— Рикс! Очнись! — Хлесткая пощёчина ударила по одной щеке, потом по второй, заставляя вынырнуть из омута беспамятства.
— Где я? Мы выбрались?
Айяр невесело ухмыльнулся.
— Если бы! Проклятый маг запрудил скатами-переростками всю реку, не сунешься. Мы успели пробиться на небольшую песчаную отмель прямо в центре, тут можно отдохнуть, но недолго: скоро утро, а мы тут как на ладони. Ты как, в порядке? По реке плыть не удастся, нужно пробираться на наш берег, а затем по мелководью вдоль него — до нашей площадки.
— А почему не выйти тут?
— Думаешь, нас тут ждут? Охранные заклинания наверняка работают в ночном, максимальном режиме — да нас спалит, стоит нам сделать пару шагов от берега. А может, и того раньше, но будем надеяться на лучшее.
— Наши все уцелели?
Айяр отвёл глаза.
— Молодого парнишку помнишь, ну который вместе с тобой прибыл. Пропал ещё во время бойни, там, в лагере. Остальные — тут, они и не в таких передрягах бывали, верно?
Раздался одобрительный гул голосов. И тут же возмущённый Марека:
— Нет, в таких, когда у отряда половина оружия, добытого тяжким ратным трудом, за несколько секунд просто испарилась, такого ещё не было! Я потерял оба метательных молота плюс одну секиру! А вторая вся затуплена, ею заниматься придётся чёрт знает сколько, чтобы в порядок привести! Мне этих тварей склизких приходилось зубами грызть! А вкус у них… быр, ладно бы морские были, те хоть соленые, а эти — преснятина одна!
Тихий смех — вполголоса, но дружно. И снисходительное замечание Ируга:
— Ну раз Марек начал ворчать, значит, всё приходит в норму. У кого-нибудь есть идеи, как отсюда выбраться?
Задумчивое молчание. Все срочно принялись приводить в порядок оружие. Большинство доставали ножи — всё, что осталось от ночного рейда. Ладар проверил оба своих клинка — один за спиной, другой в руках — и бодро предложил:
— Как насчёт использовать вон то брёвнышко? — Он указал на темнеющее на фоне серебристой глади реки пятно бревна, наполовину зарытого в песок.
Тихий, снисходительный смех Ируга.
— Я его первым делом осмотрел. Оно в воде уже несколько месяцев. Стоит его сдвинуть на глубину — тут же на дно пойдёт.
— А если просушить? Магически?
Отставной маршал задумался, а Марек, торопливо проползя по песку до бревна, вонзил в него нож и разочарованно осклабился.
— Тут труха одна. Высушите — и оно просто рассыплется. Его вода только и держит.
Ируг решительно покачал головой.
— Юнец подал отличную идею. Аккуратно тащите бревно на песок, я его укреплю и выкачаю, сколько могу, воды из сердцевины. До берега оно дотянет, а нам больше и не надо. Будем за него держаться и от скатов отмахиваться. Рикс, поможешь?
Ладар торопливо кивнул и честно добавил:
— Только толку от меня будет немного. Я практически пуст. — Он протянул руки вперёд — и с ладоней его заструился еле заметный, мягкий свет. Ируг изучающе посмотрел на него, вздохнул и стал добавлять что-то своё…
К лагерю подошли, когда восток уже начал розоветь в ожидании дневного светила. Грязные, в ошметках своей и чужой крови. Ируга, потратившего все силы, волокли на руках по очереди. Несколько магов, дожидавшихся их появления, торопливо забрали осколки кристалла, разблокировали уже приходящие в убийственное состояние эмблемы и исчезли в дымке портала. Никто даже и не подумал осмотреть раненых, помочь им хоть чем-то. Штрафбат.
Все торопливо принялись мыться, чиститься, перевязывать раны друг другу. Ладар, с трудом передвигая ноги, поплёлся к ручью — уже перед самым лагерем одуревшие от усталости штрафники попали в какое-то болото, и теперь всех покрывала корка вонючей грязи.
Там уже плескался Айяр — совершенно обнажённый, он стоял в нижней части ручья, чтобы не мутить воду, торопливо скрёбся пучками травы. Небольшой бочонок с едким жидким мылом стоял наготове.
Торопливо скинув вонючую одежду, Ладар ухнул рядом, подняв кучу брызг.
— Пожалуй, я тут полежу до обеда. Глядишь, грязь сама сойдёт. Ты там нашим скажи, чтобы не волновались!
Айяр ухмыльнулся, повернулся к новичку, собираясь съязвить, и глаза его застыли, став круглыми от удивления.
— Интересно! Ты в курсе, что у тебя на теле, от плеча вниз, застыл чёткий чёрный отпечаток цветка… Розы, кажется, если вот это — шипы… — Он задумчиво поглядел на чернеющие пятна и добавил: — Дело, конечно, твоё, но если не хочешь лишних вопросов, поскорее мойся и дуй в палатку. На тренировках твои плечи видели все, и никаких таких чёрных цветков там не росло…
— Ты так и не оделся! Зато прибарахлился. — Тихий смешок.
Ладар с трудом поднял голову — у входа в его палатку, откинув полог, стоял Айяр и, посмеиваясь, наблюдал за всклокоченным парнем. Штаны он, конечно, натянул, а на большее откровенно не хватило сил — едва увидев постель, тотчас рухнул в неё, даже не обратив внимание, что она подозрительно мягкая. Зато сейчас, привстав, он с расширенными от удивления глазами рассматривал новёхонькую кровать, с мягкой перинкой, которой могла бы позавидовать и избалованная Марго.
— Это… Как это?
— Видать, кто-то на тебе неплохо подлатался. — Айяр махнул рукой вверх. — И постарался отблагодарить.
— Что значит «подлатался»? — Ладар вытряхнул из мешка запасную рубаху и торопливо оделся.
— А ты и правда думал, что уничтожение вражеского кристалла нужно, дабы наши войска перешли в наступление? — Гибкая фигура огорчённо махнула рукой. — Это вряд ли. В лучшем случае — отвлекающий ход. Иначе бы гвардию послали. А мы… нас можно использовать по-всякому. Например, делать ставки.
— Ставки? — Глаза сидящего на кровати парня вспыхнули, дерево новёхонькой кровати затрещало от сжатых рук. — Объясни!
— Жизнь воина на войне коротка. Это боль и смерть. Аристократы и маги же воюют всю свою жизнь, достаточно долгую. Для них это бесконечная шахматная партия, где простые солдаты — мелкие разменные фигуры, не более. Ну а поскольку любая, даже самая интересная игра может наскучить, если играть в неё слишком долго, иногда они делают ставки. Удастся — не удастся, выживут — не выживут. Не знаю, кто рискнул поставить на тебя, зелёного сосунка практически в смертельном рейде, но он наверняка отхватил хороший куш. И попытался отблагодарить. Ладно, не кипятись. Пойдём, как всегда, для выживших стол накрыт. Сегодня ребята в схорон ходили, вооружались, так что есть что отметить!
Ладар угрюмо стал одеваться. Подумав, отложил оружие, взяв только небольшой метательный нож — тот, что получил в первый, памятный день штрафбата. Идти на пир вооружённым смешно, невооружённым — словно голому.
— Айяр, а почему ты меня о выжженном цветке ничего не спрашиваешь?
— А что спрашивать? Захочешь — сам скажешь. Нет — зачем заставлять говорить ложь.
