– Нет. Зачем тебе знать? Абдула нет. Больше он к нам не придет.
– Мертв?
– Мертв.
Олра села на кровать, опустошенно глядя в пространство, потом пожала плечами и сказала:
– Он сам виноват, правда? Мы же не лезли к нему? Не трогали его?
– Не трогали, – усмехнулся Андрей. – Давай-ка спать, а? Я так устал сегодня, просто отваливается все. Есть хочу как зверь, но даже не до еды. Хочется упасть и забыться. Ты меня не буди завтра, ладно?
– Уже не завтра, а сегодня, – улыбнулась Олра, глядя на светлый небосвод.
– Тем более, – пробормотал Андрей, лег на кровать и тут же захрапел. Он и вправду устал: несколько преобразований, ранений, беготня, прыжки и удары – немудрено устать.
Олра с улыбкой посмотрела на храпящего мужчину, наклонилась и стала снимать с него сапоги. Андрей даже не проснулся – его сторожевая система в голове совершенно отдельно от его сознания оценивала ситуацию, и он знал, что тот, кто возится с его сапогами, не опасен. А раз не опасен – зачем просыпаться?
Олра хотела его раздеть, но махнула рукой – пусть так спит. Накрыла одеялом и осторожно легла рядом. Через десять минут и она спала, похрапывая не хуже любовника.
Проснулся Андрей только к полудню. И спал бы дольше, да голод разбудил. Голод, а еще голос Шанти в голове:
– Ну хватит дрыхнуть, что ли?! Эй, ты там живой?! Вставай! Иди лечи – у меня крылья отваливаются!
Андрей, кряхтя, сполз с постели и стал натягивать сапоги.
– Ты мое проклятие! Твоя мать специально сделала подлянку всему человечеству, отправив тебя в мир! Ты воплощенное Зло! Ты демоница!
– Хватит причитать, – хихикнула драконица, – иди полечи, да обедать пора. Время уже за полдень, а ты все валяешься! Я уже два раза позавтракала, два раза потренировалась – иди скорей, а то болит уж очень. Не злись.
Шанти сидела нахохлившись, и в ауре действительно мелькали искорки боли – правда, уже не так интенсивно, как раньше. Походя снял боль, восстановил мышцы – уже на автомате, в привычку вошло. Потащился вниз, посадив черную демоницу на шею и ворча, что, похоже, всю жизнь она так и будет его мучить и сидеть на шее.
Шанти хихикала и утверждала, что сидение у него на шее есть великое благоволение драконьего народа и он должен гордиться тем, что лучшие представители драконов удостоили такой чести простого человека.
Андрея это привело в совершеннейший восторг, он рассмеялся чуть ли не в голос и так и сошел вниз, улыбаясь.
Улыбка исчезла, когда он увидел в зале человека, которого ему меньше всего хотелось видеть. Это был Зирк.
Андрей напрягся и мысленно передал:
– Ты видишь, кто это?
– Еще не ослепла. Бить будем?
– Пока нет. Узнаем, чего ему надо.
Зирк о чем-то мило беседовал с Никатом. Вышибала был хмур, но, когда увидел Андрея, просиял:
– Так вот же он! Он со вчерашнего дня не выходил из трактира, как залег спать, так и дрыхнет. Опух весь со сна уже. Глянь, какой лохматый. Перебрал вчера, что ли?
Зирк внимательно посмотрел в глаза Андрею и негромко сказал:
– Садись, поговорим. Никат, оставь нас.
Никат с готовностью встал и встревоженно посмотрел на Андрея, но не произнес ни слова. Ушел в свой угол, где и замер, откинувшись на спинку стула и полуприкрыв глаза. Он весь обратился в слух, однако узнать, о чем говорят Андрей и Зирк, ему так и не удалось. А говорили они об очень, очень интересных вещах.
– И что будешь делать после? – коротко спросил Зирк.
– После чего? – Андрей пожал плечами. – Извини, не пойму, я заспался чего-то, как вчера залег спать, так и не вставал. Полдень давно прошел, да? Я закажу чего-нибудь. Тебе заказать? Поешь со мной?
– Позже. – Глаза Зирка были немигающими и холодными, как у кобры.
– Ну а я закажу, – добродушно улыбнулся Андрей. – О! Олра! Распорядись, пожалуйста, чтобы нам чего-нибудь дали поесть. Мы со вчерашнего дня ничего не ели.
– Это ты не ел, – усмехнулась Олра. – Как залег, так и дрыхнешь. А твоя подружка уже всю печенку в трактире слопала!
– Врет, врет! Всего-то пару чашек, – вмешалась Шанти. – Должна же я была массу наращивать?!
– Должна, должна, молчи. Олра, скажи, чтобы ей еще принесли, пусть облопается. Может, лопнет в конце концов, – хмыкнул Андрей.
– Сейчас покормлю вас, – кивнула Олра и, косясь на Зирка, ушла на кухню.
– Я тебя боюсь, – неожиданно заявил Зирк, – а когда я боюсь, то вынужден защищаться. А лучшая защита – что?
– Нападение? – хмыкнул Андрей. – А не прогадаешь?
– Боюсь прогадать, – серьезно ответил бандит. – Так убеди меня в том, что мне не надо тебя бояться.
– Как убедить? – рассеянно ответил Андрей, следя за приближающимися к нему подносами с едой. – Чем убедить?
– Чем-нибудь.
– Загадками говоришь. Ладно, что случилось? Зачем ты пришел? Почему Хасс тебя прислал, для чего? Говори открыто, хватит недомолвок. Я человек простой и прямой, как кинжал. Давай не будем словоблудничать, как Абдул.
– Никто меня не присылал. Я сам пришел. Теперь никто не может меня прислать. Нет Хасса. Убили его, когда он выходил из дома. Арбалетчик. Его, конечно, тоже тут же зарубили, а что толку? Труп. Арбалетчик что-то кричал о мести за хозяина. Я слышал, что у Абдула была милая практика – он нанимал знахарей и внедрял своим людям в сознание слепое повиновение и еще – приказ мертвой руки. Знаешь, что это такое?
– Нет, – ответил Андрей, принимая чашки с супом, пирогами, гуляш, пиво. – Ты поешь, поешь со мной. Не отравишься. Я травлю только врагов. А ты ведь не враг мне, так ведь?
– Еще не знаю, – усмехнулся бандит. – Теперь я во главе организации. Приказ мертвой руки – это когда человеку внедряется мысль о том, что за хозяина надо мстить. Мстить убийце хозяина. И человек берет арбалет, находит преступника и убивает его, не считаясь со своей жизнью. Не может не подчиниться приказу. Вот только почему один из телохранителей, по всей видимости обработанный Абдулом, решил, что виноват в смерти хозяина Хасс? С какого такого рожна?
– Да кто знает? – хмыкнул Андрей. – Вы же враждовали, вот он и решил после смерти хозяина отомстить.
– А откуда ты знаешь, что Абдул умер? – жестко спросил Зирк. – Если ты не выходил из трактира?
– Интересное дело! Ты битых полчаса намекаешь мне на то, что Абдул мертв! И что я должен подумать? Слушай, Зирк, расскажи мне то, о чем я не знаю, потом поговорим, ладно? А я пока поем. Как поем, я отвечу на твои вопросы, на какие смогу. Я ведь не много знаю. Например, абсолютно не в курсе, что твоего хозяина убили. Это стопроцентно.
– Думаю, не в курсе, – серьезно кивнул Зирк и, решившись, сказал: – Это же фактически ты его убил. Не сам, конечно, чужими руками. И вот как нам теперь с тобой быть? Потому я и спрашиваю: что ты будешь делать?
