— Прекрати! Ты тратишь силы могущественного амулета на глупости! Скажи, что ты хочешь? Обратить страну своих врагов в пустыню? Проложить дорогу из смертей — от тебя до престола? Сделать тебя неуязвимым? Возможности смерти велики, не пренебрегай ими.
— Я… Я хочу тебя видеть рядом с собой. Всегда!
— Безумец! — Рука с розой поднялась и ударила парня, выкидывая в обычный мир. Огненный шар, по-прежнему огромный и яркий, налетел на застывшие фигуры людей — и рассыпался больно жалящими, но в общем, безобидными искрами.
— Марек! — И вначале один, а затем и второй метательный молот устремился к тревожно пульсирующему кристаллу. Бум! Бум! — защита дрогнула, однако выдержала. Что бы ни вложили маги в эти топоры — преодолеть защиту, наращиваемую сотней магов с начала войны, им оказалось не по зубам.
— Уходим! — Ветераны повернулись было, но вновь закричал Ируг:
— Нет! Задача не выполнена, прорываемся дальше! Помните о эмблемах! Марек, есть ещё оружие? — Кряжистая фигура согласно кивнула, доставая из-под щита, закинутого на спину, две небольшие секиры. — В сторону! Сам поведу!
И ёж смертников пошёл дальше. Опомнившиеся солдаты Ронхара навалились вновь, их становилось всё больше, но идти оставалось не так уж и много — пять десятков шагов, пять десятков ударов — копьями, мечами, секирами… Пять десятков трупов, навсегда застывших на ночной, холодной земле — и вот уже кристалл перед ними, пульсирует глубокими волнами цвета крови.
— Марек!
Но секиры лишь скользят по мощной защите, на глазах теряя острую кромку.
— Айяр! — Тонкий клинок ловко протыкает защитное поле — и рассыпается в пыль, не дойдя до камня лишь пол-локтя.
— Все вместе! — Десяток заточенных лезвий втыкается в начавшее гудеть защитное поле, оно искрит, пытаясь удержать боевое, залитое кровью оружие, полное какой-то непонятной ярости, и тут Ладар, размахнувшись, кидает тёмный клинок — как обычный метательный нож, ухватившись за рукоять. Тёмный бархат лезвия прижимается к пальцам, скользит и впитывается в бархатную пустоту тонкая струйка крови Хозяина… и привыкший не видеть препятствий клинок проникает сквозь все преграды, раскалывая каменное сосредоточение энергий.
— Ложись! — Люди падают ничком, стараясь вжаться поглубже в землю — а над ними проносится, уничтожая всё вокруг, тяжёлая волна отката. Тело гудит, словно над ним кто-то ударил в гигантский колокол, где-то бушует пламя и кричат люди, хочется так лежать и не шевелиться вечно, давая отдых потрясённому разуму, но взгляд встречает яростное пламя глаз Ируга.
— Бегом! Через пару минут они начнут приходить в себя, а нас сейчас хоть голыми руками бери. Браслеты рассыпались в пыль, любой офицер с парой амулетов нас раскатает в лепёшку, даже не поморщившись. Взяли по осколку кристалла, чтобы было чем отчитаться — и к реке!
Несколько торопливых шагов, и стальной камень пьедестала, на котором рос кристалл. Он обуглен и порист, однако звенит, заставляя усомниться в каменной основе. Обломки бывшей заградительной системы, подобно тлеющим углям, тускло светят в темноте. Подхватить на ощупь несколько острых граней и услышать вскрик Марека.
— Забери своего душегуба, Ладар! Даже просто валяясь на земле, норовит выпить чью-то жизнь!
Марек аккуратно протянул парню на лезвии секиры тёмный клинок, торопливо распихивая осколки кристалла по карманам, и тут же сорвался на безумный бег — на восток в сторону ещё не слышной реки. Оглянувшись, Ладар понял, что остался один — и кинулся вдогонку за остальными.
Тело, уже измученное сегодняшней ночью, протестующе взвывает, заставляя мышцы скручиваться в ожидании судорог, но Ладар не меняет скорости. Это он помнит ещё по той, спокойной, крестьянской жизни: нельзя во время ночного бега, ориентируясь лишь на дыхание товарищей да на инстинкты, останавливаться, менять ритм гонки. Потом уже не восстановишь, не нагонишь своих, а ставка здесь — не завистливые взгляды пацанов и восхищённые — деревенских девчонок, а твоя жизнь. Ещё одна сотня торопливых, огромных шагов, больше похожих на скачки. Руки плотно прижаты к бокам, удерживая оружие, а ноги, словно зажившие своей жизнью, делают торопливые, аккуратные прыжки, умудряясь каждый раз приземляться точно на стопу.
Где-то позади слышались крики и метался свет факелов — то ли там рассматривали ущерб, то ли уже снарядили погоню. Но они отставали, безнадёжно отставали — солдаты были не страшны, тут главное — выдержать сумасшедший темп… и не думать о втором феерболе, который может выпустить взбешённый неудачей маг.
Река. Все бросались в воду, не останавливаясь, не пытаясь раздеться или развязать одежду, и торопливо скрывались на глубине, уходя от этого давящего, незримого феербола, дамокловым мечом повисшего над маленьким отрядом.
Вода подхватила парня, наскоро остудив разгорячённое бегом тело, и понесла вниз по течению, уводя дальше от берега, в глубину, где было тепло, темно и тихо. Ладар торопливо набрал воздуха и нырнул на самое дно, с удовольствием ощущая, как расслабляется израненное, спалённое последними часами жизни тело, как медленно приходят в себя уставшие, окаменевшие мышцы, словно повисшие в невесомости. Осколки кристалла неярко светились, создавая иллюзию чего-то тёплого и безопасного.
Поток воды ударил в спину, заставив перевернуться, выставив тёмный клинок, так и оставшийся в руке. Полупрозрачная тварь, больше всего похожая на речного ската-переростка, не смогла остановиться — и напоролась прямо на тёмное лезвие, принявшись биться в агонии.
Двое её товарок метнулись из темноты, норовя обвить непокорного своими крыльями, утащить на дно, зарыть в песок — на корм своим малькам. Торопливый взмах, тело протестующе заскрипело, мышцы взвыли, но клинок успел рассечь ближайшее студенистое тело, заставив отпрянуть второе.
Ладар торопливо оглянулся: несколько спеленатых коконов уже неторопливо опускались на дно, остальные отбивались — скупыми, аккуратными движениями, которыми можно противостоять потоку воды. Он нырнул глубже, полосуя ближайший кокон — и один из ветеранов торопливо принялся рубить ската, подкравшегося к нему сзади, после чего поплыл наверх, глотнуть воздуха.
Воздух! Сколько можно протянуть без воздуха? Минуту? Больше? Ладар совсем уже собрался всплывать, и тут его взгляд упал на медленно уходящие в глубину куски кристаллов, светящиеся сквозь полупрозрачные коконы тел. Им воздух нужен не меньше, чем ему!
Торопливо подплыть, резануть замечательным, не подводящим ни разу клинком по студенистой массе — и поплыть дальше, слыша позади яростную схватку вырывающегося на свободу тела. Последним оказался Айяр. Как самый ловкий и гибкий в отряде человек так сплоховал, было непонятно, но он пулей вылетел на поверхность, даже не удосужившись добить студенистые путы. Ладар задержался, двумя взмахами перечёркивая остатки жизни в магическом создании, выращенном из обычной рыбы, и увидел, как над его головой застыли ещё три её товарки. Древний охотничий инстинкт подсказывал им — добыча лишена воздуха и потому уязвима. Ещё несколько мгновений — и можно будет начать пировать. Ладар рванулся, кромсая всё перед собой, но тут упругая масса обхватила ноги, вторая сжала грудь, выдавливая остатки воздуха, вдруг сразу несколько сильных рук подхватили и потащили наверх. Штрафники умели отдавать долги.
