мы ночью за разговором, что боярин Глеб — мой родной дядюшка. Так что теперь будем здесь жить.
Не знаю, поверили ли мне деревенские, но уж постараюсь сделать так, чтобы болтать иное им было невыгодно.
Повернулся к Евсею:
— Будешь в имении управляющим, ты парень хваткий. Денег дам, нанимай рабочих, осматривай хозяйство… Дальше, надеюсь, сам сообразишь. Лавр и Климка — вас тоже к делу пристрою, не обижу. Считайте, крупно вам повезло, пацаны.
Я стоял на перекошенном от старости крыльце и уже мысленно представлял свое новое поместье. Что ж, олигарх Федор на время исчезает. На свет появился боярин Федор. Забавно, что у нас с племянником Глеба Онуфриевича даже имена совпали.
Легенда складывалась удачненько. Явился я домой из царства царя Салтана. Украли дитятко, сволочи. Да и чего еще ожидать от подданных царя-женоубийцы? Мучился много лет в рабстве у гнусных лиходеев и наконец сбежал, попав прямо в объятия заждавшегося дядюшки.
— Дядя Глеб, нужно как можно скорее распространить радостную весть. Одежду новую тебе сегодня же куплю, утварь в дом и лошадей тоже. А сейчас я — в кабак. Расслабиться и хорошенько перекусить.
Я вздохнул. Еще недавно в моем распоряжении были все лучшие рестораны, а сейчас деревенской забегаловке рад.
Любовь
Я шагала по пыльной дороге и исподтишка разглядывала своих спутников. Слева шел здоровый широкогрудый парень. Бычья шея, могучие кулаки и рыжая шевелюра делали его похожим на викинга. Справа по-кошачьи изящно скользил молодой человек с интеллигентным лицом. Его вполне можно было принять за благородного потомка древнего рода, если бы впечатление не портили глаза — необычного зеленого цвета, наглые и хитрые.
Поверить в то, что я в сказке, до сих пор было очень трудно. Как и в то, что парни, идущие рядом, на самом деле — настоящие оборотни. Не видела бы своими глазами, как один превращался в волка, а другой в кота, ни за что бы не поверила. Пожалуй, встреть я любого из этих двоих в своем мире, могла бы и влюбиться. Оба по-своему хороши. Но сейчас мое сердце безраздельно отдано Федору. Я вздохнула: «Мне всех милей королевич Елисей». Фу, Карла Карловича давно нет рядом, а все сказки в голову лезут… Я с упоением погрузилась в думы о милом. Все остальные не стоили и его мизинца. Тихонько вздохнула — и где же мне теперь его искать?
Похоже, оба парня услышали мой вздох и приняли его на свой счет. Локша тряхнул рыжей шевелюрой и выпятил грудь. Кийс выпрямил спину и стрельнул в мою сторону своими изумрудными глазищами.
Я с удивлением оглядела сначала одного, потом другого. И забыла самое первое правило путника — на незнакомой дороге смотреть под ноги. Запнулась о корень, торчавший из земли, и чуть не упала.
Сильные руки Локши тут же меня подхватили.
— Ты устала, Любка? Наверное, не привыкла столько ходить? Давай понесу.
Если честно, я была бы не прочь. Только вот вряд ли принять такое предложение удобно. Не успела ответить, как за меня это сделал Кийс.
— Так Любка не только думать, но и ходить разучится, — скептически протянул он.
Я быстро освободилась из рук Локши и смущенно пробормотала:
— Ничего, сама справлюсь.
Вскоре путь перерезал бурный водный поток. Не сказать, чтобы река была широка, но неслась стремительно, кипя и пенясь. Мы стояли и смотрели на противоположный берег. Оборотень-волк к чему-то принюхался. Ноздри его затрепетали.
— Чувствую запах дыма и людей. Недалеко селение.
Кот упорно о чем-то думал и наконец выдал вслух:
— Столько лет владел колдовскими силами, но за время, что провел на цепи, почти растерял дар. Еще немного, и совсем ничего бы не осталось. Рассказывал бы всю жизнь сказки да пел песенки. Спасибо, Люба, что все-таки появилась.
Я видела, что Кийс не на шутку расстроен. Положила руку на плечо парню:
— Не переживай. Сила вернется.
Тот благодарно потерся щекой о мою ладонь.
Локша проворчал:
— Телячьи нежности.
Кийс усмехнулся и одарил меня обожающим взглядом. Я не смогла понять: сделал он это, чтобы только позлить Локшу, или… Совсем не хотелось думать о том, чего я не желала. Решила, что если ухаживания будут проявляться явно, поставлю на место.
Локша предложил:
— Давай перекинусь и перенесу тебя на тот берег. Другого варианта все равно нет.
Я замотала головой. Мне показалось не слишком приличным садиться верхом на волка, когда известно, что это парень. И задумалась: что же делать?
Но долго думать не пришлось. Сначала насторожился Локша. Потом встревоженный вид принял и Кийс:
— Некогда разглагольствовать! Поедешь на волке. Локша, на тебя вся надежда.
Я хотела возразить, но тут увидела отряд всадников, мчавшихся к нам во весь опор. Не сговариваясь, парни перекинулись. Я тут же забыла о приличиях и вскочила на волка, крепко ухватив за загривок. Кот запрыгнул на спину зверя позади меня.
Оборотень разбежался, прыгнул и оказался на той стороне потока. Мы понеслись прочь. С другого берега речки раздались крики:
— Ведьма! Ведьма!
Я в недоумении огляделась: какая ведьма? Где?
— Не крутись, чтобы не рассмотрели, — проворчал кот. — Не поняла, что ведьмой обозвали тебя? Какая нормальная девка станет кататься верхом на волке?
Остановились, когда уверились, что больше никто нас не преследует. Локша тяжело дышал. Кийс снял с себя плащ и накинул мне на плечи:
— У нас порядочные девки в штанах не ходят. И волосы в косу заплети.
Плащ оказался почти впору и пришелся как нельзя кстати — погода была не слишком теплой. Я подумала: «Не мог сразу одолжить?» Впрочем, что с кота возьмешь. Все-таки не человек. Да еще столько времени провел на цепи наедине с дубом.
Дело шло к вечеру, пора было думать о ночлеге. Локша заметил, что со мной одна морока — ни спать, ни есть нормально не могу. Они бы с Кийсом устроились под любой корягой.
