Я распахнула глаза, с ненавистью глянула в усмехающуюся рожу мага и начала стряхивать с шали невесть как попавшие на нее соломинки.
Телега остановилась, откинулся полог, и возница, уже другой, бородатый и немолодой, сообщил, что мы прибыли. Только теперь мое внимание привлек доносившийся отовсюду скрип колес, стук, громкие окрики и прочий безалаберный шум, какой бывает только на вокзалах.
Оторопев от такого невероятного предположения, я поторопилась вылезти из телеги, убедиться во всем собственными глазами. Выбралась, огляделась и признала, что была неправа.
Шумное место оказалось не вокзалом, а пристанью. Но сутолоки было не меньше, а в разы больше. На стоявшее у причала судно толпы людей таскали различные грузы. Мешки, ящики, корзины и клетки. Катили бочки, загоняли упирающихся овец и заводили низкорослых лошадок с обвязанными тканью мордами.
Маг, облаченный в расшитый серебряными знаками черный плащ, важно выдвинулся вперед, и мы с Феллиной потопали за ним. Замыкали шествие два здоровенных парня, с внушительными дубинками в руках. Как я поняла, они приехали в другой телеге и будут охранять нас до самого бала.
— Интересно, а почему никто из хозяев не поехал на бал? — оказавшись в каюте, задумчиво пробурчала я, озвучив преследовавшую меня последние пять минут мысль.
И родилась она вовсе не на пустом месте, — в толпе, пробирающейся по трапам в заранее купленные каюты, было несколько зейров, с которыми маг здоровался чопорными поклонами, называя их по именам. Всех их сопровождали группки молодых женщин и поразительно похожих на отцов парней.
— А ты уже соскучилась? — ехидно подколол маг. — Так, возможно, скоро вернешься…
— Ты прекрасно знаешь, что не соскучилась, — решив предпринять последнюю попытку наладить более-менее нормальные отношения, ровно произнесла я, — а спрашиваю просто из интереса.
— У зейра Жантурио личные причины, — высокомерно изрек Базиран, влезая в наш разговор, — тебе их знать не нужно.
— А тебя никто не спрашивал! — все-таки сорвалась я, развернулась и ринулась за тонкую перегородку, которой была отгорожена часть общей каюты.
Там стояла двухъярусная кровать, на которой предстояло провести эту ночь нам с Феллиной. Ей велели расположиться на нижней полке, мне досталась верхняя.
— Отходим через десять минут, — пришел с новостью здоровяк с дубиной, которого маг посылал выяснить, почему отправление судна задерживается, — еще не приехал зейр Дортилис. Он купил две лучшие каюты.
— Скотина, — почему-то зло буркнул эрг, и все согласно засопели.
— Собирайте на стол, — минуты через три приказал маг недовольным голосом, — поедим, и можно отдыхать.
Тонкая дверка, защищавшая только от света, но не от подслушивания или вторжения, распахнулась, и Дэсгард шагнул ко мне. Я привычно насторожилась, ничего хорошего мне его общество не обещало.
— Чем ты занималась в своем мире? — задал совершенно неожиданный вопрос эрг, и я как-то растерялась — его голос прозвучал ровно и почти дружелюбно.
— Училась, — ответила кратко. А что мне еще оставалось?
Не врать же, а вдруг он умеет отличать ложь от правды?
— Чему?
— Я училась в институте… на историка.
— А жила на что?
— Отец присылал, он в другой стране живет.
Да, так получилось, что год назад, после поездки в Мексику, на раскопки городов майя, отец остался там жить. Встретил, как говорят, свою женщину. Она мексиканка и тоже археолог, вот и копают там теперь вдвоем. А я даже на свадьбу не попала, хотя всегда мечтала побывать в Мексике. Виза не прошла, нужно было разрешение матери, а ее как раз не было в стране, уехала с очередным мужем на какие-то острова, выяснять точнее я не стала.
— Кем он работает?
— Он ученый, историк… археолог. Ищет старинные города, следы исчезнувших народов, — пыталась объяснить я доступнее, кто знает, есть тут археологи или нет?
— Выпей вот это. — Маг внезапно достал из кармана маленький пузырек и налил в крошечную чашечку несколько капель. — Молча выпей… так нужно.
Почему я не стала спорить?
А что бы это изменило? За стеной сидят трое крепких мужиков, которые по первому слову мага помогут ему влить мне в рот все что угодно. Но при этом облапают меня в свое полное удовольствие. Оно мне надо?
Надеясь на русское авось, молча взяла чашечку и махом опрокинула в рот.
— Умница, — сказал Дэсгард с непонятной усмешкой и вдруг подтолкнул меня к постели.
А в следующий момент я почувствовала, что падаю… и не только в прямом смысле. Сознание стремительно катилось куда-то в темноту, не оставляя времени ни на испуг, ни на возмущение.
Осознала, что уже не сплю, я не сразу. Попытка открыть глаза закончилась подозрительно знакомо, гудела от боли голова и чуть подташнивало.
А еще почему-то ничего не было видно. Висела перед глазами темнота, непроницаемая и душноватая.
Минуты две, превозмогая боль, я упорно таращилась в эту темноту, пытаясь осмыслить, что же произошло. То, как маг меня подло усыпил, помнилось очень ясно, а вот зачем ему это понадобилось, я боялась даже подумать. Хотя и не думать тоже не могла. Как и не обижаться.
Вот почему они все тут такие… бесчувственные?! Лезут в чужой мир, хватают кого попало… или, судя по запросам императора, того, кто им подходит, и тащат к себе, как рыбу из воды. И никакого им дела, что человек чувствует, чего хочет, о чем мечтал или кого любил.
Слезы сами выступили на глазах, и я невольно всхлипнула. И в тот же момент услышала, как где-то внизу кто-то заворочался, раздался скрип, потом зевок и, наконец, тяжелый вздох.
А потом там же, внизу, вспыхнул неяркий свет, и я рассмотрела в метре над собой потемневшие от времени балки и доски потолка. Сбоку что-то зашуршало, я закусила губу, чтобы не застонать, и осторожно повернула голову.
Прямо против моих глаз обнаружилась голова мага, со взлохмаченными волосами и мрачным взглядом помятой физиономии.
— Только не ори, — шепотом предупредил он и исчез.
«Какое тут орать, — снова всхлипнула я, — если от простого поворота в голове вспыхнула невыносимая боль».
Маг внизу чем-то зазвенел и вскоре появился со знакомой чашечкой в руке.
— Нужно это выпить, — пробормотал тем же мрачным шепотом и одной рукой поднес чашечку мне к губам, а другую просунул под затылок, приподнимая голову так, чтобы я могла глотать.
Боль накатила новой волной, я едва слышно застонала и зажмурилась. Слезы сами потекли из-под ресниц.
— Пей, — мне в губы ткнулся холодный металл.
Пью. Почти желая, чтобы это оказался яд. Жить в таком мерзком месте все равно нет никакого желания. А спорить или сопротивляться нет сил.
