— Нет конечно, сир! — Маг отступил, разводя руками, и полковник торопливо вышел вперёд.
— Значит, так. Запрет использования магии, если это идёт во зло короне, и возможность черпать дополнительную мощь, если во благо. Запрет самостоятельных действий — на тех же условиях. Безусловный запрет неподчинения приказу короля — его истинному смыслу. Выполняйте!
Ладар вновь скользнул в транс, чтобы увидеть, как расплетаются сковывающие его оковы, изменяя положение. Более того — у него появились возможности черпать силы из этого клубка магии. Пусть чуть-чуть и только в экстренных случаях, однако и это было подарком небес. Рикс так увлечённо изучал новые построения, что совсем забыл о грядущей боли. Когда она нахлынула, его выгнуло дугой, он застонал, но упрямо продолжал изучать процесс магической привязки чужих структур к его собственным.
— Упорен, сир.
— Вижу. Что ж, ваш выбор и ваш риск, полковник. Поглядим, чего стоит этот мальчик. Время покажет.
Ладара шатало. Тёмный шнурок выпал из ворота рубахи, и небольшая ракушка, окаймленная чёрным, заблестела на солнце. Раскрытые створки и вставленная внутрь крохотная жемчужина придавали ей вид прищуренного глаза, но Ладар не волновался. Он не видел за подарком учителя магических свойств, свойственных амулетам, зато твердо знал — никто, никогда, даже во время самого тщательного обыска, не мог увидеть этой безделушки…
— Эй, деревня! Проснись! — Рябой солдат, ухмыляясь, толкнул его в бок, заставив вынырнуть из омута воспоминаний и судорожно схватиться за край телеги. — Сколько назначили?
— Чего назначили? — Ладар недоумевающе осматривал улыбающиеся лица.
— Сколько в штрафбате служить, говорю, деревня! Фролу — вон сидит, меньше всех, всего две недели. А так кому месяц, кому — два. А мне — полгода, я, получается, самый отъявленный нарушитель. — Рябой скорчил гримасу, долженствующую изобразить страшного, опасного для своих и чужих громилу и продолжил: — Ну а тебе, небось, дня три?
— Угу. Почти. Слушай, иди, трави свои байки дальше, не мешай людям отдыхать.
Ладар отвернулся, однако заводила не собирался заканчивать разговор. Торопливо взбираясь на место вожака, он не должен был позволять так говорить с собой. Внутренне сжавшись, Ладар ждал: едва чужая рука нависла над плечом — резко схватил и вывернул не ожидающие этого пальцы. Рябой завизжал тонко и пронзительно, по-бабьи и плюхнулся на дощатый пол фургона. Побаюкав начавший распухать сустав, он потянулся за мечом и замер, обнаружив у лица чёрный как сажа, бархатный клинок.
— У меня нет срока. Я в штрафбате до конца дней. Не знаю, много их будет или мало, но портить оставшееся мне время общением с тобой я не намерен. Сгинь.
Клинок исчез в заплечных ножнах, и Рикс, повернувшись на бок, действительно прикемарил, наслаждаясь наступившей тишиной.
Действительность любит преподносить сюрпризы. Едва человек смиряется с происходящим, внутренне полагая, что ему известно его будущее, как появляется новая деталь, переворачивающая всё с ног на голову. Штрафбат, который казался новобранцам старой, закопченной казармой, увитой несколькими рядами колючей проволоки, на проверку оказался полем. Ровным, гладким, полным травы и цветов — в тех местах, где не чернели пятна от феерболов, огненных дождей и прочих магических штук. Правда, таких мест было немного, так как поле это находилось за линией фронта, аккурат между двумя рядами враждующих армий.
То ли причуда природы или, скорее всего, прихоть кого-либо из архимагов древности — но река, по берегам которой окопались две армии, перед этим полем ныряла под землю — чтобы появиться с другой стороны, продолжая свой неутомимый бег. Получился гигантский земляной мост, на котором удобно было проводить сражения. Именно тут наверняка и наносили первый удар. И именно тут, не прикрытые ни рвом, ни траншеями, стояли несколько палаток и маленькая, неказистая землянка — расположение штрафного батальона.
— Это же верная смерть! Вы не можете!..
Сержант гвардии, сопровождающий обоз, несильно ткнул крикуна в живот и равнодушно обронил:
— Это что, отказ выполнить приказ?
Крикун посерел, подавившись криком, и сполз на дно телеги. Там он долго приходил в себя, с трудом вращая шеей, словно его что-то душило. Однако на команду: «Выходи строиться!» поспешно стал выползать, цепляясь за стенки телеги — урок был усвоен.
На шум подъехавшего обоза из землянки вышли семь человек — все, кто уцелел после последнего боя. Сильные, коренастые воины, в форме без всяких знаков различия, тщательно споротой, но зато опрятной и чистой. Степенно построившись рядком, они осматривали новичков, о чём-то тихо переговариваясь между собой. К самому старшему из них и обратился сержант, лихо козырнув:
— Льер Ируг, принимайте пополнение.
Тот вздохнул, небрежно прошёл вдоль замершего строя. Каждому он уделял совсем немного внимания, но Ладар почему-то был уверен, что этот странный человек узнал о нём всё, что можно узнать при самом внимательном осмотре.
— Двадцать человек? Вы смеётесь? Это же на один бой!
Сержант вновь козырнул, садясь на коня.
— Моё дело доставить, а как воевать — это уж вы сами… счастливо оставаться!
Топот стих вдали, а старожилы всё посмеивались, глядя на круглые лица новобранцев, разглядывающих оказавшиеся неимоверно близко вражеские ряды. Затем льер Ируг, хмыкнув, сказал:
— Солдаты. — Это обычное в общем-то слово перед лицом близкого врага приобрело новые, благороднопугающие оттенки. — Чинов тут нет. Командиры редко появляются в такой близости от врага, это нецелесообразно. Обычно они свои приказы передают через меня, у меня есть небольшой магический дар, неразвитый, правда, но получать приказы хватает. Кто был кем раньше — значения не имеет, распространяться не нужно. Почему оказались тут — тоже.
Затем не спеша развернулся и направился обратно в землянку.
Ладар постоял ещё немного, потом, сообразив, что никаких команд тут не будет, не спеша вышел из строя и направился к небольшой палатке. Судя по откинутому входному клапану, в ней никто не жил, и немудрено: она находилась ближе всего к врагу, к тому же была крохотной, максимум на двух человек.
— Рядовой! Вы уже определились с жильём?
Ладар повернулся: на него смотрел, изучающе и чуть удивлённо, самый молодой из старожилов. Он мог быть ровесником Ладару, но нахождение в штрафбате уже наложило свой отпечаток — чёрная, облегающая одежда, длинные тонкий клинки и упрямая, глубокая складка на лбу.
— Да. Похоже, эта палатка как раз по мне.
— В случае нападения по ней придётся первый удар.
Ладар внимательно изучил сложные конфигурации силовых полей, окутывающих внешне беззащитный лагерь, и хмыкнул.
— Вряд ли. Если какой-нибудь идиот и полезет в эту ловушку, первым делом он разнесёт землянку, справедливо полагая, что самые опасные сюрпризы находятся в наиболее защищённых местах.
