В конце концов я не выдержал. Освободился от хватки подруги и шагнул внутрь. И не смог ничего понять: комната была пуста. Выйти незаметно наружу, тем более вынести раненого было невозможно. У дверей толпился народ, а окна слишком малы, чтобы через них протащить человека. Тем не менее старуха с певцом бесследно исчезли.
Несколько следующих дней промелькнули в делах и заботах. Бесенок помог отыскать еще один клад, так что я был при бабле. Ко мне стали относиться с уважением. Тут все понятно: у кого деньги, тому и почет.
По вечерам мчался в трактир, где засыпал в объятиях красавицы-хозяйки. Намеков окружающих о муже предпочитал не замечать. Теперь уж, как говорится, семь бед — один ответ.
Настасья Вахромеевна начала нервничать, ожидая со дня на день появления своего супружника:
— Феденька, не хочу твоей смерти.
— Не боись, Настасья, я сам его замочу. И будем с тобой жить-поживать.
Сказать по правде, надевать семейный хомут совсем не хотелось. Поэтому я немного подумал, распрощался с красавицей и отправился в имение, решив на время прекратить наши встречи.
Любовь
Утром я поняла, что у меня проблемы. С пятой точкой. Такое ощущение, что жестоко избили. И что же теперь делать? На лошадь в таком состоянии сесть не смогу. Парням задницу не покажешь…
На негнущихся ногах я прошагала во двор. Мне показалось или в глазах лошади мелькнула насмешка?
Кийс, встретив меня, удивился:
— Любка, что с тобой? Ты как-то странно передвигаешься.
Я обиделась. Нет чтобы посочувствовать и ободрить, так еще и издевается.
— Как дальше поеду? Ведь даже на скамейку не сяду! — жалобно пропищала я и коснулась рукой своего зада. — Все болит.
Видимо, до Кийса дошло.
— Понятно. Мозоли натерла? Ничего, до свадьбы заживет.
На мгновение я даже забыла про боль. Ничего себе утешил! Может, я вообще никогда замуж не выйду!
В глазах парня заплясали чертенята. Он хмыкнул:
— Есть простой и действенный способ залечить твои раны. Но ты вряд ли согласишься.
Я почувствовала какой-то подвох, но решила, что хуже, чем сейчас, уже не будет.
— Ты-то откуда знаешь? На все соглашусь, лишь бы боль прошла.
— Раны нужно зализать языком. Сама ты это сделать не сможешь. Так что придется нам с Локшей помочь.
Я ощутила, что моя кожа от лица до пяток поменяла цвет на свекольно-красный. Запылав праведным гневом, огляделась… Под ногами нашелся какой-то глиняный черепок. Я схватила его и запустила в Кийса. Оборотень увернулся.
— Извращенец! Еще и Локшу приплел, — презрительно прошипела я. — Он, слава богу, на тебя не похож.
Парень расхохотался. Ишь котяра противный! Но все равно последнее слово останется за мной. Ничего лучше не придумав, заголосила:
На речке, на речке, на том бережочке,
Парень прикован к дубу цепочкой.
Ходит вокруг…
Увидев, как помрачнел Кийс, я сразу же оборвала свою самодеятельность. Стало стыдно. Заморгала глазами. Как бы смягчить свою выходку?
— Ты, Люба, иногда как дите малое, — покачал головой Кийс. — Звери всегда зализывают свои раны. Или сородичи им помогают.
Я облегченно вздохнула. Что ж, конфликт замят. Но все же недовольно пробурчала:
— Так-то звери, а я человек. — И вновь потерла рукой попу. — Мне бы доктора найти.
Впрочем, я сама понимала всю глупость моего желания.
Кийс стал серьезным:
— Ладно, придется помочь. Ступай в дом.
Я осторожно примостилась на краешек лавки. Слезы невольно выступили на глазах, но я быстро их вытерла, поскольку в комнату вошли Локша и Бразд. Мой «жених» выглядел огорченным.
— Уехали уже витязи. Не успел.
В это время вернулся Кийс с букетиком каких-то желтых цветов и объявил:
— У нас проблема. Любка какое-то время не сможет сесть на лошадь. Придется лечить.
Бразд занервничал:
— Послушай, Люба, я от тебя не отказываюсь, но очень хочу найти этих людей. А с вами могу опоздать. Встретимся в трактире «Горластый петух». Мне сказали, путники в ту сторону отправились.
Меня это вполне устраивало. Пусть Бразд ищет своих витязей. Вдруг это все-таки Федор и его охранник?
Локша тоже выглядел довольным.
— Давно бы уж свалил, — пробурчал он себе под нос.
Кийс, наоборот, нахмурился. Из всех нас он был самым практичным.
— С Браздом было бы проще. Ему знакомы здешние дороги, да и людей многих знает.
Тем временем по избе пополз сильный цветочный аромат. Кот распорядился:
— Мы с Локшей пойдем прогуляемся, а ты обрабатывай раны. Да как можно чаще меняй примочки.
Парни ушли, а я с трудом пристроила себе компресс на мягкое место. Легла животом на лавку и задумалась. Конечно, Кийс прав. Лучше бы ехали дальше все вместе. Бразд, когда перестал обращать на меня внимание как на особу противоположного пола, оказался вполне ничего. К тому же он все-таки человек. Локша и Кийс, конечно, друзья, но порой опасения вызывают.
Через несколько часов боль исчезла практически полностью. Я была готова двинуться в путь немедленно, но вернувшиеся спутники охладили мой пыл:
— Переночуем здесь. На ночь глядя отправляться нет смысла.
Спала как убитая. Если кошки и устраивали концерт, то я ничего не слышала. Утром меня бесцеремонно растолкал Локша:
— Поднимайся, путь неблизкий.
Кийс привел лошадей. Парни оседлали своих, затем Локша направился к моей кобыле, но Кийс его остановил:
— Пусть учится сама. Может так случиться, что нас рядом не будет.
Я жалобно посмотрела на Локшу, но тот только пожал плечами и протянул седло. Тогда я сердито глянула на Кийса. Кот поторопил:
— Ну давай же. Объясню…
Я немного похныкала и попыталась притвориться, что жутко боюсь своей лошади, но на парней это не подействовало. Тогда пришлось браться за дело всерьез. Через некоторое время у меня получилось. Но на своих спутников я обиделась. Из принципа.
Кийс ехидно ухмыльнулся. Этот чертов кот очень хорошо меня понимает. Зато Локша расстроился и всячески старался вернуть мое расположение. В конце концов я снизошла и, когда парень в очередной раз попытался меня рассмешить, снисходительно улыбнулась.
Кийс назидательно заметил:
— Давно бы так. Даже моя знакомая маркиза всегда сама седлала своего коня. А дама она была весьма знатная.
Мне послышалось в его голосе пренебрежение, которое я отнесла на свой счет.
