Морванитов к делам старайтесь не привлекать, обходитесь своими резервами. Латам, твоя четверка в моем личном распоряжении. Задержишься после совещания и получишь новые инструкции.
Хочу еще раз напомнить: все упирается в людей. Если обстановка стабилизируется и двор сумеет восстановить прежний уровень влияния, нам придется вести себя очень тихо. Да, я рассчитываю на долгую гражданскую войну, на феодальную раздробленность страны, вспомните этот термин. Но и канцлер Ракава, и принц Коно показали себя очень хитроумными дипломатами. Они могут договориться между собой, и тогда наши предположения окажутся в мусорном ведре. При наихудшем варианте покровителей у нас не останется, а в число врагов войдут даже нынешние союзники.
Если это произойдет, восставшим придется бежать из страны.
Вадор в нерешительности замер перед входом в канализацию. С недавних пор его семья перебралась в деревню, к родне, но детство он провел в городе. Первое же, чему матери учили талейских мальчишек, — не спускаться под землю. В ход шли угрозы, порка, лишение ужина, многочасовое стояние в углу, запрет на прогулки и прочие наказания, измышляемые строгим родительским умом ради возможности удержать непослушных чад от опасных экскурсий. Но дети есть дети, и почти каждый пацан хотя бы раз в год исследовал старые, пронизывающие город насквозь тоннели.
Если кто-то пропадал, традиционно винили Ночную Хозяйку, хотя хватало и других опасностей. Шайки контрабандистов, хранящие внизу товары, мелкие уличные бандиты, устраивавшие там же схроны, сходки сектантов, с радостью приносившие в жертву Морвану случайных потеряшек. Как ни боролись с фанатиками стражники, искоренить напасть не удавалось, поэтому тайные алтари Повелителя Ада продолжали регулярно обагряться свежей дымящейся кровью. В канализации можно было напороться на мелких демонов, оставшихся со времен Чумы, или познакомиться с охотящимися на них отрядами храмовников. Причем неизвестно, какой встречи стоило страшиться больше.
И все-таки подлинными хозяевами талейских катакомб считались восставшие. Вампиры. Не дай боги сказать «упыри» — мигом голову откусят. Они неслышимо скользили во тьме по своим неведомым делам, неизвестно откуда появляясь и так же бесследно исчезая, диктуя условия прочим обитателям тоннелей. Остальные были здесь гостями, и те немногие глупцы, что осмеливались возражать отданному красноглазым пришельцем приказу, исчезали быстро и навсегда. Только немертвые ходили везде, обладали полной картой тоннелей и занимались тем, чем хотели, не обращая внимания на недовольство остальных обитателей мрака.
— Заходи, — слегка подтолкнул его в спину то ли проводник, то ли конвоир. — Бояться нечего. Теперь.
С последним утверждением Вадор мысленно согласился. Участи хуже, чем участь вампира, он представить не мог. Самое страшное с ним действительно произошло. «Подбодрив» себя подобным образом, он спустился вниз по ступеням и уже уверенно пошел следом за незнакомцем, тем более что идти было легко. Или просто мрак с сегодняшней ночи для него не являлся помехой?
Они еще дважды проходили по лестницам, с каждым разом глубже и глубже удаляясь от людских жилищ. Темнота делалась гуще, становясь непроницаемой даже для чувствительного зрения восставших, своды тоннеля опускались ниже и заставляли опасливо вжимать голову в плечи. Тем не менее периодически попадались следы ремонта, кое-где на пути виднелись свежие отметины деятельности разумных существ. Расчищенные стоки, сколы на камне, слишком новые по сравнению с общим видом стен, в одном месте проход выглядел недавно выдолбленным. Чем дольше они шли, тем более обжитыми и посещаемыми выглядели места.
Четырежды им на пути попадались другие восставшие, но заговорить с Вадором или его сопровождающим никто не пытался. Просто оценивающе смотрели на юношу, словно пытаясь понять, чего стоит от него ждать. Такое пристальное внимание пугало и раздражало одновременно, побуждая то ли попытаться бежать, то ли сделать какую-нибудь глупость. Наконец проводник остановился перед крепкой дубовой дверью, внимательно оглядел своего подопечного, ничем не выразив своего мнения по поводу его встрепанной внешности. Выданные инструкции были просты и лаконичны:
— К госпоже обращаться «госпожа Селеста», и никак иначе. На вопросы отвечать быстро, четко и коротко. Лгать — не советую.
После чего восставший постучал по дереву и, хотя Вадор никакого ответа не услышал, распахнул дверь. Проводник вошел первым, следом за ним, оробев, медленно переступил порог юноша. К его удивлению, комната была пуста. То есть не совсем пуста — посредине стоял большой массивный стол, вокруг которого по кругу расположились семь кресел, сбоку виднелся шкаф с какими-то бумагами и книгами, но больше здесь никого не было. Зато приведший его мужчина уже находился возле ведущего куда-то прохода в дальней стене и нетерпеливо манил рукой, зовя за собой.
Молодой немертвый торопливо прошел следом за провожатым — только для того чтобы оказаться в более уютном помещении. По крайней мере, обжитом. Обстановка здесь тоже роскошью не блистала, но сразу становилось понятно: здесь часто работают, возможно, даже живут. Хотя мебели тоже стояло не очень много и нигде не виднелось привычных безделушек, придающих уют и позволяющих судить о характере хозяина. Хозяйки. Небольшой, выглядящей молоденькой девушкой в мужской одежде, сейчас сидящей за столом с пером в руке и с отстраненным интересом рассматривающей нежданного гостя.
Парень при виде нее как-то даже растерялся и расстроился. В передаваемых боязливым шепотом легендах темная хозяйка города представала фигурой пугающей, окруженной ореолом страха и трепета. А тут… Девушка взглянула ему прямо в глаза, и желание спорить или сомневаться мгновенно пропало. От ощущения силы и воли, заключенных в маленьком хрупком теле, хотелось встать на колени, биться головой о пол, лишь бы отвести взгляд.
Первым заговорил сопровождающий:
— Новичок, мессена. Зовут Вадор. Восстал сегодня, убил лошадь, пришел в город, случайно повстречался со мной.
— Простолюдин? — Немертвая отложила документы в сторону. — Это хорошо, что простолюдин, с ними проще. Как ты умер, мальчик?
— Разбойники напали, госпожа Селеста. Я домой, в деревню, возвращался, госпожа Селеста.
— Бывает, — слегка кивнула девушка. — Повезло, что труп не порубили.
Только знать, способная провести сложные похоронные ритуалы или нанять жреца-мага, хоронила своих покойников целиком. В саркофагах, в фамильных склепах, как того требуют старые поминальные обряды. Простой народ от опасности получить родственника-восставшего избавлялся простыми же способами. Самым популярным считался огонь с последующим захоронением праха, на втором месте с колоссальным отрывом шло отрубание головы. В тех случаях, когда обстоятельства не позволяли поступить согласно традиции, тело старались изувечить как можно более жестоко: считалось, что покойники с серьезными ранами не восстают. Правильно считалось.
— Повезло-повезло, — еле заметно улыбнулась Селеста, заметив тень несогласия на лице мальчишки. — У тебя сейчас началась новая жизнь. Ты можешь исправить совершенные ошибки, учиться понимать людей, их достоинства и недостатки, слабости и силу. Вести за собой или оставаться в тени, постигать тайны вселенной или сражаться с тем, что ты посчитаешь злом. Перед тобой открылись тысячи путей, прежде невозможных для крестьянского мальчишки. Подумай об этом, Вадор. Морван дал тебе еще один шанс, так не потрать его впустую.
