Барди стоял на перекрестке трех важных дорог и потому контролировал их. Первый путь, из Талеи в Шаар, являлся старой постройкой, проходящей через три горных княжества, и привлекал особое внимание военных мыслителей. Ибо позволял, помимо контроля государств Фаризского хребта, проникнуть в западные регионы княжества Ланака, с недавних пор стремительно превращавшегося во вторую державу региона. Вторая дорога вела к рудникам Дезио и позволяла решать, у какой страны не возникнет проблем с наличием серебра. Учитывая, что этот металл идеально подходил для убиения расплодившихся повсеместно чудовищ и оттого считался стратегическим ресурсом — да и на практике являлся таковым, — получить его добычу в свое распоряжение стремился любой разумный правитель. И наконец, в Барди регулярно прибывали купеческие обозы из Ласкариса, уже сто лет являвшегося одними из немногих ворот на запад.
Род Лашей сумел извлечь выгоду из нежданного подарка Иррана Первого. Изначально Ласкарис строился как пограничная крепость, но благодаря мудрости и сметке своих владык превратился в настоящую жемчужину королевства. Торговцы ежедневно заключали здесь сотни сделок, обменивая привезенные с берегов Доброго моря товары на пригнанных из степи коней или меняя выкованные в Дезио мечи на редкие и оттого ценные семиреченские ковры. Отсюда изделия многочисленных ремесленников расходились по миру, обеспечивая своих создателей славой и деньгами, а правителей города — пошлинами, влиянием и властью. Сильный гарнизон следил за безопасностью торга, в чем ему немало помогала комиссия надзирателей, фактически внутренняя разведка герцога. Священники разных культов строили здесь храмы своих богов, сюда стекались наемники и просто авантюристы, на базарах из-под полы продавались книги по запретной магии и дурманящие разум травы.
Для того чтобы достичь Ласкариса, Селесте потребовалось шесть дней. Обычно дорога занимала куда больше времени, но в этот раз госпожа приказала не щадить коней и безжалостно загнала несколько пар животных, меняя жизни красивых и преданных созданий на драгоценное время. Лошадей, не боящихся нежити, воспитать сложно, но она не жалела о принятом решении, чувства подсказывали: она поступила правильно.
Город окутался страхом. Проезжая, Селеста чувствовала едкий вкус человеческих испарений, слышала перестук сердец торопящихся по домам людей, видела их напуганные мысли. Стражники у ворот выглядели подавленными, несмотря на солнечный день, и с тоской смотрели вслед отъезжающим повозкам.
Что же здесь произошло? Как могли всего трое упырей напугать такое количество народу? Обычно власть почти не обращала внимания на трупы городской нищеты, попрошаек, членов мелких окраинных банд и прочий сброд, полагая, что раз упыри делают работу стражи, то в чем-то даже полезны. Проблемы возникали, когда число жертв становилось неоправданно большим или умирал кто-то влиятельный. Богатый купец, дочь дворянина из герцогской свиты… Вот тогда репрессивный аппарат разворачивался во всю свою мощь.
Она отодвинула в сторону тяжелые занавески, выглядывая из окна. Плотная темная вуаль должна предохранить ее от жгучего солнца, но даже если несколько лучей проскользнут сквозь ткань, особой беды нет. Пару солнечных поцелуев она как-нибудь перетерпит. Сила восставшего напрямую зависит от его возраста, старейшие немертвые Талеи были способны на большее, чем их более молодые собратья. В отличие от Латама, лежащего сейчас в замаскированном ящике под ногами, Селеста без особого напряжения могла передвигаться днем и сохраняла трезвый рассудок. Впрочем, за все надо платить, и вечером она обязательно выйдет на охоту.
— Милейший, — щелчком пальцев подозвала она бедно одетого горожанина, стоявшего у стены. — Я впервые в вашем городе. Где здесь можно остановиться?
— Дык лучше «Чаши и Зеркала» гостиницы нет, милостивая госпожа, — залебезил оборванец. — Прямо по улице езжайте, как на вторую площадь выедете, там и увидите.
— Держи. — Селеста кинула мелкую денежку.
Заселение дворянки из небогатого, но древнего рода и ее свиты в лучшую гостиницу города прошло без эксцессов. Приехали, выбрали комнаты, занесли багаж — в том числе ящик Латама, — приказали наполнить ванну и слегка покапризничали. Селеста разыгрывала из себя молодую девушку, направляющуюся к родственникам и намеренную из любопытства задержаться в большом городе на тройку дней. Роль привычная, давно изученная и всегда срабатывавшая. Вот и сейчас приставленная в помощь госпоже служанка болтала, пользуясь возможностью поведать провинциалке жутковатые новости:
— Каждую ночь кого-то убивают. Уж и жрецы обряды провели, и стражники город перетряхнули, даже маги что-то там колдовали, а все без толку. Наемников в городе собралось — жуть! С тех пор как тех купцов погромили, упыри лютуют.
— Каких купцов?
— Ну, тех, которые упырей привезли, — сделала круглые глаза служанка. — Стража что-то узнала и пришла караван обыскивать. Стали повозки открывать, а в трех — гробы спрятанные! И в них упыри лежат. Они солдат поубивали, головы им поотрывали и в пещерах укрылись. Теперь каждую ночь выходят и из людей кровь пьют.
Последнюю фразу девушка произнесла тихо и с настоящим, непритворным страхом. В ее эмоциях преобладал испуг и легкая обреченность, Селеста даже пожалела смертную и после того, как отпила ее крови, не ограничилась обычным затуманиванием разума. Небольшое внушение, подкрепленное монеткой, — и служанка ушла довольная, не тревожась о том, как пережить сегодняшнюю ночь. Оставшись одна, немертвая завернулась в теплый халат и принялась раскладывать амуницию, ожидая наступления ночи. Приглашение посетить дворец, если таковое поступит, она решила проигнорировать. Сейчас другие приоритеты. С кем она не откажется побеседовать, так это с представителем Тайной стражи, ответственным за организацию облавы. В общих чертах картина ясна, но без подробностей незваных гостей не поймать.
Их трое. Каждый достаточно стар и силен, чтобы ходить днем и терпеть солнечные лучи столько времени, сколько требуется для поиска укрытия. Совместные усилия магов и жрецов, направленные на поиск восставших, не дали результата, а это уже пугает. Саттар правильно сделал, когда приказал трем более младшим восставшим, принадлежавшим к его — после гибели Зара — общине, уехать в другие города. Чужакам они не противники, а отправлять своих на заведомую смерть Селеста не любила. Хотя и приходилось за триста-то лет.
Поселившаяся в гостинице молодая дворянка развила бурную деятельность. До наступления темноты ее успел посетить портной, сапожник, торговец украшениями, несколько слуг в ливреях разных знатных родов, жрец и мелкий чиновник из городской управы. Наличие последнего объяснялось желанием госпожи получить какие-то документы по земельной тяжбе, ведущейся ее родителями, Такая активность, безусловно, вызывала восхищение у персонала «Чаши и Зеркала», но удивить никого не удивила — к семейным делам наследников знатных родов приучали рано.
Таким образом, к вечеру Селеста успела переговорить с посланцами местного отделения Тайной стражи и с парой представителей значительных городских группировок. Не считая своих личных осведомителей, конечно же. Картина складывалась странная. Восставшая не видела цели действий — поведения «гастролеров» она искренне не понимала. Зачем действовать так демонстративно-жестоко? Хотят запугать горожан? Богатая и знатная верхушка живет в благословленных знаками домах, проникнуть в которые без подготовки не так-то просто. Устраивать бойни в бедняцких кварталах… Особого смысла нет. Уже сейчас город наводнен отрядами храмовых стражников, наемных охотников на нежить, ищейками Академии, вооруженными вассалами аристократов. Причем с каждым днем их становится больше. Рано или поздно чужаки попадутся в часто сплетаемую сеть, их поимка — вопрос времени и денег. Против них играет система, уже сталкивавшаяся с бунтующими против установленного порядка восставшими, и фактор чужой территории, лишивший их поддержки смертных. Никакой опыт и сила вампиров не спасут. Интересно, сколько им лет? Зар был старым бойцом, его убийцы как минимум равны ему. Значит, не менее двух веков.
