Сегодня Энтиору не нужны были признания этого убийцы и предателя, приговоренного к смерти судом Лоуленда. Ему нужна была сама смерть, чтобы согласно плану, разработанному совместно с сестрой, откровенно доложить Верховному Маршалу о мучениях и гибели жертвы, неся на себе отзвук ужаса и крови для большей достоверности. Выносливый узник нужного блондинистого окраса и комплекции пришелся очень кстати.
Положив для начала на жаровню небольшие клещи и пяток игл разного калибра, вампир сплел заклинание связи и позвал:
– Мелиор!
Заклятье померцало, словно абонент несколько секунд решал, отвечать или нет, а потом все-таки активизировалась, и явило Энтиору некий контур, укутанный сумраком. Очертания его слабо напоминали гибкую фигуру Бога Коллекционеров. Ночное зрение вампира, не пощадив хозяина, безжалостно проникло в полумрак и явило совершенно шокирующее, почти безобразное зрелище.
Внешность элегантного, утонченного, аристократичного принца Лоуленда, так гордившегося своей красотой, претерпела ужасающие метаморфозы. Тонкие нервные пальцы стали столь пухлыми, что на них уже не налез бы ни один перстень из богатой коллекции, утонченные контуры лица оплыли, появился второй подбородок, а поджарый живот превратился в настоящую жировую подушку, которую не мог скрыть даже просторный шелковый халат, в который закутался Мелиор. Шокированный Энтиор даже забыл, о чем собирался поговорить с братом. Он лишь озадаченно покачал головой и промолвил, осторожно подбирая слова:
– Возможно, критика неуместна, но Мелиор, твоя прежняя комплекция более соответствовала моим эстетическим предпочтениям.
– Моим тоже, – расстроенно процедил принц, отправляя в рот маленькоепирожное в шоколадно-ореховой глазури. – И когда я вычислю мерзавцев, сбивших мне метаболизм, им придется заплатить с лихвой за все мои неудобства, – с задумчивой уверенностью в своих силах констатировал Мелиор. Смакуя пирожное, одновременно бог продумывал все этапы мести нечестивцам, осмелившимся надругаться над его совершенной красотой.
Почему-то принцу казалось, что без родственников здесь не обошлось. А кто еще осмелился бы так напакостить Лоулендскому Пауку, зная его мстительность и любовь к ядам? Но месть пока была лишь отдаленной перспективой, для начала богу следовало разобраться с наложенным на него заклятьем и вернуть былую форму. Пакостники подошли к надругательству над Мелиором творчески, выбрав период его уединенного пребывания в мире с иным, более быстрым течением времени. Они не только запутали ему настройку метаболизма, способствовавшего сохранению фигуры Бога Гурманов, но и добавили к нему чары иллюзии, притупившие бдительность самолюбивого бога настолько, что он заметил изменения в своей внешности только тогда, когда стало уже непоправимо поздно.
– Элия сейчас в Лоуленде, – намекнул Энтиор, проверяя, насколько раскалились инструменты.
– Я приму к сведению, – кивком поблагодарил брата Мелиор, самоуверенно полагавший, что справится с заклятьем своими силами, и поинтересовался:
– А что именно ты желал со мной обсудить?
– Малыш принес в Лоуленд новую моду, и Элия нашла его прическу оригинальной, – высказался вампир и коротко обрисовал фасон 'выстрижки' Лейма.
– М-м-м, – задумался Мелиор, прекрасно понимая серьезную проблему, вставшую перед братом: признать или проигнорировать новое веяние. – Ты полагаешь, у сего нововведения есть будущее? Возможно, возможно… Если мы приложим к нему свои несомненные таланты… Имело ли выстриженное место на виске юноши какую-то определенную конфигурацию?
– Пожалуй, оно отдаленно напоминало стилизованное сердце, – поразмыслив, признал Энтиор, снимая тонкими щипчиками с углей ярко красную малую иглу. – Мы намерены поиграть с разнообразием форм?
– Почему бы и нет, – тонко улыбнулся бог, скрещивая на груди пухлые руки. – Я думаю, тебе пошла бы капля или звезда?
– Стоит проверить, – самодовольно подтвердил Энтиор, не спеша загоняя под ноготь большого пальца пытаемого длинную раскаленную иглу, не только причинявшую боль, но и тут же запекавшую кровь, чтобы жертва не теряла драгоценной влаги раньше отмеренного времени. Мужчина задергался, но мучительный стон был заглушен профессионально воткнутым кляпом. – А что если их слегка оттенить цветом?
– Оригинальное предложение, – одобрил Мелиор, пока Бог Боли подбирал молоточек, чтобы раздробить пару суставов на пальцах преступника и откладывал в сторону клещи, предназначенные для выдергивания ногтей.
'Все-таки, чего-то тут Творец в величии своем недодумал, – рассуждал Элегор, бесцеремонно выставленный принцессой из апартаментов и вынужденный под 'страшной' угрозой ареста вернуться в свой замок. (С леди Ведьмы сталось бы исполнить такое душевное обещание, а молодой бог ничто не ненавидел так жестоко, как запреты, замки и клетки!) – Чтобы даже самые лучшие, такие трезвомыслящиепарни, как Лейм, становились такими бешеными, когда дело коснется баб! Это ж надо, накинулся на меня, как ненормальный! – герцог удивленно коснулся изрядно набитого лица, оглядел себя в широком зеркале ванной и поморщился, подсчитывая синяки и ссадины. – Да еще, кажется, пару ребер сломал! Вот уж воистину Нрэнова выучка!
У бога до сих пор в голове не укладывалось, что Лейм, такой умный, тактичный, такой предусмотрительный, уравновешенный Лейм, вечно удерживающий друга от опасных авантюр и вытаскивающий его за уши из самого пекла, сам кинулся в драку! И было бы из-за кого? Из-за Леди Ведьмы! Только б ей, стерве, удалось вправить кузену мозги. Уж теперь-то сама увидела, как парень свихнулся. Должна помочь!
'Вот только, даже если поможет, – трезво признал дворянин, накладывая на ссадины мазь из баночки, которыми его регулярно снабжал все тот же принц, и задирая рубашку, чтобы густо намазать ребра. – Лейм все равно еще не скоро забудет, как я его сестрицу разлюбезную обкладывал и ему самому навешал. Вечно эти бабы промеж мужчин встревают и дружбу настоящую разрушить норовят. Да, пожалуй, нам сейчас лучше не встречаться, чтобы окончательно не рассориться. Пускай отойдет немного, поостынет, а я пока куда-нибудь подальше смотаюсь. Вон, к полосатому, что ли заглянуть? А и правда, книги я ему давно уже обещал забросить, отложил даже, а все недосуг выбраться было. Заодно прогуляюсь, вытряхну из башки все эти виноградные дела, а то скоро, ей-ей, лоза из ушей полезет. Точно! Никакой телепортации, так поеду! Развеюсь!'
Одержимый новой идеей Элегор закрыл баночку с целебной мазью и понесся в библиотеку с такой скоростью, будто полагал,что стоит ему задержаться хоть на секундочку, и там разгорится пожар или, чего доброго, его успеют потушить или зажечь без него.
Глава 6
Благородное дело
Будь мрачные, гневные мысли Нрэна металлом, их эквивалентом стал бы расплавленный свинец, что льют на головы атакующих защитники осажденной крепости. И свинец бы этот прожигал не только плоть, но и кости, камень и сталь. Бог сам чувствовал, что переполняющие его гнев и страсть кислотой разъедают мятущуюся душу. О! Если бы он мог выбросить Элию из головы, забыть навсегда о прекрасной богине, поработившей его сердце! Явись в этот миг Нрэну Великий Творец, бог знал бы чего пожелать. Но никакого чуда не было даровано ревнивому принцу, даже милость забвения и та бежала от него, вероятно, убоявшись мрачного вида мужчины.
