— Сказал про купца Казантула, а еще про слухи о заговоре.
— Это полная чушь, — отмахнулся Руфус. — Во всей Империи не найти человека, более верного императору. И за эту верность жалованы Казантулу горы и все сокровища в них.
— Горы? — Я усмехнулся. — А скарбники знают об этом?
— Скарбникам и не надо знать.
Он замолчал, глядя в хрусталь панелей.
— А у вас есть идеи? — спросил я.
— Думаю, это Огнард, — ответил начальник стражи.
— Воевода?
Руфус кивнул.
— Был один случай, еще три года назад. Все о нем знают, но вспоминать не хочет никто.
Казначей сцепил пальцы домиком и подпер подбородок двумя указательными пальцами.
— Город рос очень быстро, и комендант Аскольд послал в столицу запрос — на пушки, трех архимагов, а еще на пополнение гвардии. Прислали полсотни ратников…
Он усмехнулся.
— Ратников! Все мальчишки, едва-едва могут удержать меч. Нас ведь в столице, знаете ли, не жалуют; если иногда и расщедрятся, так чего похуже пришлют.
Я вспомнил, что тот парнишка, Аксен, тоже прибыл в Малахит три года назад.
Значит, с этим отрядом.
— Пару дней спустя, — продолжал казначей, — Огнард повел их в степи. Далеко, куда и орки не заезжают. Не было их неделю, потом вернулся один. Сказал, мол, напало на них Снежное существо — и все полегли.
— Все новобранцы? — нахмурился я. — Полсотни?
— Да… а главное, — у Огнарда ни царапины, ни вмятины на доспехе, — словно он в бою-то и не бывал. Я сразу понял, что здесь дело нечисто. С Аскольдом говорил, да без толку, он, ежели упрется, дубиной не прошибешь.
Руфус задумался.
— И главное, не могу понять, то ли он знает, что с отрядом случилось, а мне говорить не хочет. То ли просто Огнарда покрывает, они еще по Реке знакомы и друг друга не выдадут.
— Значит, все новобранцы погибли?
— Один остался; да вы, поди, его на конюшнях видели. Аксен, он всегда был хлипким, а как через портал перешел, заболел сильно, чародейство впрок не пошло. Думали, умрет; у нас тогда ни лекарей не было, ни союзников среди орочьих колдунов.
Он посмотрел на погасшую карту.
И я понял, сейчас у Руфуса хватает в степи союзников, может быть, даже тех, что пойдут с ним против Аскольда.
— Огнард тогда сказал, что мальчишку надо вернуть обратно в столицу. Но я возразил. Вторая телепортация его бы просто убила. Вот Аксен и остался в городе; думали, что умрет, а болезнь его и спасла.
Казначей помолчал немного.
— С тех пор воевода его от себя не отпускает. Словно боится, что последний из новобранцев погибнет. А может быть, Аксен что-то знает, чего знать не положено.
— Значит, вы не поверили в историю о Снежном чудовище?
Руфус вскинул глаза.
— А зачем воеводе вести новобранцев в степь — одних, без опытных ратников? И почему Димитриса он не взял с собой? Тот был в ярости и даже послал бумагу государю-императору…
Казначей усмехнулся.
— Помню, Огнард с Аскольдом сильно перепугались, когда об этом узнали. Комендант тогда на Димитриса всех собак спустил — как, мол, посмел через головы командиров самого императора беспокоить? Да только Димитриса непросто запугать; он лишь молчал и смотрел так злобно, что Аскольд своими словами и поперхнулся.
— И что бумага?
— Да ничего. Я уверен, она и не дошла до государя. Какой-нибудь боярин ее мельком проглядел и выбросил вон. Им, из столицы, что пять десятков наших погибнет, хоть пара тысяч — все ничего. Лишь бы адамантий присылали исправно, а мы и присылаем.
Руфус кивнул головой в такт своим мыслям.
— Только с тех пор новобранцев нам не присылали. Огнард был недоволен, с Аскольдом много шептался, но больше запросов в столицу не слал. Значит, выводы все же были сделаны.
— Бояре любят поспешать медленно.
— Да. И вполне возможно, что дознаватель Боррояр приехал именно для того, чтобы расследовать ту историю; Огнард перепугался, вот и убил его. Это было просто, — все двери охраняли его гвардейцы. Они преданы воеводе даже больше, чем государю-императору…
Казначей хотел сказать еще что-то, но небольшой переговорный кристалл, стоявший на дальнем столике, вдруг запылал багряными огнями.
— Слушаю, — проронил Руфус, коснувшись пальцами заговоренного камня.
— Началось, командир.
Голос стражника был напряжен и испуган.
— Все, как вы и сказали. На главной рыночной площади.
— Клыки Стрибога, — прошептал чуть слышно начальник стражи. — Да помогут нам теперь боги…
Он коснулся кристалла, и тот погас.
Глава 3
1
Руфус швырнул об пол малую хрустальную сферу, и мы оказались на городской площади.
Люди кричали и в ужасе разбегались.
Многие падали на колени и жарко молились. Другие прятались, третьи замерли не в силах пошевелиться, охваченные первобытным страхом.
Над площадью клубилась тьма.
Алые звезды метались безумным водоворотом. Белые холодные молнии низвергались с черного неба.
— Горе нам! — бормотали люди. — Боги, боги явились нас покарать!
— Эх, если бы это были и правда боги, — чуть слышно процедил Руфус. — Их бы я боялся гораздо меньше.
Тяжело заскрипела сталь.
Высоко в воздухе воспылал металлический треугольник.
Руны зла и отчаяния сияли на нем. Рядом появился второй и третий — со злобным, яростным лязгом, словно медленно раскрывались огромные веера.
Круг медленно сомкнулся, и бронзовая платформа зависла над городской площадью.
— Смилуйтесь, смилуйтесь над нами! — кричали люди.
Все взгляды были прикованы к парящему кругу.
Бешено загремел и раскатился гром.
Молнии заметались во тьме.
— Преклоните колени! — пронесся над площадью рокочущий грозный голос.
На парящей платформе появилась прекрасная девушка в черных кожаных доспехах.
Ее глубокие, сапфировые глаза смотрели дерзко и вызывающе. Казалось, именно в них рождаются молнии.
Алый чувственный рот слегка изогнулся в гордой, презрительной улыбке.
Черные волосы волной рассыпались по плечам. Топ с декольте подчеркивал высокую, изящную грудь. Эполеты с отделкой в форме когтей прикрывали плечи.
Юбка, из кожаных полос с колдовскими золотыми заклепками, защищала длинные, стройные ноги в ботфортах.
