Толстая крыса деловито выглянула из-под кустика с незнакомыми листочками, принюхалась и неторопливо потопала прямо через дорожку. Густо заросшую едва примятой травой.
И вот тут меня накрыло подозрение… да какое там, почти уверенность. Уже совершенно другим взглядом я осмотрела скудно обставленную и как-то по-мужски безликую комнату, прислушалась к происходящему за дверью и метнулась за занавеску, где стоял сундук. Именно из него Гайтола доставала мою новую одежду.
Рывком открыла крышку и мгновенно захлопнула — а чего пялиться в совершенно пустой ящик. Потом побежала на цыпочках к полкам, с которых хозяйка доставала миски с едой, щелкнула ногтем по отозвавшимся гулким эхом кувшинчикам и кринкам и поторопилась вернуться к столу.
Теперь мне было о чем подумать. И засомневаться в некоторых сделанных ранее выводах. Эх, как жаль, что нет времени, хотя бы на денек раньше сюда приехали. Может, мне и удалось бы хоть чуточку больше разобраться с некоторыми очень странными несовпадениями.
Хозяйка вошла в комнату, мазнула по мне быстрым взглядом, успокоенно вздохнула и лицемерно поинтересовалась, не хочу ли я еще что-нибудь скушать.
Ох, как меня подмывало попросить чего-нибудь вполне обыденного! Просто чтобы посмотреть, как она будет выкручиваться. Но я сдержалась, пусть думают, что им удалось меня провести.
— Нет, кушать не хочу, аппетита нет. Можно я в садике погуляю, вот тут, рядом с домом? Я никуда не убегу, честное слово.
— Слово зейры? — помолчав, с каким-то несчастным видом поинтересовалась она.
— Слово зейры, — кротко согласилась я.
— Иди… Только к воротам не подходи.
— Хорошо! — Я торопливо бросилась к двери. Выйдя, окинула беглым взглядом коридорчик, который служил границей между половинками дома. Обнаружила в уголке кучу мусора, прикрытую дырявой корзиной, насмешливо хмыкнула и вышла в сад.
Пару минут стояла у порога, словно любуясь чахлым кустиком в мелких ягодках, а на самом деле внимательно изучая дорожку, по которой никто не ходил до этого дня месяца два, кучки яблок, гниющие в зарослях бурьяна, густую пыль, покрывающую окна тех комнат, в которые меня не планировали пускать.
Потом сошла с низенького, в одну ступеньку, крылечка и медленно пошла вокруг дома. И как раз успела заглянуть за угол и рассмотреть двух привязанных под навесом лошадок, как сзади раздался недовольный окрик:
— Таресса!
«Явился, — немедленно разворачиваясь назад, фыркнула я, — и явно не в духе. Определенно что-то случилось. Интересно, как там Феллина?» И тут же рассердилась на себя: меня тут таскали, как козу, на веревке, строили непонятные интриги и сейчас повезут неизвестно куда, а я, дурочка, о Феллине волнуюсь!
И все же не выдержала, подойдя ближе и разглядев хмурое и осунувшееся лицо мага, неуверенно спросила:
— Что-то с Феллиной?
Дэсгард с минуту разглядывал меня изучающе, как пойманную бабочку, потом вдруг потер ладонью лоб и нехотя буркнул:
— Все с ней в порядке, можно сказать, повезло. Забрал очень почтенный человек… одинокий. — На секунду смолк, затем другим, властным тоном приказал: — Иди к тележке, я догоню!
— Но у меня там туфли, — вспомнила я. Чтобы не мучить заранее ноги в изящной, но не очень удобной обуви, Гайтола предложила мне пока ходить в прежних ботинках.
— Принесу, — коротко пообещал маг, поворачиваясь к двери. Судя по всему, он очень торопился.
Вернулся эрг через пару минут, молча усадил меня в коляску и подал туфли. Потом сел рядом, надвинул на глаза свою крестьянскую шляпу и щелкнул кнутом. Я мысленно плюнула три раза через левое плечо и попросила у судьбы удачи.
Глава 7
Бесплатное представление для важных гостей
Чем дальше мы отъезжали от окраины, тем многолюднее и красочнее становилась гуляющая по улицам публика. В этом городе не было привычных мне тротуаров, все ходили прямо по выложенным серым камнем мостовым, и, чтобы предупредить пешеходов о своем приближении, возчики дергали за специальные шнурки, протянутые к колокольчикам, висящим на шеях лошадок. И этот перезвон становился с каждым перекрестком все насыщеннее, сливаясь с гулом голосов, выкриками торговцев и смехом женщин.
Я жадно вглядывалась в лица обывателей, в лица их спутников или спутниц, рассматривала и запоминала наряды и прически. И чем дальше мы ехали, тем больше убеждалась, как правильно я сделала, что не стала пытаться сбежать. Многие из женщин были одеты примерно так, как меня наряжали в замке зейра Жантурио. Разница была в качестве ткани блио и расцветке. Как я догадывалась, сегодня, в честь бала, они надели все самое лучшее. Преобладали наряды ярких цветов и обилие украшений, вышивка и тесьма, кружева и атласные детали. Некоторые аборигенки были одеты, как Гайтола, только к платью обязательно прилагался либо фартук с оборками, либо длинная жилетка или верхняя юбка из другой ткани. Иногда с разрезами по бокам.
И я в своей чадре выглядела бы в этой яркой толпе очень незаметно. Для себя.
Но одежда была все же не основным, что меня интересовало. Мне очень хотелось понять по поведению женщин, как им живется в этом мире, есть ли у них хоть какие-то права, как с ними вообще обращаются.
Постепенно я начинала понимать, что если их переодеть в джинсы, топики или платья моего мира, то получилась бы совершенно обычная для какого-нибудь южного города, вроде Ростова, толпа. В этой толпе превалировали темноволосые и темноглазые аборигены и аборигенки, хотя изредка мелькали и более светлые шевелюры. Возможно, среди женщин их было и больше, но рассмотреть это мешали чепчики и накидки всевозможных цветов и фасонов.
И то, что все эти люди были такими веселыми и оживленными, вдруг показалось мне особенно несправедливым и очень обидным. Они тут живут себе припеваючи, отмечают свой праздник и даже не подозревают, что мимо везут практически бесправного человека, в один миг лишенного и свободы, и права на выбор.
Так… Томочка, возьми себя в руки, не туда ты пошла. Всё они знают. Сатилла же говорила. Просто это их не волнует, поскольку у них, как у нас говорят, своя свадьба. Постепенно мне удалось успокоиться, но на толпу я теперь смотрела без прежнего интереса.
Дворец неуклонно приближался, его уже не могли заслонить двухэтажные здания центральной части города. Он сиял на солнце куполами и крышами многочисленных башенок, и наша коляска все чаще застревала в толпе. Дэсгард явно нервничал, наш колокольчик звенел не переставая, но люди не особенно торопились уступать дорогу. Наконец маг не выдержал, резко свернул в какой-то переулок и, спрыгнув с коляски, решительно постучал в ворота, над которыми висела вывеска с изображением рогатого козла. «Веселый козлик», — откуда-то всплыло в голове понимание написанных на вывеске кружевных букв, похожих на арабские.
Маг коротко переговорил о чем-то с вышедшим мужчиной, вернулся и снял меня с сиденья. Потом покопался в мешке с вещами, забрал оттуда увесистый кошель и передал поводья хозяину гостиницы.
