А теперь нужно сказать о способах поиска ходящих. У нас в ковене всего несколько магов, которым ментальные заклинания удаются лучше, чем другим. Я тоже такой. И именно мы, менталы, сидим на шарах с первого дня, как появляется возможность следить за вашим миром. Ты уже знаешь, почему мы стараемся искать ходящих среди светловолосых женщин — это условие союзников. Но и без этого мы не тратим силы, чтобы отыскать ходящую среди народов Азии. За много веков, когда там казнили или очень сурово наказывали непокорных девушек, практически вымерли те, кто мог передать эту особенность детям. Среди рыжеволосых женщин Европы, кстати, почти такая же ситуация — инквизиция поработала. Поэтому есть лишь несколько областей, где мы ведем поиски. Очень просто ведем — на миг касаемся ментального излучения мозга, проще говоря, ауры. К заветному дню каждый из нас держит на заметке несколько десятков, иногда около сотни девушек, все время проверяя, не попала ли одна из подопечных в тяжелую ситуацию.
Тех, у кого слабые связи с миром, тоже можно определить по ауре: это те, кто перенес несчастную любовь, потерю близких… много чего. Но когда приходят три дня, в которые мы можем вызывать подопечных, для нас наступает время выбора, и всегда мы стараемся взять ту из подопечных, кому угрожает смертельная опасность. Зачастую берем с более слабым даром, если ее нужно спасать. Понимаешь, за то время, что маг ведет наблюдение, он начинает привыкать к подопечным, болеть за них. А менталы во время переноса еще и частично объединяют с вызванными сознание, чтобы ходящая помогала ее вытащить. И это самый опасный момент. Иногда что-то в сознаниях совпадает, как зубчики в ваших любимых застежках. Обязательно полностью, до мельчайшей подробности, но это может быть лишь какая-то мелочь. Любимый запах, мелодия или просто отвращение к паукам. Это маги и называют запечатлением, и чем больше таких совпадений, тем полнее запечатление.
Если не знать, чем оно вызвано, можно принять это чувство за влюбленность. И вот это главная опасность. Потому что запечатление рано или поздно проходит, а двое уже связаны отношениями, а иногда и ритуалом напарника.
— Стоп. Одна мелочь. Ведь вы всех отвозите на осенний бал! И никакое запечатление не помогает этого избежать!
— Кто тебе такое сказал? Мы, конечно, увозим вызванную от своего «хозяина», зейры не должны знать наших тайн. И всячески стараемся пробудить в ней дар ходящей — когда человек живет спокойно и беззаботно, эта способность спит. Но куда ее везти, во дворец или на остров, решается в самый последний момент, можно увести даже из первого зала.
— Дэс, — силой воли подавив в себе непонятно почему вспыхнувшую обиду, спокойно сказала я, — тогда объясни, почему твои друзья паникуют. Ведь ты же не забрал меня из того зала? А отдал Найкарту. Какие могут быть к тебе претензии, если ты сумел преодолеть это чертово запечатление? Да и издевался надо мной по полной форме. Я все равно твоих подлых штучек никогда не забуду и не прощу.
— Они думают, что у меня не хватит силы воли, — сухо проскрипел Дэсгард, — дождаться, пока запечатление исчезнет, и что, если с тобой что-то произойдет, я примчусь и устрою тут погром.
— Ну, это я не знаю… про погром, — задумчиво пробормотала я. — У меня по ходу дела возник еще вопрос: если ты чувствовал, что я ходящая, почему все-таки не отдал меня коллегам? Ведь вам я нужнее, чем им?
— Тут мы предоставляем выбор девушкам. Если, несмотря на все ухаживания эвинов, они в течение десяти дней никого не выбирают или три раза говорят слово зейры, то мы их забираем. Одно время пробовали сразу забирать на остров — девушки устроили бунт. Оказалось, что жизнь во дворце большинству намного приятнее бесконечного риска.
— А еще… — открыла я было рот, но эрг сложил руки крестом и поднял перед лицом.
— На сегодня вопросы все. В информатории собирается совет, и нас там уже ждут. А для тебя приготовлен сюрприз… Встретимся в обед.
И тут за окном снова раздался стук.
— Нет, не все! — так и подскочила я. — Сначала скажите, кто ломает мою башню?
— Вон на камине несколько планов, как сделать твою башню удобнее, раз уж ты приходишь именно сюда. — Маги уже стояли у двери. — Но последнее слово твое, посмотри и напиши или нарисуй, как тебе больше нравится. Но поторопись, у рабочих всего три дня.
Проводив взглядом исчезающих за дверью магов, я разочарованно вздохнула и пошла за планами. За рисованием мне всегда думалось лучше.
Однако уже через пять минут после начала изучения корявых схем, громко названных Дэсом планами, я забыла и про магов, и про запечатление. И даже про то, что где-то в глубине души потихоньку росло смутное подозрение, что упустила нечто важное. Или меня очень ловко от этого важного увели.
Сейчас меня волновало совершенно другое — мое жилище. Судя по кривым наброскам, местный прораб не только не умел рисовать, но и вообще не имел никакого понятия об уюте. И мне после его перестройки предстояло жить в каком-то подобии вокзального фойе.
Я собрала помятые бумажки и решительно шагнула к большому окну, через которое вчера рабочие так ловко выбрасывали мебель. Распахнула и обнаружила, что они вовсе не швыряли ее со склона, а выносили на протянувшиеся вдоль стены деревянные мостки. Под которыми уже вовсю идет стройка. Вбивают в стены железки, снизу начали выкладывать из камня какие-то столбики… Я, конечно, не строитель, но архитектуры, особенно старинной, где все без единого гвоздя и без цемента простояло века, повидала явно побольше этих аборигенов. Минуты три понаблюдав за торопливо работающими каменщиками, вежливо спрашиваю, где их начальник.
Молчат и явно меня игнорируют. Ладно, пойдем другим путем.
— Синжата! — кричу я во все легкие.
— Что, магесса Таресса? — Сина примчалась через секунду.
— Пошли посыльного к эргу Балисмусу, пусть передаст, что я запретила платить строителям за работу. И принеси бумагу и грифель!
— Хорошо, магесса. — Сообразительная девчонка подмигнула и убежала.
А я спокойно закрываю окно и сажусь ждать. Потому что уверена — мои слова про оплату найдут прораба вернее всяких уговоров.
И точно, через пять минут в окно осторожно стучат.
— Что такое? — холодно спрашиваю я, открыв окно.
— Магесса, вы хотели меня видеть?
— Я хотела видеть человека, который командует этой стройкой.
— Так это я, Юршим! А что вы хотели?
— Спросить, кто это рисовал.
— Ну я и рисовал, а что?
— А то, что мне это не нравится. И если вы построите так, как тут нарисовано, не получите ни монетки. Но это еще не все. Лично тебя я утащу в такое место, где только песок и ветер, и там брошу. Навсегда.
— Вам нельзя… — он побледнел, но еще держится, — причинять мне вред.
— Как интересно! Тебе можно мне его причинять, а мне нельзя? — изумилась я. — Натуральное неравноправие. Но я тебя предупредила, решай сам.
