Он спохватился и быстро заковырнул лишнее око обратно в голову.
— Ну, то есть двух. Я, может, и рожден слаймом, но сделал в жизни свой выбор и гордо зову себя человеком, а ты, недомерок-гном, как лилипутом был, так и сдохнешь.
Торвальд с отвращением сплюнул и снова снес ему голову.
— Обычно они небуйные, — пояснил инженер, — но стоит им увидеть девушку, сразу мозги вскипают.
Граф Тадеуш рывками, словно вода кипела, отращивал себе новую голову. На сей раз гораздо медленнее.
— У слаймов нет женщин, — заметил гном. — Рождаются почкованием. Их обычная форма — лужица слизи с тремя глазами. Но если захотят, могут принять любой вид. Эти, что живут на верхнем ярусе, считают себя людьми.
— Так он ненастоящий граф? — спросила Оксана.
— Во мне течет голубая кровь, — гордо ответил Тадеуш.
— Конечно, ведь ты ее выпил, — отозвался гном. — В первый год, как мы город строили, приехали к нам беглый король Станислав и парочка его дворян, от революции прятались.
От слова «революция» инженера кисло перекосило.
— Хотели здесь поселиться, да в первую же неделю сгибли; крылатый вепрь задрал, неподалече от города. Тогда здесь все по-другому было, и степные твари порою подходили к самым стенам.
Гном зашагал вперед.
— Не было у нас кладбища, вот тела в коллектор и скинули, да слаймы их и сожрали. Вот теперь считают себя дворянами.
— Я дворянин, — с достоинством подтвердил Слайм.
— Ты сожрал мозги дворянина, а это большая разница, — возразил Торвальд. — Вот скажи, что было с тобой в Варнавии? Кто твои отец, мать? Как выглядит царский дворец?
Тадеуш с достоинством отвечал:
— Хоть я не помню ни дня из своей прошлой жизни, моя душа, моя сущность, остались прежними, скажи, будь ты быкопоклонником и верь в переселение душ, разве бы удивлялся, что, пройдя колесо сансары, ничего не знаешь о своем прежнем перерождении?
Торвальд покачал головой.
Видно, быкопоклонников он тоже не очень жаловал.
— Лучше ответь, Тадеуш, чего ты у ворот околачивался? Ты у короля своего первый помощник, зачем тебе нищих грабить?
— Так ведь грабить нищих — первая забота государевых слуг, — отозвался слайм. — Разве вы, люди, не так же поступаете?
— Он прав, — кивнул я.
— Прекратите, — сердито буркнул Торвальд. — А ты скажи лучше, пан Тадеуш Сопливый, кто мои руны защитные посковыривал?
— Я? Что? Да я никогда! — забулькался жижей слайм. — Как можно, гроссмейстер Торвальд! Руны держат стены нашего мира, без них же тут все разрушится и в прямом, и в переносном смысле.
«А вы сможете вырваться отсюда и расползтись по городу, — подумал я. — До сих пор вас держат ворота и кусты-людоеды. Но если проломить своды…»
— Значит, ничего об этом не слышал? — спросил Торвальд.
— Вы лучше спросите круля Станислава. Он знает все, что происходит в коллекторе.
3
Узкий тоннель уходил все глубже под землю.
Идти здесь можно было только поодиночке, а запах гнили и мусора становился все сильнее.
Под ногами хрустели панцыри звездчатых тараканов, когда они вырастают, то лопаются, распадаясь на десятки крошечных паразитов.
— Круль Станислав правит во всем коллекторе, — хвастливо говорил слайм. — Он над всей кикиморью, тысяченожками и крысогоблинами хозяин, а мы…
Он с важностью повернулся вокруг своей оси, отчего гном Торвальд, шагавший следом и не успевший затормозить, врезался Тадеушу прямо в измазанный слизью и протухшим киселем плащ.
— Мы его славные шляхтичи, — продолжал слайм, прервавшись лишь для того, чтобы вынуть изо рта большую пиявку, — и трудимся во имя процветания нашей родины.
— Нет у вас родины, — сварливо пробурчал Торвальд, тщетно пытаясь стереть с лица протухший кисель. — Вы живете в огромной куче отбросов.
— А это можно сказать про любую родину, — живо возразил слайм, — ежели не любить ее всем сердцем.
Впереди открылась большая зала, и в первый момент я подумал было, что это тронная, но сразу же мы увидели трех стражников-крысогоблинов верхом на больших рогатых лягушках.
У каждого в руке была длинная, чуть проржавевшая пика, на головах — мятые и кое-как выправленные шлемы.
Лохматые тела затянуты в кольчуги грязно-серого цвета, где звеньями служили черепа мокриц и тарантулов.
— Это королевская стража, — пояснил слайм. — Денно и нощно несут дозор у царской светлицы, за что после дежурства исправно получают бадью отменных помоев.
При виде Тадеуша всадники взяли «на караул», а он приветствовал их, с важностью махая ладонью, отчего та в конце концов отвалилась и отлетела к дальней стене.
— Круль Станислав без отдыха занят государственными делами, — сокрушенно вздохнул Тадеуш, открывая створки дверей. — Не знаю даже, сможет ли он отвлечься и принять вас, любезный гроссмейстер Торвальд.
Инженер покрепче сжал свой молоточек.
— Если не сможет, я снесу ему голову. Авось потом передумает.
Хозяин Верхних коллекторов и впрямь был погружен в ответственную работу — он копался в мусоре.
Прямо перед ним стояла большая, запряженная енотом повозка, наполненная отбросами.
— Сапог, хороший сапог, — бормотал король. — Оставлю его себе. А этот вот каши просит, отдам министру финансов.
Услышав шаги, Станислав резко поднял голову, и его глаза заболтались в слизи лица, как желток в сыром белке.
— Простите, ваше величество, — поспешно затараторил Тадеуш, — пришел пан гроссмейстер Торвальд и просит аудиенции.
Круль был похож на Тадеуша, оттого что слаймы, хоть и могут принять человечью форму, лица себе слепить не умеют, не говоря уже о том, чтобы поддерживать его всегда одинаковым.
Если присмотреться, то можно было понять — для своей одежды Станислав брал самые дорогие и модные из обносков, но теперь они все пропитались слизью и мало чем отличались от наряда Тадеуша.
На макушке круля поблескивала корона, удивительно похожая на настоящую; под собственной тяжестью она глубоко провалилась в голову, так что торчали только инкрустированные зубцы.
Зала была большой, но слишком унылой.
Росписи на стенах поблекли, пол измазан грязными пятнами, свечи в высоких шандалах покосились и почти все погасли. Станислав их зажигал только потому, что так поступают люди, а сам, подобно всем слаймам, хорошо видел в темноте.
— Прошу аудиенции? Еще бы я не просил чего-то у вас, свалочные отбросы, — мрачно проговорил гном. — Ты мне объясни, круль, что стало с моими рунами?
