– Хм… да, договоренности такой не было, чтобы не применять физическое воздействие, – глубокомысленно заметил Андрей, шагая вперед и похрустывая галькой, – но вообще-то нечестно. Это подразумевалось.
– Не знаю, чего вы там подразумевали, дорогой оборотень, но у нас, честных драконов, как заключили договор, так его и выполняют. Дословно. Так что не виляй задом, а выполняй договоренности.
– Вот гадина ты какая, как хитро повернула! Тебя бы в адвокаты и на Землю – ты бы в судах имела фантастический успех. Такой наглой, хитрой и бессовестной летающей ящерицы свет не видывал. Демон с тобой, ты выиграла. Я не оговорил пункт о неприменении физической силы.
– То-то же, – удовлетворенно хихикнула драконица. – Ты должен мне желание.
– Но это было отвратительно, согласись! Выдавливать из женщины…
– Главное – цель достигнута! И ведь никто не пострадал, не правда ли? – рассмеялась Шанти.
– Кроме меня. Все, закончили шуточки… Похоже, мы на месте. Будь осторожна, гляди, чтобы тебя не прибили и чтобы мне никто башку со спины не отрубил. Подожди-ка… – Андрей оторвал от рубашки подол и замотал лицо на манер ниндзя. – Не хочу, чтобы потом все на турнире показывали на меня пальцем. Кстати, ты бы тоже превратилась во что-то другое – хорька могут узнать.
– В кошку?
– Главное, не в мышку. Не хочу соскребать тебя с пола в борделе после того, как наступят сапогом.
Андрей легкой походкой подошел к трапу, ведущему с причала на борт шхуны. Там визжала музыка, мелькали огни, мельтешили смутные тени – жизнь в борделе шла своим чередом. На трапе стояли двое охранников, мощные, крепкие, высокие – на полголовы выше Андрея, настоящие ходячие танки. Они должны были внушать уважение одним своим видом. Андрею они особого уважения не внушали ни как люди, ни как ходячие танки – чем больше башня, тем громче она упадет.
Когда он ступил на трап и тот качнулся под весом его тела, охранники тут же насторожились, как пауки, почуявшие попавшую в сети муху, и перекрыли дорогу странной фигуре с замотанным чем-то белым лицом.
Они умерли первыми. Андрей ударом перебил одному из них горло, второго вырубил в солнечное сплетение и, нокаутированного, отправил в воду. Обыскал первого охранника, нашел короткую, толстую дубинку из крепкого дерева, окованную железными кольцами – такая могла выдержать даже удар сабли или кинжала, – нашарил за сапогом длинный, острый как бритва нож с лезвием около двадцати сантиметров длиной, а также три метательных ножа, закрепленных в специальных карманах на подкладке куртки. Парень был профессионалом, и, если бы ему дать шанс, мог бы попытаться что-то совершить в деле искоренения незваных гостей. Но шанс ему не был дан. Только в дурном кино герой важно вызывает злодеев на поединок, крича, что его кунг-фу лучше и он покарает их. На самом деле нормальный герой норовит воткнуть нож в почку часовому или с ходу перебить гортань – чтобы не предупредил остальных.
Толкнув дверь, Андрей оказался в круговороте движения – двое музыкантов наяривали что-то на инструментах, похожих на скрипки, в зале скакали разгоряченные пьяные клиенты, обнимая полураздетых или совсем голых девиц, выглядевших настолько молодо, что Андрея перекосило от отвращения – фактически это были дети. Девчонки лет одиннадцати – пятнадцати. Мужики, что с ними обжимались, были гораздо старше, в основном сорок – пятьдесят лет, одетые дорого и со вкусом. Впрочем, были и помоложе, двадцати – тридцати лет, но их было все-таки меньше, двое или трое. Помещение, в котором находился этот «танцзал», было выстроено на палубе бывшей шхуны – остались даже мачты, служившие опорой потолка. Помещение освещалось масляными фонарями, висевшими под копотеуловителями. Освещение было довольно ярким, так что стало видно все подробности – размазанная помада на губах девчонок, красные, похотливые лица клиентов с блестящими от вина и желания глазами, мебель со следами винных пятен…
– Шанти, останься у дверей и никого не выпускай. Только впускай, – приказал Андрей.
Охранники шагнули ему навстречу – у одного в руке блеснул нож, другой достал дубинку. Кто-то из девчонок взвизгнул, а может, это взвизгнула струна одного из застывших в ужасе музыкантов, Андрей этого не знал, да ему и некогда было задумываться над такой ерундой.
Движение, удар – дубинкой вышиб нож, скользящим движением полоснул острым клинком по бедру, обратным движением воткнул нож в подбородок снизу, вогнав по самую рукоять и достав до мозга. Вырвал – удар в бок второму охраннику, ударом дубинки проломил череп. Вот тут девчонки и взаправду завизжали, глядя, как незнакомец за две секунды расправился с двумя охранниками.
Дальше происходила совершеннейшая и страшная резня – Андрей убивал всех мужчин. Жертвы падали снопами, умирая и даже не пытаясь защититься, – они лишь выли, визжали… Двое попытались спастись бегством, устремившись к двери, но там их встретил волк размером с теленка, и они отпрыгнули от страшных зубов назад, под смертельный удар клинка. Все было кончено через пятнадцать – двадцать секунд. Андрей пощадил лишь музыкантов, как будто по старой присказке: «Не стреляйте в музыканта, он играет как умеет!» Они забились в угол и закрылись своими скрипочками, как будто были уверены, что те защитят их от смерти.
Андрей осмотрелся и перевел дыхание – он работал на полной скорости, и теперь его мышцы и связки слегка ныли от нагрузки, которую он им дал.
– Где Юкар? – спросил он глухо, остановив взгляд на одной из девчонок, выглядевшей более-менее разумно и не застывшей как соляной столб.
Она попыталась что-то сказать, но вместо слов вырвалось какое-то карканье. Прокашлялась и с трудом сказала:
– Он внизу, с новенькой, «обламывает» ее, он так сказал. В каюте.
– Иди вперед и покажи где. В каютах кроме него есть клиенты?
– Нет, все здесь, – испуганно сказала та и отчаянно замотала головой. – Я не могу показать! Он меня потом убьет!
– Если выживет. Быстрее показывай, я сказал! – грозно прикрикнул Андрей и шевельнул длинным блестящим ножом, покрытым кровавыми потеками.
Девчонка испуганно проводила взглядом страшное лезвие и мелко затрясла головой:
– Да-да, покажу, идите за мной!
Она подошла к лестнице, застланной ковром, и стала спускаться в трюм, обшитый и отделанный шелковыми обоями. Тут было тихо, и только слышался плеск волн, а еще – плач и всхлипывания девушки, доносившиеся откуда-то из дальнего конца помещения. Потом неизвестная отчаянно закричала, как будто от сильной боли, и зарыдала, приговаривая:
– Ой, мамочка! Папа… папа! Не надо, пожалуйста, не надо… а-а-а!
Андрей бросился на крик, толкнул дверь в каюту – она была заперта изнутри. Он нажал изо всей силы, запор не выдержал, дверь хрустнула и слетела с петель.
Девушка стояла возле стены, вернее, была подвешена за руки на крюках. Крюки, как и остальные приспособления для активного и интеллектуального отдыха богатых людей, крепились к стене. Кандалы, глухой ошейник, специальные браслеты для растяжки крестом имели следы частого употребления, были потерты и поблескивали в свете нескольких светильников. Тот, кто стоял перед девушкой с кнутом в руках, явно был эстетом – ему хотелось разглядеть мельчайшие подробности строения тела жертвы, а также повреждения, наносимые его «инструментом». Девушка была полностью обнажена, ее тело густо покрывали красные, вздувшиеся полосы – подонок хлестал ее кнутом давно и со вкусом, уделяя особое внимание груди и бедрам несчастной.
