Элия развернула лист и окинула взглядом указания, весьма похожие на завещание, накарябанные 'предусмотрительным' герцогом. Пообещав себе непременно дать негодяю приличную затрещину, принцесса подняла глаза от листка и, небрежно бросив его на стол, словно подчеркивая ненужность подобной литературы, протянула:
– Милый, понимаю, почему ты так встревожился! – приблизившись к кузену, женщина положила руку ему на плечо и нежно погладила.
– Не надо играть со мной в эти игры, Элия, – резко шагнув в сторону из-под ласковой руки принцессы, рыкнул Лейм, и теперь она уже явственно уловила в его глазах, бывших прежде тихими лесными озерами, игру красного пламени, словно отсвет даже не костра, а магмы из жерла вулкана. – Я люблю тебя и отдал бы многое, если не все, за твою ласку, но не используй своих чар для отвлечения внимания. Говори!
– Никаких чар, милый, – покачала головой Элия, стараясь скрыть удивление от резкой выходки кузена. – Элегор сейчас далеко и укрыт столь искусно, что мы не можем ни видеть, ни слышать, ни ощущать его. Все правильно, все так, как надо. Я обещала дать тебе всю информацию и дам ее после его возвращения, не раньше. Ты же не хочешь, чтобы эта бумажка, – принцесса иронично кивнула в сторону смятого листка, – была использована по назначению. Жди! Не стоит мне грозить, родной, – в голосе принцессы промелькнула нотка печали о нежном невинном юноше, никогда бы не посмевшем хамить сестре, – бесполезно для твоих целей и плохо скажется на моем отношении к тебе.
– К демонам отношения! – сведя брови в мрачном изломе, грозно громыхнул Лейм и стукнул кулаком по столу.
Крепкая темная, все еще источающая легкий терпкий аромат, пластина дерева толщиной в четыре пальца, бывшая свидетельницей подчас весьма темпераментных объяснений, не выдержала. Изрядный кусок отломился от левого края столешницы, безвозвратно испортив строгую гармонию простой формы.
– Следующий стол я закажу из камня, полагаю, нефрит подойдет, – задумчиво обронила принцесса, коснувшись ноготком разбитой доски.
– Я оплачу тебе стол, – почти брезгливо фыркнул юноша и сурово продолжил: – Не к лицу тебе, Элия, шантаж на эмоциях.
– Шантаж? О нет, дорогой. Я сказала тебе, о чем думаю. И повторю еще раз, жди. Ничего нового сейчас все равно не узнаешь, как не упрямься и не бушуй, – прохладой повеяло от речи богини, она начинала слегка раздражаться.
– Это не угрозы, Элия. Для этого ты, увы, слишком дорога моему сердцу, – горько признал Лейм, поддев носком туфли кусок деревяшки, и с силой сжал кулаки. – Но если я узнаю, что Гор был в беде, я мог помочь, а ты промолчала – никогда не прощу, не смогу.
– Я выслушала тебя, а теперь, если возможно, прошу покинуть мои апартаменты, кузен, – отстранено, как чужому сказала богиня, не подавая на прощанье руки и не делая попытки приблизиться.
– Сейчас. Не терпится остаться наедине с Нрэном? – жестокая, беспощадная язвительность тона одним махом обрушила остатки устоявшегося представления принцессы о кузене, Боге Романтики. Она ничуть не соответствовала даже холодной практичности, временами нападавшей на Лейма, как Покровителя Техники.
– В настоящий момент его общество будет гораздо предпочтительнее твоего, с толикой печали констатировала Элия, скрестив руки. – Тебе же мой совет: выпей бокал подогретого вина и ложись спать. Утром все будет выглядеть по-другому.
– Не стоит строить из себя добрую нянюшку, кузина, не то закончишь предложением почитать мне на ночь сказочку, а я могу и согласиться, Нрэна удар хватит, – жестоко бросил Лейм и процедил: – Прекрасной ночи, Элия, если она сможет быть для тебя такой.
Метнувшись к кузине, он схватил ее руку, поцеловал, почти укусил ее, и стремительно вышел из кабинета, хлопнув дверью не настолько, чтобы та рассталась с крепкими петлями, но близко к тому.
'О Творец, такое впечатление, будто Лейм одержим, если бы я не чувствовала его истинной сути, души, вызвала бы Клайда… Ничего не понимаю. Неужели он настолько встревожился из-за Элегора? Или это просто повод, и всему виной запоздалый кризис взросления? Перепады в настроении и силе, а я явственно чувствовала несколько скачков, весьма характерны для этого периода. Бедный мальчик, надо за ним следить повнимательнее…'
Элия, знавшая твердо, что кузен не пьет и не употребляет никаких наркотических средств, была искренне озабочена его самочувствием, но поскольку Лейм был не в настроении принимать какую-либо помощь, богиня не стала ее навязывать, дабы не усугублять состояния молодого бога.
Проследив за стремительным и гневным исходом Лейма из кабинета принцессы, Нрэн, даже не слышавший ни слова из состоявшегося разговора, мгновенно просек, что мальчик и с предметом своего поклонения общался ничуть не вежливее, чем со старшим братом. А уж увидав отколотый кусок стола, невозмутимый бог удивился по-настоящему:
– Какая муха его укусила? – задался мужчина более кратким, но в целом схожим с тем, что пришел на ум возлюбленной вопросом.
– Очень большая, злая и чрезвычайно ядовитая, – предположила богиня и покачала головой, растирая невольно пережатое кузеном запястье. – Не знаю, что и думать, дорогой, никогда его таким не видела.
– Детская невыдержанность, – буркнул Нрэн, как-то разом позабыв о ни в чем неповинной двери, разнесенной в мелкую щепу им самим всего несколько недель назад.
– Скорее уже взрослая, – возразила прекрасно все помнящая принцесса, невольно гадая, канул ли безвозвратно в прошлое любимый ею нежный, чуткий кузен, или до него еще можно достучаться. – Ясно, Лейм переживает за друга, но до такой степени? Надеюсь, это не пророческое беспокойство, – вздохнула Элия, разведя руками.
Лейм, конечно, озадачил ее резкой реакцией и даже чуть-чуть напугал, однако младший кузен, какая бы дурь не взбрела ему в голову, находился сейчас дома, на родном Уровне, среди богов, способных оказать в случае нужды помощь и поддержку, даже вопреки его собственным бунтарским желаниям. Элегор же влип куда серьезнее, и тревожиться, если бы был повод, стоило именно за него.
– Как там, у герцога? – Нрэн никогда не стал бы спрашивать специально о сумасбродном Лиенском, да уж коли зашла речь.
– Надеюсь, так как должно. Во всяком случае, мы сделали для этого все возможное, – призналась Элия.
Она подошла к мужчине и уткнулась лбом в его плечо. Помолчала. С Нрэном, как ни с кем другим, можно было просто молчать, обретая безмятежную умиротворенность. Надежный, верный, неизменно любящий, пусть даже рухнут Уровни и Хаос воцарится во Вселенной, принц стал для Элии одним из самых прочных камней в фундаменте Мироздания, даже сам не подозревая о том. Вот и сейчас, простояв рядом с ним всего несколько минут, прислонившись к крепкому плечу, дающему хотя бы иллюзию полной безопасности, богиня обрела прежнее ироничное хладнокровие.
– Герцог ушел, нам остается только ждать, – заключила принцесса и пошутила: – Впрочем, это вовсе не значит, что нужно истирать мои великолепные ковры и паркет в нервическом шаге, бить хрусталь, орать друг на друга или ломать мебель. Никогда не слышала, чтобы все вышеперечисленные варварские действия служили залогом благополучного исхода дела. Словом, нет повода превращать ожидание в муку.
