Теон стоял за порогом. Его красивое, мужественное лицо хранило суровое и горестное выражение.
Клео только сейчас сообразила, что дверь все это время стояла открытая, то есть Теон наверняка до последнего слова слышал ее беседу с сестрой. Даже если очень старался не слушать.
— Я уж боялся, что вы надумали снова сбежать через балкон, — сказал он негромко.
— Только не сегодня. — Клео подняла голову, вглядываясь в его напряженное лицо. — Ты знал?..
Теон покачал головой:
— Мне было известно, что отец кого-то полюбил, но кого именно, он говорить не хотел. Я уж решил, что он увлекся замужней женщиной… Теперь знаю все.
Клео обхватила себя руками, шагая по коридору. Стенные фонари отбрасывали перемежающиеся тени и свет.
— Ты веришь в то, что она говорила о ссыльной Хранительнице и о волшебных семенах, исцеляющих болезни?
— Не знаю, — ответил Теон.
Клео остановилась и повернулась к нему:
— Не знаешь? В смысле, думаешь, что такая возможность не исключена?
— Мой отец верил в магию, — сказал Теон. — В давно утраченные легенды о Родичах и Хранителях. Говорил, те из них, что отправляются в добровольную ссылку в наш смертный мир, могут иметь детей, также прикосновенных к магии. Их называют ведуньями и ведунами…
— А я никогда не верила, что ведьмы по-настоящему существуют. И эти… Хранители.
Теон помрачнел:
— Я тоже. И не уверен, что вам следует в них уверовать прямо сейчас.
— Я вот гадаю, знают ли сами жители пелсийских деревень, где искать эту женщину, — помолчав, пробормотала принцесса. — Вот бы выяснить, как ее зовут и где она обретается! Я бы в лепешку расшиблась, но отыскала ее и переговорила с ней…
Теон тоже некоторое время молчал.
— Вы же не думаете в самом деле пуститься на поиски… или как? — спросил он затем. — Это лишь сказка, которую кто-то поведал вашей сестре, а она — вам…
— Если есть некто, способный помочь Эмилии, я должна отыскать этого человека.
Теона, казалось, немало озадачила внезапная решимость его подопечной.
— После того, что произошло с государем Эроном, нам, оранийцам, вряд ли стоит ступать в пелсийские пределы. Лучше подождать, пока все не уляжется.
Клео встревоженно посмотрела на него:
— Ты в самом деле так думаешь?
Теон кивнул:
— Это одна из причин, по которым ваш отец решил именно теперь объявить о вашей помолвке. Отвлечь внимание…
Ее плечи поникли.
— Мою жизнь бросают под жернова, чтобы отвлечь чье-то внимание! Вот радость-то!..
— Как совершенно правильно сказала ваша сестра, вам вовсе не обязательно за него выходить, если вы этого не желаете.
— Тебя послушать, так у меня выбор есть…
— Но ведь принцесса Эмилия сумела избавиться от помолвки, поскольку полюбила другого.
— Ты полагаешь, мне стоило бы срочно влюбиться в другого?..
Теон не торопился с ответом. Клео поняла, что он пристально вглядывается в ее лицо.
— Может, и стоило бы, — проговорил он наконец.
У нее сердце стукнуло невпопад.
— И стать бесстрашной, как моя сестра, если меня угораздит полюбить кого-то, с кем для принцессы невозможен союз?..
— Это будет только вашим решением.
Клео смотрела на его губы и не могла отвести взгляд.
— Я хочу помочь Эмилии, — прошептала она. — Не хочу ее потерять. А она думает, что умирает… Я увидела это у нее в глазах… И не могу допустить, чтобы она умерла!
— Я знаю.
— Мне нужно поехать в Пелсию. Я должна побольше разузнать об этой ссыльной Хранительнице!
Лицо Теона стало жестким, взгляд утратил странноватое выражение, замеченное Клео.
— Забудьте, принцесса, — сказал он ей. — И потом, вы же не верите в магию.
— Это раньше я никогда не верила, потому что не привыкла доверять чему-то, чего своими глазами не видела. Поэтому я и должна как можно скорей отправиться в Пелсию и самолично установить истину!
Теон долго и терпеливо смотрел на нее, и в его взгляде постепенно появлялось нечто похожее на уважение.
— Вы так решительно настроены спасти сестру…
— Она вправду умирает, Теон. Я… я чувствую это. Если я в самом скором времени чего-то не предприму, потеряю ее. — Клео сглотнула и снова подняла на него взгляд. — Ты поедешь со мной?
Телохранитель некоторое время молчал.
— Если ваш отец даст разрешение на эту поездку, тогда я, конечно, поеду.
Кажется, Клео получила ответ, которого так ждала. Эмилии необходимо поправить здоровье. А если в Пелсии было местами слегка неспокойно, она уж постарается обходить опасные места стороной. С ней рядом будет Теон, а раз так, никто и ничто не сможет остановить ее…
В жизни Клео неожиданно появилась цель, и за спиной принцессы выросли крылья.
— Будет, — сказала она, — разрешение от отца!
ГЛАВА 10
ЛИМЕРОС
— Она — просто девушка. И не более. Но ты веришь?
Пребывая в смертном мире, Иоанн даже в обличье ястреба не утрачивал способности мысленного общения с остальными. Вот он оторвал взгляд зорких глаз от темноволосой принцессы, что вышла из врат довольно зловещего замка по правую руку от них, и повернулся к своей приятельнице Федре, устроившейся на ветке по соседству.
— Я верю, — ответил он ей.
Федра спросила:
— И что с того, если она… действительно?
— От этого все на свете зависит, — сказал Иоанн.
Он не преувеличивал. Если принцесса была той, за кого они ее принимали, это значило, что Убежище может быть спасено, а им выпадет шанс самим завладеть Родичами, не допустив, чтобы те угодили в недолжные руки.
С другой стороны, если смертный мир выцветет окончательно, Убежище, конечно, не падет вместе с ним, но постепенно сгинет. Уже ставшее тюрьмой, оно сделается их могилой.
Все мало-помалу выцветает и гибнет в отсутствие элементалей. Особенно то, чье существование зиждется на самой магии.
— А если она — не та? — настойчиво выспрашивала Федра.
— Тогда пиши пропало, — сказал Иоанн.
Шестнадцать лет назад он своими глазами видел знамения. Тогда даже звезды выстроились по-особому, празднуя рождение этой девчушки. Иоанн присутствовал при том, как ее похитили из колыбельки, как ведьмы — потомки изгнанной из Убежища — отняли ее у той, которая по законам плоти доводилась ей матерью.
Что верно, то верно: женщина ни малейшего понятия не имела, какого рода существо ей довелось подарить миру. Однако простые ведьмы не имели права забирать дитя и где-то прятать его, да еще и проливать по ходу дела так много крови. Ибо одна из ведьм, та, чье сердце было не чуждо добру, погибла от рук своей темной сестры.
