С переднего сиденья, почти полностью обернувшись ко мне, сочувственно сияет карими глазами круглолицая немолодая женщина в светлой футболке, а рядом с ней крутит баранку молчаливый мужчина.
И они говорят, что нашли меня совсем недавно на обочине? На обочине чего? И главное, в каком я мире? Так, стоп, Томочка, не тупи.
Обочины бывают у дорог. И если по ним ездят такие знакомые «жигули», в которых сидят вот такие тетки, это все-таки твой родной мир. И футболка на тетке китайская, и бутылки с этикетками самопальной колы, на которых лежит моя левая рука, — все это веские вещественные доказательства.
— Та это и правильно, шо не в их счастье, но и без их никуда, — охотно подтвердила женщина. — А ты сама чьих будешь, у нас таких вроде нет?
Чьих? Я на миг задумалась. И поскольку уже определила, что каким-то образом оказалась без денег, документов и мобильника в южной российской глубинке, принялась лихорадочно изобретать мало-мальски сносную легенду. Не говорить же им, что я выпала из двери в другом мире?
Селяне — народ простой, диагноз поставят в один момент. И окажусь я там, откуда потом не так-то легко найти способ вырваться. А мне нужно как можно скорее связаться с отцом. Вернее, сначала определить, где именно он сейчас находится. Для этого нужно некоторое время и связь, лучше всего Интернет.
— Я художница, — вздыхаю как можно печальнее, — ехала к подруге… А вы не подскажете, что это за село?
Через несколько минут я выяснила, что женщину зовут Марина, ее молчаливого мужа — Сергей, а едем мы в небольшой поселок, находящийся всего в нескольких километрах от Недвиговки, где мы с папой жили несколько лет назад, когда он работал на раскопках Танаиса. Неужели это запах мирабилиса меня сюда затянул? Сразу вспомнились пышные заросли цветов в хозяйском палисаде. Возможно. Но поверить окончательно, что все так просто, я пока была не готова.
— Так ты небось Танаис ехала рисовать, — сама подсказала мне версию Марина и принялась с жаром обсуждать, сколько туда приезжает народу и как повезло местным жителям, что не нужно далеко возить на продажу молоко и яйца.
Домик у моих спасителей оказался очень неплохой, основательный, ухоженный, и крепкое хозяйство можно было определить с первого взгляда. За воротами гремела цепью крупная псина неопределенной дворянской породы, пахло свежим сеном, навозом и жареным луком.
Нас с хозяйкой высадили у калитки, ведущей из хозяйственной части двора в чистую, и Марина повела меня не к дому, а к распахнутой двери просторной летней кухни, в которой горел свет. Там сноровисто резала огромные малиново-красные помидорины невысокая старушка.
— Приехали, — успокоенно глянула она на Марину, на миг отвлекаясь от работы, — а у меня уже все готово. Борщ неси на стол, я только салат покрошу.
— Мать, а мы вот гостью привезли, представляешь, на обочине лежала… — Мою спасительницу ощутимо распирало желание поболтать о странном происшествии, и я приготовилась терпеливо ждать.
Но старушка оказалась с характером. Пристально посмотрела в мое лицо, перевела взгляд на мешочек в руках и решительно велела идти в душ и за стол.
— Вот поедим, человеку полегчает, тогда и поговорим, — объявила она беспрекословно, и меня повели в душ.
Как выяснилось, это оказалось правильным решением — смыть с себя пыль чужого мира, почувствовать запах знакомого шампуня и мягкость поролоновой мочалки. Стоя под горячими струями летнего душа, я расслабилась, успокоилась и постепенно поверила, что все уже позади. И белобрысые повелители, и маги, и их такой приветливый на вид остров, с которого меня хотели турнуть.
После душа пришлось надеть гаремные штаны и полотняную кофточку, костюм магов не подходил ни к погоде, ни к случаю. Во дворе, прямо под навесом из виноградных лоз был накрыт стол, и хозяева ждали только меня, чтобы приступить к ужину. Вроде и не хотела я особо есть, но при виде борща, картошки-толченки с котлетами, салата и компота не нашла в себе достаточно силы воли, чтобы отказаться.
Через час я просто бессовестно объелась, и уже раз пять рассказала простенькую историю о том, как, не найдя подругу, которая обещала встретить на ростовском вокзале, села в такси до Недвиговки. И больше ничего не помню.
— А вещей много было? — волновало Марину больше всего.
— Чемодан с одеждой, специальная сумка для художника и небольшая сумка с документами. И мешочек с легкой одеждой тоже в ней сверху лежал. Я не знала, какая тут погода, у нас сейчас вечерами прохладно.
Но всякий случай я сказала, что приехала из Мурманской области, там у меня жила бабушка, к которой мы с отцом несколько раз ездили в гости. Еще сказала, что позвонить мне некому, матери нет, а отец уехал за границу и сейчас вне доступа. Да и все равно номеров я не помню, они были забиты в мобильник, а он пропал.
— Надо телеграмму давать, — постановила бабушка Оля, и я страдальчески вздохнула.
Какая такая телеграмма в наш век? И поверит ли мой отец телеграмме из незнакомого села, если, судя по висящему на стенке календарю, я пропала из этого мира двенадцать дней назад?
— А Интернета ни у кого нет? Я бы подружке написала на электронку, деньги быстрее придут.
— Так у нас есть… Сын старый компьютер привез и эту… штучку к нему, но подключать мы не умеем.
— А мне не разрешите попробовать? — с замиранием сердца спросила я. — Я умею, у меня давно есть компьютер.
Меня провели в прохладное нутро чисто убранного дома, в небольшую спальню, где все ожидало возвращения давно жившего в Ростове хозяина.
Комп загрузился нормально, модем тоже не стал капризничать и запрашивать неизвестный мне пароль. Я торопливо ввела пароль своей почты, зашла в майл ру. Ну ничего себе, сколько непрочитанных писем! Совершенно автоматически открыла одно, второе, третье… А потом несколько минут сидела, не в силах пошевелить ни одним пальцем.
Внутренности тяжелой рукой стиснуло жуткое подозрение, во рту вмиг пересохло. Растерянные мысли, взметнувшиеся было испуганной стайкой, робко сжались где-то в уголках сознания, никак не желая складываться в стройную картинку. Только одно упрямое слово «нет» торопливо долбило в виски, выстраивая из своих клонов хлипкую преграду от страшной действительности.
Мне хотелось вскочить и кричать его вслух, биться головой об стол, куда-то бежать и кому-то что-то доказывать… А я сидела как примороженная к стулу и не могла разжать пальцы, намертво вцепившиеся в мышку.
— Ну что, получается? — в двери светилась любопытством круглощекая физиономия Марины.
— Да, — еле слышно выдавила я, — но вот подруги что-то нет в Сети… Можно, я еще посижу?
— Та сиди, кому жалко? Мы спать идем, завтра рано вставать, наша очередь коров гонять, а ты можешь тут и устраиваться, постель свежая.
— А попить где можно будет взять?..
Что Марина расслышала в моем голосе — непонятно, но она подошла ближе, заглянула в лицо, горестно вздохнула.
