Маг парил высоко над полом в позе лотоса и шептал заклятия каббалы. Глаза его были закрыты. Белые искры переливались на стенах камеры. Вихри, золотые и алые, вились вокруг волшебника.
— Что это? — резко спросил Димитрис. — Отчего не наложили руны Бессилия?
— Шесть наложили, — отвечал Улхарь. — Маг наш сказал, что больше нельзя. Иначе перекрытия лопнут.
Молодой офицер подошел чуть ближе.
Он знал, что это опасно, но какая-та сила неудержимо влекла его вперед.
Лицо колдуна казалось расплавленным.
Кожа тонкими струйками стекала с него, дымилась и нарастала снова. Волосы выстрижены в три круга, один внутри другого.
Правая ноздря была выдрана, а в плечи закручены четыре серебряных штифта, чтобы лишить черномага астральной силы.
— И со всем этим он еще так силен? — прошептал Димитрис.
Маг открыл глаза.
В долю секунды черный колдун оказался возле решетки. Впился в нее дрожащими пальцами и упер в Димитриса взгляд.
— Ты сын лорда Мортерна? Я узнаю тебя…
Юный офицер отшатнулся.
Быстрая, безумная улыбка пронеслась на лице у мага.
— Я знал твоего отца… Вы похожи. Очень! Те же глаза, тот же упрямый лоб. Помню, как лорд Мортерн летел перед нами в битву, на белом крылатом единороге…
Чародей закашлялся смехом.
— А вот когда бой начался, чегой-то исчез сиятельный полководец. Не видел я его больше до того часа, как раненых сбирать стали…
Димитрис в упор посмотрел на мага.
И уже хотел уйти.
— Хочешь знать правду?! — крикнул чародей. — Правду о том, что было на этой войне? За что мы сражались на самом деле? Правду о том, чем она закончилась?
Молодой офицер обернулся.
— Правду? — спросил он. — Ты знаешь правду?
— О да…
Тихий безумный смех заструился в камере узника.
— Я там был… все видел… Я был одним из тех, кто создавал Великую Ложь. Иначе как, ты считаешь, я оказался бы здесь?
— Ты здесь потому, что татьствовал на дорогах, — резко произнес Димитрис. — Резал глотки прохожим и портил сельских девиц.
— И это было, — скромно кивнул колдун. — Но уже потом. А сперва они…
Его глаза метнулись куда-то в сторону.
— Назвали меня предателем, хотели убить, там, без суда и следствия, на Черной Реке. Просто я много знал. Знал о Великой Лжи. Мне удалось сбежать, да, так я и стал разбойником. Но вот здесь…
Он постучал себя по виску крючковатым пальцем.
— Здесь спрятаны все ответы. Ты хочешь их узнать, сын лорда Мортерна? Завтра меня казнят, сожгут на костре, я это хорошо знаю. А ты? Я твой — последний шанс услышать ответы…
— Думаешь, что я тебя отпущу? — спросил Димитрис надменно. — Нарушу закон и клятву в обмен на пару историй?
— Нет, — зашептал колдун, — и это самое главное. Тебе ничего не придется делать, лишь выслушать. А я, сгорая на костре, стану хохотать, ибо ты будешь знать правду и сможешь ее передать другим.
— Не дело это, сынок, — негромко проронил свирфнебблин.
Он взял Димитриса за руку, хотел отвести от камеры.
И сам не заметил, как назвал офицера.
— Не слушайте сумасшедшего. Кто знает, вдруг в его болтовню прошиты злые заклятья, и вы, сами того не ведая, станете их носителем? Я повидал немало, и не такое…
Розыскной стоял неподвижно, глядя на мага.
Димитрис и сам не знал, хочет ли выслушать рассказ безумного пленника.
Может, не окажись рядом седого свирфнебблина…
— Конечно, вы правы, Улхарь, — ответил молодой офицер.
Он с трудом оторвал свой взгляд от глаз колдуна — те словно притягивали его.
— Наложить на двери руны молчания.
С этими словами Димитрис зашагал прочь.
— Да я и так уже два раза накладывал, — забормотал тюремщик. — Не помогают; эх, начерчу еще раз…
Медленно, с трудом, словно шагая по глубокому снегу, Димитрис подошел к лестнице.
Кровь его стучала в висках, губы похолодели.
«Я был одним из тех, кто создавал Великую Ложь, — сказал смертник. — Только я знаю все ответы».
Что он имел в виду?
Какой поганый секрет зарыли боярские воеводы в болотах возле Черной Реки?
«Ладно, — подумал молодой офицер. — Я его выслушаю. Большого вреда не будет; если солжет, я сразу это пойму. Но если поведает правду…»
Он вновь направился к камере и хотел было уже окликнуть волшебника, но в этот момент скрипучий, сдавленный голос окликнул его из сумрака:
— Лорд Мортерн?
Димитрис в бешенстве обернулся.
Кто осмелился назвать его так?
На ступеньках стоял боярин.
Алая бляха имперского дознавателя сверкала на широкой груди.
— Лорд Мортерн, — повторил он, коротко поклонившись.
Юный офицер снова дернулся.
Еще не успел привыкнуть.
— Я сожалею о том, что случилось с вашим отцом, — вкрадчиво произнес дознаватель. — Великий был человек и храбрый офицер. Броситься на меч — вот смерть настоящего дворянина!
Димитрис ничего не ответил, только скрипнул зубами.
— Боррояр, — негромко произнес розыскной. — Что привело вас в острог? Я слышал, вы еще на Черной Реке.
— Война закончена, и мне там больше нечего делать.
Он спустился по выщербленным ступеням.
— К вам привезли черномага, верно?
— Да, — отвечал Димитрис.
Им со свирфнебблином стало ясно, что Боррояр знал обо всем заранее, даже нумер яруса, где держали волшебника.
— Утром он должен быть казнен, — сказал дознаватель.
— Знаю, — Димитрис снова кивнул.
— Я здесь, чтобы провести обряд очищения.
Боррояр коротко улыбнулся.
Хлопнул в ладоши.
— Приступим, господа.
Он зашагал по темному коридору.
6
— Обряд очищения? — переспросил свирфнебблин испуганно.
— Сейчас? — Димитрис нахмурился. — Мы делаем это утром, перед самой казнью.
— Возможно, — отвечал Боррояр, — но нет причины тянуть; у меня мало времени. Утром я должен ехать в Золотой Дол; мужичня там принялась бунтовать.
Его лицо снова озарилось улыбкой.
— Чернь очень неблагодарна, милорд. Они роптали, что их забривают в армию и посылают служить на Реку; а теперь, Стояние там закончилось — людям бы ликовать и молиться во здравие государя-императора; так нет же, вновь мятежничать начали.
