— Лика, но если я тебя и отпущу, то только в сектора Прай Риоса!
— Да знаю, знаю, не переживай, я не дура и понимаю, что в родной Союз Алтари мне лучше не соваться… С другой стороны… я домой хочу. У меня только-только свой дом появился, знаешь, как для меня это важно?
— Я куплю тебе дом! — как-то угрожающе произнес Алекс.
А у меня что-то внутри сжалось при этих словах… Еще никто не обещал мне просто купить дом… Предложение было слишком щедрым, на мой взгляд.
— Спасибо, мой идеальный мужчина, — я забралась к нему на колени просто потому, что очень этого хотелось, — но я как-то сама, честно. Большая девочка и сама разберусь. А вот за предложение спасибо, — потянувшись, нежно поцеловала его и прошептала: — Мне приятно, правда.
Он не ответил, прижал к себе сильнее и начал задумчиво гладить по волосам. Мы так и сидели на странном надувном диване и смотрели на заходящее солнце, и впервые за много лет я была счастлива… абсолютно и бесповоротно. Знал ли Алекс, как он стал мне дорог? И тут мой загадочный мужчина ответил на мой вопрос, тот, который я раньше задала, ну или почти ответил:
— Лика, я ничего не могу тебе рассказать, пока не буду уверен, что ты останешься здесь, прости.
Да уж, обрадовал. А может, подавить на жалость?
— Алекс, ну я никому-никому не расскажу, честно. Разве что за большие деньги, — я попыталась перевести все в шутку.
Сжав меня чуть сильнее, Алекс прошептал:
— Лика, никто тебе за такое платить не будет, да и после их допросов ты сама жить не захочешь… Как Ада… как…
Он оборвал себя на полуслове, резко поднялся, опуская меня на ноги, и, прикоснувшись к нашему комфортабельному сиденью, заставил его вновь сжаться в голубой, чуть мерцающий валун.
— Идем ужинать, — шепнул вновь улыбающийся Алекс, а я замерла, не в силах отойти от шока… Перед глазами стояла милая женщина, со строгой прической, в сером платье, под которым было закрытое белье…
— Предлагаю ужин наверху, — улыбаясь, таки предложил Алекс, — покажу тебе кое-что интересное.
— Мм, — протянула я, — знаешь, я, конечно, ценю, что мне выделили лучшие номера здесь, но все же… Не очень хочется жить в месте, где ты традиционно держишь подружек!
И где, я вас спрашиваю, утверждение, что я единственная и неповторимая? Где извинения? Где предложение руки, сердца и планет, в конце концов! Вместо всего этого мне нежно так улыбнулись и поинтересовались:
— А где бы ты хотела жить?
Я не сдержалась. Вырвала ладонь из его руки, развернулась и пошла вперед, отчаянно вспоминая все крепкие выражения моей бурной молодости.
— Лика, — Алекс окликнул, но догонять не спешил, — ты отказываешься от совместного ужина?
Все, достал! Я развернулась, подошла к нему и начала выдвигать свои доводы, тыкая в его накаченную грудь указательным пальцем:
— Ты кобель, Алекс! Я, — тычок, — тебе, — еще тычок, — не девка! — снова тычок. — Не очередная любовница и не игрушка!
— Конечно, милая, — с очень серьезным лицом, словно искренне соглашаясь со всем, что я говорю, произнес Алекс, а затем нагло добавил: — Ты эта… схамка.
— Ты… ты… — Ну да, слова закончились, а еще журналисткой называюсь. — Ты и сам все понимаешь!
Выкрутилась я. И собралась пойти заесть горе сытным ужином в столовой и без Алекса.
— Лика, — меня догнали, обняли сзади… поместив руки не на талию почему-то, — чего ты хочешь, Лика?
Замуж хочу! Детей хочу, с такими глазками серыми, как у тебя. Хочу, чтобы любил только меня и не скрывал ничего. Дом хочу иметь, который никто не отберет! Хочу, чтобы дети всегда жили с нами и никогда не остались одни… в детском доме. Хочу, чтобы у нас дома жили котик и собачка и чтобы мы ходили гулять… как все счастливые семьи… Хочу чтобы мама с папой были живы… Хочу хоть раз рассказать маме про все и услышать ее ответ… надоело говорить с тишиной…
— Лучше не буду задумываться на тему того, чего я хочу, — тихо ответила я, — потому что очень больно становится тогда.
— Лика, — Алекс нежно поцеловал в висок, — мне кажется, ты смеешься гораздо чаще, чем плачешь…
— Я очень боюсь, что, едва утихнет смех, потекут слезы, — честно ответила я.
Он взял меня за руку, и мы пошли… к лифту! Вот гад! Я ему душу изливаю, а он все равно все по-своему делает! На мое невразумительное протестующее мычание мне бессовестно закрыли рот поцелуем. Мычание прекратилось, трансформировавшись в стон. Да-а-а, люблю я его гада!
* * *
Ужин в лучах заходящего солнца, в сиянии тысячи огоньков, которыми были украшены деревца. Вечер, напоенный ароматом цветущих цветов. Ласковый взгляд любимых глаз… Что может быть лучше? Только яблочный пирог, который испекли специально для меня!
— Обжора, — ласково пожурил Алекс.
— Сам такой, — ничуть не смутилась я.
— Вредина, — тяжело вздохнув, сообщил мужчина моей мечты.
— Рабовладелец, — парировала я.
А вечер переставал быть томным.
— Вот нахалка, — не сдержался Алекс.
— Самовлюбленный эгоист, — дожевывая пирог, продолжила я.
— Журналюга, — начал приходить в ярость мой герой.
— Солдафон. — Я тоже так умею.
— А спокойно поесть нельзя было? — поинтересовался Алекс.
— А ты первый начал, — ласково улыбнулась я.
— Я же любя, — Алекс устало покачал головой.
— Я тоже, — с этими словами я потянулась за следующей порцией пирога, — а ты сегодня прыгать не будешь?
Невинно так поинтересовалась и искоса взглянула на идеального мужчину.
— Сегодня у меня другие планы, — загадочно сообщил Алекс.
Выдержал долгую паузу, глядя на закат, и с хитрой усмешкой поинтересовался:
— А у тебя какие планы?
Я даже жевать перестала от удивления. Задумалась, тоже глядя на закат, и медленно ответила:
— Планы… Ну, кроме того, чтобы поиздеваться над тобой… даже не знаю… А у тебя какие?
— Ну, кроме того, чтобы поиздеваться над тобой… — вернул мне колкость сероглазый землевладелец. — Видишь ли, моя задача — оставить тебя в «Семи вершинах», исходя из этого я и распланировал неделю, отказавшись от поездок за территорию Артины.
Ну, я и не сомневалась, что он от своих планов не откажется. Я и не была бы против, но… Это «но» как кость в горле.
— А где я буду спать? — поинтересовалась я.
— Со мной, — спокойно ответил он.
— Совсем офигел? — не менее спокойно поинтересовалась я.
— Совсем обнаглела, — констатировал герой моих снов.
— Придется мне спать на улице, под кустиком, — продолжала ломать комедию я.
