Осталось совсем немного, думала королева, только спуститься в сад, выйти за калитку. А там, за крепостным валом, стоят наготове лошади, присланные любимым.
Коридор вел к старой башне Любранке. Из башни был выход в сад.
Придерживая юбку кончиками пальцев, королева по каменным ступеням сошла на землю. Здесь, у основания древней башни, в крепостной стене была пробита калитка, обычно закрывавшаяся только на внутренние засовы. Но сегодня по сторонам калитки стояли два вооруженных рыцаря с боевыми топорами в руках: направо — Ясек из Коровьего Брода, налево — его побратим Андрейша.
Увидев стражу, королева остановилась и взглянула на Гневаша из Дальвиц. Побледнев, рыцарь пожал плечами.
Тогда Ядвига сделала несколько шагов к калитке и ухватилась маленькими руками за огромный замок, висевший на засове.
— Откройте, — тихо сказала королева.
Потупив глаза, рыцари молчали.
Королева снова посмотрела на Гневаша из Дальвиц, глазами призывая его на помощь.
Гневаш не шевельнулся.
— Откройте, рыцари! — повторила королева. В ее голосе послышалось отчаяние.
Топор в руках Ясека дрогнул.
— Не можно, ваше величество, — отозвался он, стараясь тверже держать оружие.
— Что ты сказал? — Королева изумленно раскрыла глаза. — В своем ли ты уме? Рыцарь должен выполнить все, что приказывает королева.
— Но… но, — заикаясь, произнес Ясек, — приказ королевского совета запрещает вам, ваше величество, покинуть замок.
— Запрещает мне?! Я отказываюсь верить! Рыцарь Гневаш, открой эту дверь! — неожиданно звонким голосом, сказала Ядвига, показывая маленьким пальцем на тяжелый замок. — Пановья, что ж вы стоите?.. Я приказываю! — королева топнула бархатной туфелькой.
Придворные молчали. Некоторые, чувствуя недоброе, стали пятиться к тайному входу в стене.
— Подай топор, — приказала Ядвига Ясеку.
Рыцарю показалось, что королева сейчас заплачет. Он посмотрел на Андрейшу; новгородец чуть заметно кивнул — ведь о топоре никаких приказов не было. Ясек с поклоном передал королеве оружие.
Ядвига несколько раз сильно ударила по замку острым железом, отчаяние придало ей силы, ударила снова, еще раз. Замок стал подаваться, и, может быть, королеве удалось бы открыть калитку… Но судьба готовила ей другое. Из дворца, запыхавшись, прибежал старик — королевский подскарбий Дмитр из Горая, кривобокий и тощий.
— Ваше величество, — закричал он, хватаясь за сердце, — что вы делаете?
— Я хочу выйти из замка, — сердито ответила Ядвига, продолжая наносить удары. — Я хочу уехать в Венгрию, к себе домой, к матери. Я не хочу быть польской королевой!
Старый подскарбий, сняв шапку, упал на колени:
— Ваше величество, вы хотите погубить нашу землю!
— Я хочу видеть своего мужа Вильгельма. Что же вы стоите? — крикнула она своим слугам. — И ты, рыцарь Гневаш?
— Он не муж вам, ваше величество, — хрипло сказал подскарбий, с лютой злобой взглянув на Гневаша из Дальвиц.
— Нет, муж, — хладнокровно ответила Ядвига, — и святой папа в Риме заступится за меня. — И королева еще раз ударила по запорам. — А ты, рыцарь, — она посмотрела на Ясека, — ты должен открыть мне, слышишь?
Королева приказывает. Ясек из Коровьего Брода не выдержал и кинулся к калитке. Он был готов зубами разорвать замок. Но подскарбий, резво передвигая колени, приблизился к рыцарю и прошипел, задыхаясь:
— Не смей, пся крев, зарублю! Ты хочешь австрийского выкормка посадить на польский трон? Тебе не надоело быть слугой у немцев?
Ясек взглянул на седые волосы подскарбия и опустил руки. Он был взволнован, его била дрожь, словно в лихорадке.
Дмитр из Горая изо всей силы дунул в серебряную свистульку и повернулся к королеве.
— Ваше величество, — хрипел он, — умоляю вас подумать. Завтра мы соберем совет и решим, как быть. А сегодня вам надо вернуться в замок.
Королева поняла, что ей не увидеть своего принца. Она выронила из рук топор и медленно пошла по дорожке. За ней молча двинулись придворные.
Андрейша стоял у стены и с мрачным видом теребил золотую цепь, подаренную князем Витовтом. Ему было жаль королеву. Он наверно бы вступился за нее, если бы знал, что принесет пользу.
О чем думал Ясек, нетрудно было догадаться. Он был по-прежнему бледен, и руки его дрожали.
Гремя оружием, к калитке приближались вызванные свистком старика подскарбия польские рыцари, охранявшие замок.
Впереди, запыхавшись, бежал францисканец Андреус Василе в длинной коричневой сутане, с черной повязкой на левом глазу.
— Мы оскорбили нашу королеву! — в смятении крикнул Ясек. — Достойно ли это рыцарской чести?
Францисканец услышал слова Ясека и обрушился на него:
— Ты видишь, неразумный, что творится в Польше? Везде немцы! Немцы в городе и на пашнях. Немцы делают оружие и посуду. Немцы строят города на свой вкус и лад и заседают в городских советах. Они защищены магдебургским правом. А если королем сделается Вильгельм, станет еще хуже.
— Мы найдем ей мужа и короля сами, — вмешался высокий шляхтич в золоченых доспехах. — Поляки не могут в приданое за королевой отдать Польшу!
— Князь Зимовит Мазовецкий, наш молодой Семко, должен стать мужем Ядвиги, — приняв гордую осанку, сказал Ясек из Коровьего Брода.
Высокий шляхтич метнул на него свирепый взгляд.
— Эй ты, мацек! — крикнул он запальчиво. — Если не знаешь толком, не суйся! Твой князь Зимовит не хочет быть королем! Он продал эту честь австрийскому щенку.
— Я — мацек! Ах, пся крев! — Оскорбленный Ясек выхватил меч. Ненависть вспыхнула в его синих глазах.
Андрейша, не колеблясь, взялся за топор и встал рядом с побратимом.
— До брони, до брони! — кричали шляхтичи и хватались за оружие.
А мечи Ясека из Коровьего Брода и высокого шляхтича уже высекали искры.
— Прекратите бесчинства, здесь королевский дворец, а не конюшня! — громко крикнул францисканец. — Прекратите, или я прокляну вас!
Шляхтичи опустили мечи.
Не сказав больше ни слова, Андреус Василе вошел в замок и стал подниматься по каменной лестнице.
Новый духовник королевы приступил к своим обязанностям.
Глава сорок первая. ТЕНЬ СВЯЩЕННОГО ДУБА ЛЕГЛА НА ДОРОГУ
Стояла глухая ночь. По дворам в литовской и русской сторонах города пропели вторые петухи. Дозорный воин Федот Звенило, закутавшись с головой в пахучую овчину — ночь была морозная, — сладко подремывал у крепостных ворот. Сквозь сон он услышал стук колес и цокот лошадиных копыт.
